Одержимость Малиновского (СИ) - Светлова Маргарита

Запах её возбуждения коснулся моих ноздрей, в глаза потемнело от нахлынувшего желания оказаться в ней. Ввожу аккуратно палец, растягивая — нужно подготовить к своему вторжению, — и вновь выхожу, размазывая влагу по её клитору, ещё и ещё. Мою девочку трясёт в моих руках, я чувствую, что она на грани, скоро кончит. Ну уж нет, она это сделает, когда я буду находиться в ней. Мне нужно чувствовать её оргазм. Приподнимаю её. Хватит прелюдий, я уже на грани срыва.

— Ухватись за мои плечи и замри, — произношу глухим он перенапряжения голосом.

Освобождаю член и направляю его к входу в рай, проводя головкой, растирая влагу. Мирославу затрясло от предвкушения.

— Ваня…Ванечка… — шепчет она, распаляя меня своим нежным голосом ещё сильнее.

— Расслабься, маленькая… — прошу и начинаю в буквальном смысле протискиваться в неё. Даже то, что она исходит соками, не облегчает проникновения. Сама не осознаёт, что сжалась и не даёт мне войти. — Котёнок… впусти меня… — Лёгкий толчок, мой член немного завоёвывает территорию… — Ну же, милая.

Любимая судорожно вздыхает, и её тело, наконец, поддаётся мне, впуская, растягиваясь, подстраиваясь под мой размер. Замер — даю возможность ей привыкнуть.

Какая же она узкая, с ума сойти! Мне кажется, что у меня бежит по венам не кровь, а раскалённая лава, я буквально горю изнутри. Не знаю, каким способом мне удалось удержаться от падения в бездну безумия. Но у меня получилось! Наверное, нежные руки Мирославы, что держали меня за плечи, ища опоры, помогли. Неважно почему, главное, что я вновь мог здраво мыслить.

— Ты как? — спрашиваю, ища признаки боли на её прекрасном лице.

Ресницы любимой затрепетали, и она распахнула веки, посмотрев затуманенными от страсти глазами.

— Я… — её голос дрогнул. — Я словно во сне, не могу поверить, что это реальность. Ты со мной, ты во мне… это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Я стараюсь позорно не разрыдаться от счастья.

Боже, какая же она трогательно-ранимая! Это действует на меня похлеще самого мощного афродизиака.

— Это ты прекрасна… — провожу рукой по её набухшему от возбуждения клитору, — всегда была… — нежно касаясь до умопомрачения сладких губ.

Их горла котёнка вырывается сдавленный стон, и я накрываю её губы, с жадностью поглощая её, продолжая ласкать её плоть. Всё моё: её дыхание, стоны и предстоящий оргазм!

— Ваня… Ваня… — застонала она мне в губы, сотрясаясь от нахлынувшего оргазма в моих руках, сжимая до боли член и раздирая в кровь ногтями мне спину.

Никогда не кайфовал от боли, а сейчас…

— Кому ты принадлежишь? — задаю вопрос перед тем, как начать двигаться.

Я точно больной на голову идиот, раз мне нужно услышать эти слова. Саня был неправ, это мне были нужны эти слова, а не ей. Чёртов комплекс, он развивался во мне годами, мол, не достоит её, я ведь урод. Как ни крути, а от реальности не сбежать, то, что со мной сделали, не исправишь. Даже страшно представить её реакцию, когда она узнает правду. А она её узнает — сам всё расскажу, когда пойму, что готова. И неважно, что я увижу в её глазах: отвращение или жалость — одинаково дерьмово.

— Тебе… — с придыханием отвечает.

— Запомни это… — рычу её в губы, делая первое движение бёдрами.

Затем ещё и ещё, стараюсь не поддаться эмоциям, которые с каждым толчком рушат мой железобетонный самоконтроль, что я выстраивал годами. И на хрена, спрашивается, нужно было пыжиться, если от одного её прикосновения, стона всё превращается в прах? Но я должен сдерживаться, опускать себя ещё рано, она должна привыкнуть ко мне. Б*ть, как же тяжко любить на неполную, это словно дышать неполной грудью и через раз. Хочу погрузиться в неё по самые яйца, но вновь врубаю контроль.

Я потерплю.

Так нужно.

Главное — она.

Главное — не спугнуть.

— Твою ж… — вырывается у меня сквозь сжатые зубы, когда Мирослава закричала, содрогаясь в моих руках, кончая, обхватывая член ещё сильней.

