Мужчины с золотыми наручниками - Лекси Блейк
Серена убрала телефон.
— Значит, к делу подключилась супер-сука? — произнесла Бриджит. — Вот же черт! Смотри куда прешь, дебил! Куда ты лезешь на скоростную полосу? Серьезно?! Что ты, как черепаха, плетешься со скоростью тридцать километров в час! Давай, мать твою, живее!
Взревел клаксон, и маленький автомобиль перед ними послушно перестроился на правую полосу. Поведение Бриджит за рулем было хрестоматийным примером «дорожной ярости» (прим.: агрессивное поведение водителя на дороге).
— Она собирается попытаться их уломать, но не думаю, что эти парни легко уступят. И, честно говоря, не думаю, что мне хочется, чтобы они принимали участие в этом деле. Если Лара заставит их взяться за работу, они не станут относиться к моей ситуации всерьез.
Да еще и всех собак на нее повесят. Надо думать, взъевшийся на тебя телохранитель будет не самым лучшим защитником.
Когда Серена познакомилась с Адамом Майлзом, ей показалось, что она ему понравилась. Он улыбался и был дружелюбен. На его лице читалась искренняя озабоченность. С ним она чувствовала себя в безопасности, но это не имело никакого значения, поскольку Джейк Дин, казалось, хотел во что бы то ни стало избавиться от нее.
Однако правда заключалась в том, что ни один из них не принял бы Серену, если бы прочитал ее работы. И тут женщину осенило. Джейк наверняка проверил ее писательский псевдоним. Вот почему он отказал ей в помощи.
— Милая, мы дома. Давай, пойдем внутрь, — сказал Крис и вышел из машины.
Он открыл заднюю пассажирскую дверцу, а затем протянул ей руку. Бриджит обежала машину и встала рядом с ним.
Как только Серена выбралась из салона автомобиля, они заключили ее в объятия. Глаза у нее защипало от слез. Что бы ни говорил ее бывший, она любима. И от осознания этого она испытывала безмерное счастье, даже если рядом с ней были только эти два человека.
Серена обняла их. Что бы ни случилось, с ней все будет хорошо.
— Ладно, милая, — сказал Крис, расправляя плечи. — А теперь за дело.
Она слегка шмыгнула носом. Как-то неправильно было, что теперь для входа в собственный дом ей приходилось следовать протоколу безопасности. Это казалось уже перебором, но Крис и Бриджит настояли на соблюдении ряда мер предосторожности. И благодаря этому она действительно почувствовала себя лучше.
Две ее последние покупки были связаны исключительно с безопасностью. Едва женщина вошла в дом, заверещала сигнализация. Их сразу же встретил ее пес, который тяжело дышал и вилял своим массивным хвостом.
— Привет, Моджо (прим: означает талисман, харизма)! — Серена выключила сигнализацию и встала на одно колено.
Большая дворняга принялась облизывать каждый сантиметр ее лица.
— Да, Моджо — ты ни дать, ни взять сторожевая собака. Что, собираешься залюбить сталкера до смерти? Да, я к тебе обращаюсь. Свалишь этого гада на пол, трахая его ногу? — произнесла Бриджит, гладя собаку по спине, а затем переключила свое внимание на подругу. — Ты не могла завести питбуля?
Серена крепче обняла пса за шею.
— Я и пошла за бойцовской собакой, но Моджо собирались усыпить. Он такой милый. Я должна была его спасти. И он достаточно большой, чтобы заставить людей подумать дважды.
Крис стоял, глядя на них, и качал головой. В руке у него была бейсбольная бита. Он купил ее сразу после первой угрозы убийством и припрятал прямо у входной двери.
— Вы, дамы, оставайтесь здесь, пока я не вернусь.
Он пошел совершать свой обычный обход по периметру. С тех пор, как Крис установил этот специфический протокол, Серена несколько раз ходила вместе с ним. Он обходил каждую комнату, проверяя все шкафы и даже заглядывая под кровати.
Бриджит подошла к автоответчику. Она нахмурилась, глядя на мигающий огонек.
— На что поспорим? — спросила Бридж.
— Не вижу смысла заключать пари. Мы обе знаем, кто это. Мне нужно сменить номер телефона.
Серена наполнила миску Моджо его любимым сухим кормом.
Бриджит нажала кнопку на автоответчике. Из динамика раздался голос Дойла, холодный и четкий. Это был голос претенциозного профессора, коим он был до мозга костей. Притом эта его манера говорить сохранялась даже тогда, когда он оставлял сообщение на голосовую почту.
— Ладно, Серена. Я получил твою последнюю официальную писульку. Мой адвокат прямо сейчас просматривает документы. Не думаю, что кто-то купится на это, будь у него хоть капля мозгов. Ты писала всю эту непристойность, в то время как я обеспечивал тебя, трудясь в поте лица на законной, респектабельной работе. Ты написала эту грязь на мои кровно заработанные. Я хочу половину. И не успокоюсь, пока ты не начнешь мне платить. Ты меня поняла?
Затем раздался зловещий щелчок, и автоответчик выключился.
Лицо Бриджит стало ярко-красным.
— Клянусь, я отрежу ему яйца очень тупыми ножницами! Чтоб он каждое мгновение мучился от боли. А после того, как закончу, растопчу его бубенцы лучшими туфлями, и затем скормлю их своей кошке. Нет, стойте! Не буду я кормить свою кисоньку всякой жирной дрянью. Она у меня на строгой диете. Лучше скормлю их той мелкой визгливой собачонке по соседству. Глядишь, у этой шавки от такого корма холестерин подскочит до сердечного приступа. Так я смогу убить двух мерзких зайцев одним выстрелом.
— Дойл? — спросил, помрачневший лицом, Крис.
Серена кивнула.
— По-моему, он только что понял, что я не собираюсь выписывать ему чек.
Бриджит тряхнула головой.
— Ты и не обязана. Он пальцем о палец не ударил, чтобы помочь тебе. Дойл развелся с тобой из-за этих книг. Он не может сейчас вернуться и рассчитывать получить половину твоих денег. Вы в разводе, точка.
Но, по словам ее адвоката, право подать иск у Дойла все же есть. Похоже, ее бывший думал, что ему под силу изменить закон. В суде ему не выиграть, но он мог сильно осложнить ей жизнь. Ее адвокат предлагал подписать досудебное соглашение, чтобы Дойл отвязался от нее, но Серена не собиралась отдавать этому человеку ни цента. Лучше уж пойти в суд и посмотреть, как судья отклонит его иск.
Она ужасно устала от всего этого.
Серена обняла друзей и попрощалась, пообещав позвонить, если ей что-нибудь понадобится. В ту же минуту, когда дверь за Бриджит и Крисом закрылась, она включила сигнализацию, запираясь на весь остаток дня. Был только полдень, но она останется здесь, взаперти.
Полицейские утверждали, что преследователь ей пока ничего плохого не сделал. Но разве они не понимали, что этот человек уже изменил ее жизнь в худшую сторону? Она была изолирована, совершенно одна и уязвима.
