Единственная для Лютого - Алиса Франц
Любовь оказалась той ещё сукой, похлеще всякой войны.
Сейчас на Руслана накатывала боль, но она тонула под натиском запоздалого сожаления о том, как он отреагировал на слова Маши. Сбежал позорно, оставив любимую в слезах. Лютый побоялся, что взрывной характер сыграет против него самого, не хотелось наломать дров еще больше. Жизненно важно было остыть, выцарапать минуту или две наедине с собственными мыслями.
Остыл, огляделся, попытался думать рационально, не сваливать все в чувство обиды. В жизни есть карма, и она всегда настигает. Так и сейчас Лютого настигло понимание, как ранит недоверие любимых…
Это было трудно и больно, но Лютый не привык пасовать перед сложностями. Выход из ситуации он видел только один — нужно вернуться.
Нельзя оставлять Машу так, в слезах, полной сомнений и страхов…
***
Повествование от лица Маши
«Я тебя, дуру, всем сердцем люблю, а ты…»
Слова Руслана гремели в моей голове, раскатываясь эхом по всему кровотоку, заставляя сердце замирать от восторга и сжиматься через миг от ужаса, что я своими сомнениями все испортила, огорчила мужчину и внесла разлад в наше зарождающееся счастье.
Было непривычно услышать от Лютого признания в любви, я не надеялась, что мужчина когда-нибудь скажет те самые заветные слова, просто приняла, как факт, что он ко мне по-мужски неравнодушен и желает быть вместе со мной и с нашими детьми.
Такие мужчины, как Лютый, довольно скупы на эмоции и выражения своих чувств. Руслан очень импульсивный, но управление большим бизнесом и криминальными делами наложили свой отпечаток на него. Мужчина умело прятал свои эмоции, зачастую мне было сложно понять его, но я пыталась, а в момент, когда мы открылись друг другу, я все испортила.
В очередной раз я вымыла лицо, попыталась собраться с мыслями, но я думала лишь о Руслане, о своих необдуманных словах, о плаксивости и необычайной эмоциональности, которая начала управлять моими реакциями. Раньше я всегда была более благоразумной и рациональной, принимала необходимые решения…
Однако сейчас я стала более уязвимой и ранимой, меня начало задевать многое из того, на что раньше я бы отреагировала спокойнее. Часть реакций я списала на беременность и гормональный стресс, однако признала, что дело было не только в этом. Я была влюблена в Лютого, признала это в глубине души.
До появления Руслана в моей жизни я не подозревала, какое это сильное, глубокое, высокое и вместе с тем ядовитое чувство — Любовь. Оно и возвышает, делает мир прекраснее, окрашивая его в яркие цвета, и заставляет томиться в неведении, скучать, переживать и даже агонизировать от боли, ведь каждое слово и реакция любимого отпечатываются прямиком на сердце.
Мне двадцать четыре года, я впервые чувствую, что такое любить и понимаю, что не смогу выкинуть образ Лютого из головы и сердца, чтобы ни случилось. Наверное, я однолюб, этот мужчина захватил меня целиком, став важной, неотъемлемой частью моей жизни. Я просто не смогла бы жить, зная, что стала безразличной ему или того хуже, испортила все своими руками.
Нужно уметь признавать свои ошибки и просить за них прощения. Я вытерла новые слезы, появившиеся на моих глазах, решительно взяла в руки телефон, желая позвонить Руслану. Я хотела объясниться и не желала терять любимого из-за небольшой размолвки.
Однако мне не пришлось звонить и объясняться по телефону. Лютый появился на пороге палаты, осторожно прикрыл за собой дверь и замялся у самого входа.
— Я пришел поговорить. Выслушаешь? — спросил он, посмотрев мне прямо в глаза.
Я медленно разжала пальцы и опустила телефон на тумбу.
— Ты ушёл, я хотела позвонить тебе, чтобы извиниться.
— Нет, это я должен перед тобой попросить прощения. Я войду?
— Ты уже вошёл, — слабо улыбнулась я и всхлипнула, не сумев сдержать штормовой наплыв эмоций. — Я наговорила глупостей со страха и жалею об этом. До боли в груди хочу тебя обнять. Разрешишь?
— И ты еще спрашиваешь? Иди ко мне!
Руслан распахнул объятия, пошел ко мне навстречу и первым достиг меня, обняв крепко, но заботливо, бережно. Его пальцы прошли по всему телу, поднялись по плечам и запутались в моих волосах. Обняв мужчину за широкий, прокачанный торс, я снова разрыдалась на его груди. Лютый гладил меня по волосам, шепча слова успокоения. Сквозь поток слез я произнесла от всего сердца:
— Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто желала быть с тобой честной и не таить в себе сомнения, они бы разгрызли меня изнутри, не оставив ничего. Я плохо подумала о тебе, мне так неловко за это.
— Твоей вины в этом мало, Машуня. В основном, моя.
Лютый поднял мои руки, поцеловал ладони, каждую по очереди. Он мягко прикоснулся губами, нежный поцелуй отозвался трепетом и участившимся сердцебиением. Руслан присел на кровать, прижав меня к себе одной рукой. Его губы прикоснулись к моим волосам, целуя, успокаивая. Тепло ладони, опустившейся на мою талию, согревало не хуже огня костра.
— Я должен был сразу все тебе рассказать, как есть. Но я решил, что сначала доведу до конца все дела, а потом с тобой объяснюсь. Такова моя мужская натура — сначала делать, потом говорить. Признаю, что иногда из-за этого бывают проблемы. Как сейчас. Я думаю о тебе постоянно, хочу быть с тобой, с нашими детьми, но в нужный момент не подумал, что ты можешь понять мои слова превратно! Ты заставляешь меня смотреть на мир иначе, Машуня. Я мало кому доверяю, тебе тоже долгое время поверить не мог. До сегодняшнего дня я и не знал, как такое отношение может быть неприятно. Но после твоих слов меня проняло насквозь. Теперь я раздумываю, как дать понять, что ты для меня важна и нужна, как воздух. Ты стала моей Женщиной…
Лютый заглянул мне в глаза, показывая глубину своих чувств. Я ощущала его волнение и напряжение, искренность в каждом слове.
— Моя Единственная. О других бабах и думать не хочется, — признался Руслан. — Я понимаю, что давал много поводов для сомнений, а для доверия — слишком мало. Задним числом сделанное изменить уже не получится. Я могу лишь пообещать, что ты не пожалеешь, согласившись быть со мной. Я сделаю тебя счастливой.
— Да. Я… — сама потянулась к губам Руслана. — Я тоже тебя люблю, — произнесла и вспыхнула всем телом от признания.
Руслан провел по моей скуле слегка шершавыми подушечками пальцев и накрыл мой рот своими губами. Они у него всегда горячие, и сейчас не исключение. Он сразу же глубоко
