Розамунда Пилчер - Конец лета
Было почти девять, когда я услышала звук мотора. Какая-то машина спускалась с холма по дороге, которая вела из Ла-Кармеллы. Я услышала ее потому, что она ехала, как и все автомобили, съезжавшие с холма в Риф-Пойнт, на первой передаче и потому что я была одна, а мои чувства до предела обострены и настроены на малейший непривычный шум.
Я читала книгу и как раз переворачивала страницу, когда раздался этот звук. Я тут же замерла и прислушалась. Расти почувствовал мое беспокойство и немедленно сел, очень тихо, так, будто не хотел мне помешать. Мы стали слушать вместе. Треск сухих веток в камине, шум прибоя в отдалении. И автомобиль, спускающийся с холма.
Я подумала: «Наверно, это Мертл и Билл. Они ездили в кино в Ла-Кармеллу». Но машина не остановилась у магазина, а продолжила движение, все еще рыча на первой передаче. Миновав аллею из кедров, где парковались приезжающие на пикник, она двинулась дальше — по одинокой дорожке, которая могла привести только к нашему дому.
Мой отец? Но он должен был вернуться не раньше завтрашнего вечера. Молодой человек, с которым я сегодня познакомилась? Вернулся пропустить по стаканчику пива? Бродяга? Сбежавший из тюрьмы заключенный? Сексуальный маньяк?..
Я вскочила, выронив книгу на ковер, и побежала проверить задвижки на дверях. Обе двери в дом оказались закрыты. Но в нашем домике не было занавесок на окнах — значит любой мог заглянуть внутрь и увидеть меня, в то время как я сама не сумею никого различить в кромешной темноте улицы. В приступе паники я метнулась выключить свет, но огонь в камине все еще ярко горел, наполняя гостиную мерцающим светом… Он бросал отблески на стены и мебель, придавая старым креслам неясные жутковатые очертания.
Приближающиеся фары разрезали темноту. Теперь я могла ясно различить подъезжающий автомобиль, который подпрыгивал на ухабах высохшей дороги. Машина оставила позади последний пустовавший домик рядом с нашим и мягко затормозила рядом с задним крыльцом. И это был не мой отец.
Я шепотом подозвала к себе Расти, взяла его за блошиный ошейник и, почувствовав тепло его пушистой коричневой шерсти, немного приободрилась. Он сдавленно рычал, но не лаял. Вместе мы услышали, как мотор заглушили, затем открылась и снова захлопнулась дверца. На мгновение воцарилась тишина. Затем послышались мягкие шаги по гравию от дороги к заднему крыльцу, и в следующее мгновение в дверь постучали.
Я тихо ахнула, и терпению Расти настал конец: он вырвался из моих рук и побежал, надрываясь от лая, к двери, или точнее к тому человеку — кем бы он ни был, — который ожидал снаружи.
— Расти! — Я пошла за ним, но он не переставал лаять. — Расти, не надо… Расти!
Я поймала пса за ошейник и оттащила от двери, но он продолжал лаять, и тут я осознала, что со стороны можно было принять его гавканье за лай огромной злобной собаки и вероятно, в данных обстоятельствах это было лучше всего.
Я собралась с духом, сильно встряхнула пса, что в конечном счете заставило его замолчать, а затем выпрямилась в полный рост. Пламя трещало в камине, и моя тень танцевала на запертой двери.
Проглотив комок в горле и сделав глубокий вдох, я спросила настолько твердо и спокойно, насколько было возможно в данных обстоятельствах:
— Кто там?
Послышался мужской голос:
— Извините за беспокойство, я ищу дом мистера Марша.
Друг моего отца? Или же это просто уловка, чтобы проникнуть в дом? Я заколебалась. Голос раздался опять:
— Здесь живет Руфус Марш?
— Да, здесь.
— Он дома?
Еще одна уловка?
— А что? — спросила я.
— Ну, мне сказали, что я могу найти его здесь.
Я все еще раздумывала, как мне поступить, когда мужчина добавил совсем другим тоном:
— Это Джейн?
Нет ничего более обезоруживающего, чем услышать, как незнакомец называет твое имя. Кроме того, в приглушенных звуках его голоса, доносившихся из-за плотно закрытой двери, было нечто такое… что-то…
— Да, — ответила я.
— Ваш отец здесь?
— Нет, он в Лос-Анджелесе. Но кто вы такой?
— Меня зовут Дэвид Стюарт… Я… Послушайте, довольно трудно разговаривать через дверь…
Но еще прежде чем последнее слово сорвалось с его губ, я открыла задвижку, подняла засов и распахнула дверь. И совершила я этот очевидно безумный поступок из-за того, как он произнес свое имя. Стюююарт. Американцы всегда испытывают трудности, пытаясь выговорить это имя… «Стуарт», — вот как они говорят. Но этот человек произнес слово «Стюарт» так, как его произнесла бы моя бабушка, так что он был не американец, он прибыл с моей родины, из Великобритании. А, взяв в расчет его имя, я решила, что не просто из Великобритании, но и, скорее всего, из Шотландии.
Полагаю, что я воображала, будто тут же узнаю этого человека, но оказалось, что я не видела его никогда в жизни. Он стоял передо мной, а за его спиной все так же ярко горели фары автомобиля, и только свет от огня в камине освещал его лицо. На нем были очки в роговой оправе, и он казался очень высоким, намного выше меня. Мы посмотрели друг на друга; он — пораженный внезапной переменой моей политики, а я — внезапно охваченная страшной злобой. Ничто так не злит меня, как страх, а я была напугана до полубезумия.
— Что вам нужно? Зачем вы подкрались к моему дому посреди ночи? — Даже мне самой мой голос казался резким и надорванным. Я была близка к истерике.
— Но ведь сейчас только девять часов, и я вовсе не подкрадывался, — ответил мой гость, и это прозвучало довольно разумно.
— Вы могли бы позвонить и предупредить меня, что приедете.
— Я не мог найти ваш номер в телефонной книге. — До сих пор он вовсе не порывался войти. Ворчание Расти по-прежнему доносилось из глубины гостиной. — И я понятия не имел о том, что вы одна, иначе отложил бы свой визит.
Моя ярость поутихла, и мне даже стало немного стыдно за эту вспышку.
— Ну… Раз уж вы здесь, проходите.
Я попятилась и потянулась к выключателю. Комнату наполнил холодный, яркий электрический свет.
Но Дэвид Стюарт все еще колебался.
— Быть может, вы хотели бы взглянуть на какое-нибудь удостоверение личности?.. Ну, знаете, на кредитную карточку? Паспорт?
Я бросила на него довольно резкий взгляд, и мне показалось, что я уловила искру иронии за стеклами его очков. «Интересно, — подумала я, — что такого смешного, черт побери, он тут нашел».
— Если бы вы прожили здесь столько же, сколько я, вы бы тоже не стали открывать эту чертову дверь кому попало.
— Ну что ж, прежде чем кто попало войдет в дом, вероятно, ему лучше пойти и выключить фары. Я оставил их включенными, чтобы не оступиться в темноте.