Мне тоже много не нужно — делаю несколько неглубоких толчков и изливаюсь в её горячее лоно. Вот что значит длительное воздержание — чувствую себя четырнадцатилетним сосунком, которому достаточно только просунуть в желанную дырочку, чтобы кончить. Сегодня я наполню её своим семенем до самых краёв.

От этой мысли вновь в глазах темнеет, и возбуждение накатывает с новой силой.

Бл*ть…

— Вань… — выдыхает моя девочка, прижимаясь доверчиво ко мне.

Ох, милая, не к тому ты прижимаешься, своего зверя сегодня я не смогу удержать. А нужно ли это? Ах да, нужно. Напугать не хочу. Бежать тебе от меня нужно было, когда предлагал.

— Всё хорошо? — отстраняя её, всматриваясь в лицо любимой.

Щёчки румяные, глаза ещё затуманены страстью. Не развеялся ещё дурман…

— Угу… — мотнула она головой и вновь прильнула ко мне. — Ты опять сдерживался.

Какая наблюдательная…

— Обхвати меня ножками.

Поднимаюсь, придерживая её одной рукой. Второй пытаюсь запихнуть своего возбуждённого друга в штаны. С пятой попытки мне удалось кое-как застегнуть ремень и с драгоценной ношей направиться к дому.

— Вань, я сама могу…

— Копи силы, они тебе сегодня понадобится. — Она отстранилась и заглянула в моё лицо, хмурясь. — Что? — я остановился.

— Ты сдерживался.

Вот же упрямая.

— Больше не буду. Выдержишь? — приподнимаю игриво бровь.

— Я не такая хрупкая, как тебе кажется. Выдержу. Хочу твоей любви на полную мощь. Ты понимаешь, о чём я?

Я-то понимаю, а вот ты, дорогая, даже представления не имеешь, о чём просишь.

— Люблю тебя.

Оставил короткий поцелуй на её губах, возобновляя движение.

Ну что ж, если дама сердца просит — нет, требует, — я не могу отказать. Главное, чтобы потом не пожалела.

Как же хорошо и спокойно в его руках! Наверное, я в раю — всё настолько нереально: его любовь, страсть…

Хотя с последним не уверена. Он словно притормаживает. Не могу понять, почему не отпускает себя. Боится сделать мне больно? Нет, мне, конечно, нравится его нежность, но я хочу его настоящего. Хочу почувствовать: каково это — когда тебя любят на полную мощь, теряя контроль.

Может, зря я его попросила не сдерживаться? Вдруг он подумает, что я таким способом давлю на него? Да нет, глупость. Разговоры по душам и секс — разные вещи. Ох уж это проклятая неуверенность! Когда же я избавлюсь от неё? Ведь чувствую, что любит. И хочет так… отчаянно, что в глазах любимого полыхает пламя, только он его сдерживает. Наверное, боится меня обжечь. Скорее всего.

— Можешь стоять? — опускает меня, и мои ноги касаются прохладного кафеля в душевой.

С волнением смотрит, продолжая поддерживать меня за талию.

— Вань, разумеется, могу, мы же сексом занимались, а не ломали мне ноги, — попыталась пошутить.

Он усмехнулся, отпуская. Сделал шаг назад и прошёлся по моему телу голодным взглядом.

— Я всегда терял голову от твоей красоты, в этом ты превзошла даже свою маму.

Продолжая поедать меня взглядом, он начал избавляться от своих штанов.

Я опускаю глаза и вижу…

— Ого, ты опять возбуждён?!

Я удивилась, ведь говорят, что мужчинам нужно время, чтобы восстановиться, хотя бы минут десять. А тут такое… С интересом рассматриваю его впечатляющий своими размерами орган и поражаюсь, что этот зверь в меня поместился, не разорвав. Теперь я понимаю, почему Иван осторожничал.

И всё же он у него такой… Вот никогда не думала, что буду считать член ошеломляющий красивым. Я, наверное, с ума схожу?

— С тобой я постоянно возбуждён. — Я понимаю на любимого взгляд, и от его улыбки сердце наполняется теплом. — Нравится? — играет бровями, показывая глазами на своего друга.

— Он очень красивый…

— О как! — хохотнул он. Я отвернулась, чтобы скрыть от него смущение, потянулась к крану, собираясь включить воду. — Не смей! — И уже мягче: — Пожалуйста.

— Что? — удивлённо посмотрела на него.

— Мне нравится видеть своё семя на твоих ногах. Не смывай, дай полюбоваться.