Мы сгорим вместе. Сводные. - Маргарита Аланина
- Хочешь продавай или забери себе.
- Ты уверена?
- Только место занимают.
- Тогда я пофоткаю и выложу на сайты барахолок, - подпрыгивает, хлопая в ладоши. – Деньги пополам.
- Как хочешь.
Я ровным счетом ничего не испытываю от перспективы расстаться с подарками мачехи. А деньги лишними не будут, ведь с работой действительно глухо. Объявления я смотрела, а толку-то? Везде или опыт нужен или стедунтов-очников не приветствуют. А поговорить с Михаэлем возможности не было. Может, завтра поймаю его в универе.
- А может камеру у Покровского возьмешь? На моей балалайке камера отстой, на твоей не лучше.
- Спрошу.
- Окей. И Юль…- нагоняет жути серьезным тоном, - не заплывай за буйки.
- Зараза ты, - щелкаю ей по носу щелбан и бегу собираться.
Водолазкака, зауженные джинсы, тушь, блеск для губ и я готова. За десять минут справилась. Покровский, наверное, рвет и мечет.
Спускаюсь к машине и убеждаюсь в этом. Злым как черт я его давно не видела.
- Я сейчас домой уйду, - обрубаю вибрации его злости приторным голосом.
- Крайнова, я знаю, где ты живешь, - клацает зубами и заводит двигатель.
Прячу улыбку в кулак. Нет, мне не нравится, когда на меня фыркают или испепеляют взглядом, но я рада, что Демьян не замыкается в себе, шутит и обращает внимание на раздражающие мелочи. Я же знаю, что внутри большого и страшного Демьяна живет нормальный человек. Тем более, у меня выработался иммунитет на большинство его заскоков.
Сейчас и проверим насколько Демон внутри человек.
- Дем, а ты можешь дать камеру на денек?
- Зачем? – вопросительно выгибает бровь.
- Надо.
- Юля? – зовет очень ласково.
Мягкий тембр впрыскивает в кровь жар. Я не контролирую покалывание вдоль позвоночника и набирающую обороты тахикардию. Я не справляюсь с прерывистыми импульсами по телу. Они разматывают меня, разносят в пух и прах убеждения. Опускаю ресницы и тихонько впиваюсь ногтями в ногу.
Было чертовски плохой идеей ехать с Демьяном куда-либо тет-а-тет. Поздно.
- Покровский, я поняла, что не дашь, - выдаю дрогнувшим голосом и, часто моргая, отворачиваюсь к окну.
Пускай думает, что я на грани слез.
- Крайнова, скажи зачем и я дам камеру, - длинные пальцы ложатся на мое колено.
Не сбрасываю их. Заворожено смотрю на образовавшиеся впадинки от пальцев. Наслаждаюсь взрывами эндорфинов в теле. Суть разговора утекает как вода сквозь пальцы. Воображением подкидывает другие картинки.
Губы Покровского складываются в очаровательную улыбку, рука пробирается вверх.
Делаю вдох через нос и глубокий выдох. Загоняю себя за черту, которую сама провела. Отстраняю руку и свожу ноги вместе.
- Мы с Таней хотим подарки Вики на барахолку выставить. Все равно валяются без дела.
Покровский заряжает пространство искренним смехом. Настал мой через злиться.
- Кому они сдались на вашей барахолке? Три копейки получите, а какая-нибудь тетеха перепродаст их по приблизительно реальной стоимости. Лучше у Марта контакты девчонок, которые тащатся по брендам, спроси.
- А почему не у тебя? – спрашиваю неожиданно едко.
Быть не может, что у Демьяна нет знакомых девушек. Не стоит думать о том зачем ему контакты девушек… Не стоит запускать кислоту в организм.
Демьян, не моргая, смотрит на меня и издает низкий смешок.
- Мне неинтересно, а он может заморочиться.
Не давая мне ответить, Демьян набирает Марта. В двух словах описывает ситуацию. Без сарказма не обходится. Ржач Михаэля слышен без громкой связи. Ха-ха, блин. Не буду у него про работу спрашивать, а то устроит цирковое представление.
- Март хочет свидание с Холодовой в обмен, - уже Покровский смеется.
Надуваю щеки и достаю телефон. Я спрошу для галочки, но уверена – Танька откажет. Хотя…вдруг согласится…
Разблокирую экран и хорошее настроение улетучивается.
Папа: «Дочь, я попал в небольшую аварию. У меня перелом руки и небольшое сотрясение, навестишь или совсем видеть не хочешь?».
33.2 "Совсем видеть не хочешь?"
33.2 "Совсем видеть не хочешь?"
Роняю телефон на колени, одной рукой сжимаю ремень безопасности, второй обхватываю горло. Вена на шее бьется с неумолимым ускорением. Несмотря ни на что, тревога за папу укоренилась на подкорке.
- Что с тобой? - Демьян протягивает руку к телефону, читает сообщение и закатывает глаза. - Жаль, что сотрясение небольшое.
- Дем, а ты можешь…
- Отвезу, - недовольно ворчит. Пальцами впивается в руль до ярких белесых пятен.
Корпусом поворачиваюсь и, ошалевши, таращусь на профиль Демьяна. Колючки в адрес папы я оставляю за гранью внимания. Я сама не лучше. Если бы не тревога и желание убедиться, что папа не преуменьшил и он в порядке, то я ответила бы односложно и вяло. Шокирует то, что Покровский предугадал мою будущую просьбу. Трогательно.
- Эй, Крайнова, давай без драмы. Если он может писать чушь в сообщениях, то не валяется при смерти.
- Уж извини, ничего не могу с собой поделать, - выдаю на пределе агрессии.
- Воу, расслабься, я привнес немного логики.
- Расслабишься тут...
Ещё ж Таньке надо написать о требовании мажора с иностранным именем. Скидываю Холодку скриншот чата с папой и следом записываю голосовое:
- Я поеду проведать папу. И…Март может помочь продать подарки мачехи, но взамен хочет свидание с тобой…
Демьян выхватывает телефон и записывает свое сообщение:
- Холодова, разберись с Мартовским. Вы оба у меня поперек глотки стоите.
- Дем, ты перегнул.
Мягко забираю телефон и посылаю Тане смайлик «рука-лицо».
- Ей нравится, что он увивается вокруг и не сдается, а он хочет дойти до финиша. Согласна? – триумфально улыбается.
- Не знаю.
- Проехали, в их головах копаться мне не упало. Лучше скажи куда ехать? В больницу или домой?
Сглатываю и дергающейся рукой набираю сообщение.
Я: «Ты где? В больнице?».
Зажмуриваюсь. Только не больница. Пожалуйста!
Одним глазом читаю мгновенный ответ.
Папа: «Дома».
Скорлупа напряжения дает трещину. Выдыхаю и убираю телефон в карман.
- Он не в больнице.
Демьян цокает и ударяется головой о подголовник. Меняет направление движения авто при первой возможности, до конца поездки хмуро смотрит перед собой. Я не лезу к нему, настраиваюсь на разговор с папой и
