Отец (не) моего ребенка - Ольга Висмут
Что-то, возможно ложная скромность, проснувшаяся в неудачный момент, не дает мне ухватиться за предложение Стаса и отправиться к Вове.
Покинув теплый салон, я замираю перед огромным домом. Задрав голову, осматриваю его и морщусь. Мне пришлось здесь прожить несколько месяцев взаперти, без права даже свободно общаться с родными. Не самое лучшее время. Очень нехочется снова туда идти…
Но выбора нет.
Внутри все как всегда. Красота да и только. Из глубины дома льется тихая музыка. Дворецкий забирает у меня вещи. Жаль, что Стас не заходит со мной. Поддержка сейчас пригодилась бы.
Я мнусь у входа, хотя мне показывают, что надо идти в гостиную. Но я продолжаю оглядываться на входные двери, в надежде, что Вова вот-вот зайдет.
– Вот ты где, – в холл выплывает Эля в облегающем платье.
Оно струится алым шелком до самого пола, подчеркивая изгибы ее тела. Низкое декольте, никаких рукавов, только длинные, в тон платью, перчатки, и массивное сверкающее ожерелье на груди.
Волосы Эли уложены в идеальную прическу, а грациозную шею оттеняют длинные серьги с рубинами. Даже помада на ее губах и лак на ногтях подобраны под цвет платью, и вся она такая яркая, броская, настоящая хищница.
Эля осматривает меня с ног до головы и кривится. Оценивает наверное, сравнивает с собой.
Но я на ее фоне похожа на ворону. Платье простенькое, черное, в мелкий белый горошек. С высокой талией, не стесняющей растущий живот. А волосы просто стянуты резинкой за затылке.
У меня нет ни лоска, ни блеска Эли. Я никогда не стану своей в том обществе, где она привыкла плавать как рыба. Ну и плевать. Я счастлива на своем месте.
А потому распрямляю спину и улыбаюсь:
– Добрый вечер.
Элеонора фыркает.
– Как ребенок? – переводит взгляд на живот.
– Отлично, – пытаюсь сохранить дружеский тон. – Вам не о чем беспокоиться.
Отгоняю неловкость всеми способами и установками. Нельзя же постоянно чувствовать себя не в своей тарелке.
Столько презрения в ее глазах я никогда не видела. Эля смотри на меня как на грязь под ногтями, не больше.
– Он не имел права забирать тебя отсюда! – почти выплевывает она. – Ну ничего, скоро родишь и отдашь нам ребенка!
Поверить не могу, что раньше она казалась мне нормальной.
– Все в рамках договора, – продолжаю улыбаться и кладу руки на живот.
Эля враждебно сужает глаза и цедит:
– Проходи!
И тут же поворачивается спиной.
58
Я смотрю ей вслед и могу лишь покачать головой. Нужно идти, хотя очень не хочется. Из столовой долетает музыка, шум голосов, приглушенный смех и звон бокалов. Дворецкий распахивает дверь, пропуская сначала Элю, а потом и меня.
Эля царицей вплывает в столовую. Я за ней – и замираю, глядя на огромный стол, за которым разместилось десятка два незнакомых мужчин и женщин. Все взгляды тут же устремляются на меня.
– Знакомьтесь, – Эля с улыбкой аллигатора подталкиввет меня вперед, – это наша мамочка. Ну, та, о которой мы с Витей вам говорили.
Мне хочется провалиться сквозь землю, когда двадцать пар глаз впиваются в мой живот.
Люди за столом разного возраста. Есть совсем пожилые, вроде той дамы, которой на вид лет восемьдесят, но спина прямая как палка, а редкие седые волосы взбиты в букли и уложены в прическу а-ля королева Елизавета.
А есть и молодые, например парнишка в дальнем углу стола. Ему не больше семнадцати, он единственный не смотрит на меня, а продолжает угрюмо колупать отбивную в тарелке. Видимо не рад, что пришлось тащиться сюда. Я его понимаю. В таком возрасте есть дела куда интереснее, чем семейные посиделки.
Сам хозяин сидит во главе стола, в строгом костюме. Стоит мне только войти, и Виктор ловит мой взгляд.
– Добрый вечер, – говорю тихим голосом.
– Добрый, – кисло отвечает он.
Что-то не рад меня видеть.
Остальные гости тоже здороваются, не скрывая своего любопытства.
– Проходи, – Эля указывает на свободное место рядом с тем пареньком, а сама садится по правую руку от мужа.
Я нервно сглатываю и делаю шаг. Ноги дрожат.
Да что такое со мной? Никак собраться не могу. Почему они так смотрят на меня, будто препарируют взглядами?
Зря я согласилась идти сюда без Вовы. Лучше бы до сих пор сидела в машине!
Из холла доносятся голоса. Кто-то еще пришел?
Сердце стучит в радостном ритме. Оно словно чувствует, что это Владимир. Я оглядываюсь, почти не дыша, не слышу, как Эля раздраженно требует сесть за стол. Стою на месте до тех, пор пока дверь в зал вновь не открывается.
Я чуть не задыхаюсь, когда вижу Вову.
Он улыбается мне. Взгляд его синих глаз скользит от лица все ниже. Ласкает мои губы, затем спускается на живот.
– Все в порядке? – спрашивает он.
Напряжение отпускает. Я улыбаюсь в ответ:
– Все хорошо. А по какому поводу праздник?
Надеюсь, мой вопрос звучит не сильно громко.
– У нас день рождения, – поясняет он. – Здесь собралась вся семья.
Я недоуменно смотрю на него. До меня не сразу доходит смысл его слов.
– День рождения? – шепчу в полной растерянности. – А почему мне не сказал? Я же без подарка.
Перевожу взгляд на Элю и Виктора. Первая даже не скрывает торжествующей ухмылки. Второй кисло смотрит в бокал с коньяком.
– Да, моим внучкам сегодня исполнилось по тридцать семь лет. Совсем взрослыми стали! – раздается скрипучий голос седой гостьи с прической Елизаветы. – Правда, красавцы?
Я вежливо улыбаюсь.
Ну да, в тридцать семь совсем взрослые. А в тридцать шесть – еще дети.
– Лидия Аристарховна, – хихикает Эля, – не смущайте нашу мамочку.
– Современную молодежь так легко не смутишь, – ворчит элегантная старушка.
– Ба, ты в своем репертуаре, – излишне весело говорит Вова и подмигивает мне. – Кто еще не знает, это Катя, моя девушка.
Еще и улыбается довольно.
Его слова вызывают эффект разорвавшейся бомбы. В столовой становится тихо. Тишина длится секунду… другу… и взрывается оглушительным гомоном.
Гости наперебой удивляются:
– Эля, ты же сказала, что это ваша мамочка?
– О, Вован собрался жениться?
– А эта девушка из какой семьи? Чем занимается?
– Неужели Владимир остепенился?
Чувствую, как рука Вовы обхватывает мою талию и прижимает к нему.
