Случайные соседи - Ксения Чапин
- Если проблему можно решить посредством денег, то это не проблема, это расходы.
- Вывернул ты все красиво.
- У тебя есть проблема посерьезнее налогов.
Я отряхнула от земли руки, потом вернулась глазами к Давиду. Он сидел, сцепив руки перед собой, и всматривался вдаль. Я была с ним согласна. Но одна проблема не исключала другую.
- Вообще вся эта сцена для твоих глаз не предназначалась. Приношу свои извинения.
- Ничего уже не предназначается для моих глаз, Мири. – Его губы слегка изогнулись в улыбке. – Для меня остались лишь яркие пятна света.
Звучало без единой капли грусти или сожаления. Просто как констатация голого факта.
- Ты чуть не сбила меня, вот и решил узнать, что не так. Утром я обидел тебя. Извини.
- Взаимозачет. Но еврейский «Деливери клаб» отныне закрыт. Носить тебе пироги больше не стану.
- Все равно ты их не пекла.
Я согласно вздохнула, и тоже уставилась на противоположную сторону канала. Каждый из нас видел свою картинку.
Я вздрогнула от громкого автомобильного гудка, и подскочила бы на ноги, если бы они не подкосились. В предплечье впились сильные пальцы, и помогли устоять.
- Пошли. Припаркуем твою машину. – Теперь пришел мой черед усмехаться.
- Сядешь за руль?
- Сяду рядом.
- Благотворительность у евреев, это редчайшая редкость. – Не удержалась я.
- Может у меня свои, корыстные мотивы?
- Соблазнился угловатыми коленками? – Вместо ответа, Леманн просто пошел рядом, а подойдя к моему внедорожнику, провел ладонью по вмятине на капоте. Позади машины стояло желтое такси и исступлённо сигналило.
Стоило Давиду просто поднять руку вверх, как сигнал затих. Я невольно присвистнула. Эффектно, как ни крути.
Он высокий, широкоплечий, с внушительными буграми мышц на спине и руках.
Леманн сел на пассажирское, я за руль. Завела двигатель, и осторожно покатилась в сторону своего парковочного места.
- Почему страховая не починила капот?
- Потому что в нее никто не обращался. – Вопросов для одного дня стало многовато. – Это было давно. Я не вызывала ГАИ.
- Почему?
- Потому что я не зазевалась на светофоре, как может показаться с первого взгляда. Я выпила. Очень много выпила. Села за руль. Врезалась в дерево, слетев на обочину. Вышла, плеснула себе водой на лицо, села обратно за руль, включила заднюю передачу, вернулась на дорогу, и поехала. Хочешь узнать, почему я так поступила? Спроси Изи. Если она еще тебе не рассказала…
Пока мы поднимались по лестнице, я вспоминала вечер в клубе. Шоты текилы. Развязные танцы. Потом звонок из больницы, заставший меня врасплох. Я даже не подозревала, что папа болеет. Он не говорил.
Я отлично помню тот вечер, и последовавшую за ним самую долгую ночь в моей жизни. Был серый, туманный и промозглый октябрь.
Больше никогда мои руки не прикоснуться к алкоголю.
- Пойдем… Выпьешь сладкий чай.
Леманн перехватил поудобнее свою трость, оторвав ее от пола, толкнул дверь в свою квартиру, и оставил меня в коридоре одну, решать входить или не входить, следом за ним.
Глава 6. Заварной чай
Я металась между желанием спрятаться в своей квартире, и нежеланием оставаться одной. Эдакая девочка ПМС-ница. Я шагнула в сторону от двери Леманна, потом вернулась обратно.
- Так и будешь там стоять? – Из кухни донесся до меня бархатный голос мужчины.
- Не хочу тебя отвлекать от дел! – Нерешительно выкрикнула я, и сжала пальцами подол своего платья.
- Заходи уже. – Щелкнула кнопка закипевшего электрического чайника. Загремела посуда.
Возможно, ему нужна помощь. Как он справится то сам с кипятком? Может ошпарится…
Убеждая себя, что просто хочу проследить, чтобы слепой мужчина не накосячил, я сбросила испачканные землей кеды, закрыла дверь и прошла внутрь.
Знала бы я, что все это время за нами наблюдала Изольда, прятавшаяся пролетом ниже возле перил, то без раздумий бы отправилась к себе домой!
У Леманна было стерильно чисто! Выложенный елочкой паркет. Минимум мебели, но все дорогое и новое. Никакого декора. На удивление мне – много книг, и сборников с нотами. Фортепиано возле окна. Над ним два модных светильника.
Если у меня пахло штукатуркой, красками и скипидаром, которым я, по старинке, разбавляла сухую пастель, то здесь царила холодная свежесть. Сосед времени даром не терял! Он преобразил старое жилье за рекордно короткий срок!
- Чёрный или зеленый? – Давид стоял с двумя керамическими банками в руках возле кухонной столешницы, и полуобернулся ко мне. Естественно он слышал, как я вошла.
На банках были выпуклые надписи, помогающие на ощупь определить содержимое. Из открытого шкафчика выглядывали точно такие же ёмкости: Соль, перец, прованские травы, макароны, крупа №1, крупа №2, крупа №3, крупа №4. Следом шли прозрачные бутылки, с аналогичными выпуклыми буквами: Масло №1, масло №2, уксус, винный уксус.
Возле электрической плиты, на одинаковом друг от друга расстоянии стояла подставка под рулон с бумажными полотенцами, через сантиметров десять - моющее средство с дозатором, потом коробочка с губками для посуды.
Трость Давида осталась в коридоре. Здесь была его знакомая и абсолютно безопасная зона.
- Чёрный. Без сахара. – Я стояла в паре шагов от него. Выверенными движениями он насыпал несколько щепоток чайных листьев в стеклянный заварник, потянулся к кипятку.
- Давай я помогу! – Я взялась за ручку электрического чайника, накрывая ладонь Давида своей, и уверенно потянула ее на себя.
Если сосед и был удивлен, то не подал вида. Он разжал пальцы, и приглашающим жестом, пододвинул заварник ближе.
Какой бы я ни была в его глазах, но я умела быть благодарной, и мне хотелось как то это показать.
Чайные листья зашипели, распускаясь под действием кипятка. Я вдохнула их аромат, коснувшись носом густого пара.
Указательный палец Леманна уперся мне в лоб.
- Опустишься еще ниже, и опалишь себе лицо. Не наклоняйся ниже тридцати сантиметров. У художников же должен быть хорошо развит глазомер.
Бедром он уперся в кухонный гарнитур, и можно было бы подумать, что он рассматривает меня, да вот только это было не так. Он просто не мог.
- У тебя пропущена одна пуговица. – Осторожно опустила я его руку вниз.
Я закрыла заварник крышкой, и отодвинула его в сторону.
- Не может этого быть.
- Обычное дело. Зачем отрицать? – Мои глаза бродили по планке его хлопковой рубашки, и который раз цеплялись за складку с одинокой, не заполненной петелькой.
- Можешь застегнуть. – Его кадык дернулся.
Хоть для него я и не была «женщиной», но он для меня был самым настоящим мужчиной.
Жаль, я не в лучшей форме.
Я ловко застегнула пуговицу, и расправила складку. Хлопок
