Слепое пятно - hey jenn
Однако трель вновь заиграла, громко взывая к двери. Мама что-то буркнула себе под нос и поплелась в холл. Мы жили в частном районе, и я знала, что сюда точно не притащит каких-то маргиналов, поэтому просто провалилась в сон.
«Наверное, какая-нибудь особенная доставка. Подарок для мамы, заказное письмо, очередной наглый журналист».
Теплые руки нежно поглаживали мою талию, поднимаясь выше к рёбрам. Длинные пальцы мягко перебирали по косточкам, словно пытались наиграть мелодию на фортепиано. Кончик носа рисовал на шее причудливые узоры, горячее дыхание обжигало.
Сначала я думала, что сплю. Причудливые сны не были редкостью в моих реалиях, но в них почти никогда не происходило ничего хорошего.
Я решила проснуться, пока не поздно и, открыв глаза, обомлела. Мужская изящная ладонь с маленькой рваной родинкой мягко обнимала меня. По цвету и форме она напоминала капельку утреннего эспрессо, что небрежно попала на светлую кожу.
— Этого не может быть, — едва слышно выдавила я, немедленно повернувшись к нему лицом.
Понедельник. Сейчас.
На моем лице играла мечтательная улыбка. Я любила это воспоминание всем сердцем. Тот день вытащил меня из непроглядной ямы бесконечной боли и самобичевания.
— Передо мной лежал Микеланджело. С его детской улыбкой, ясными голубыми глазами, золотистыми волосами и такой тёплой кожей.
— Это было реальностью или наваждением? — уточнил доктор Солсбери.
— Разве Вы не считываете такие вещи по лицу? По моей улыбке не понятно, что это было на самом деле? — я не хотела ему грубить: даже не думала, что ответ прозвучит так резко.
— Мне необходимо увидеть весь спектр Ваших эмоций, мисс Магуайр. Сейчас я в полной мере увидел раздражение, — с лёгкой улыбкой произнес мужчина и что-то быстро внес в блокнот, — продолжайте.
«Он специально вывел меня на такой ответ? В вопросе не было ничего оскорбительного. Почему я так отреагировала?»
— Мы много обнимались, целовались, разговаривали и плакали. Я думала, что забыла его голос. На самом деле, просто скучала. Кажется, мы провалялись часов пять: бесконечные диалоги обо всём. Слёзы искупления, неприлично громкий смех, все невысказанные фразы и скрытые ранее эмоции. Так много всего было в тот день. Я снова начала дышать полной грудью, а он снова спас меня.
Семь лет назад.
Мы прыгали с темы на тему, ни одну из них толком не заканчивая. Как будто в нас поселился страх не успеть что-то рассказать. Мы уже знали, каково это — терять друг друга и больше не иметь возможности что-то изменить. У нас был второй шанс.
— Почему ты постоянно сбегала от меня в экспедиции? — это был самый интересующий для Микеланджело вопрос.
— Я не хотела, чтобы ты причинил мне боль. Мои отношения развалились в базовом лагере. Ты же помнишь: мне изменили в день годовщины смерти отца, оставили в одиночестве наперевес с таблетками и моими демонами. И ты, со всей своей заботой и добротой, был моей потенциальной угрозой.
— Я бы никогда не сделал тебе больно, — он прошептал это тихо и твердо.
Мне хотелось съязвить и пошутить, сказать что-то в духе обычной себя, но Микеланджело никогда не заслуживал этих колкостей. Он сделал всё, чтобы вызвать доверие, которое ни разу не подорвал. Моретти всегда был рядом, когда был нужен хоть кто-то. Он всегда приглядывал за мной.
— Даже с того света вернулся, когда понял, что ты уже тут, — блондин очаровательно улыбнулся и притянул мою руку к губам, оставляя на ладони нежный поцелуй.
— Как ты сюда попал? Почему моя мама тебя пустила? — впервые за много лет я испытала смущение влюбленной девчонки. — Что ты ей наговорил? Она явно не ожидала гостей в пять утра.
Мик тепло рассмеялся и подхватил к губам вторую руку, поочередно их целуя. Он не сводил с моего лица ласкового взгляда, полного принятия и понимания. На меня никто никогда так не смотрел.
— Сказал, что я твой парень и ты точно будешь рада меня видеть. Она какое-то время со мной спорила, но утренний кофе разрешил все недоразумения. Ты говорила, что твоя мама жить без него не может.
— Ты сказал маме, — после каждого слова я оставляла место для ярко-выраженной паузы, — что ты мой парень?
— И моим родителям тоже, — беззаботно кивнул Микеланджело, явно наслаждаясь моей реакцией, — ты ведь знаешь, что так и есть. Будь мы оба тогда в норме после экспедиции, наверное, уже бы поженились.
— Мик, — едва слышно шепчу, снова теряю связь с реальностью, — я сплю? Ты шутишь?
— Нет, — он кидает искренний смешок и крепко прижимает меня к себе, — ты выйдешь за меня, Пирс Магуайр?
Понедельник. Сейчас.
У нас не было конфетно-букетного периода, долгих ухаживаний друг за другом, вот этих классических игр в недотрогу, свиданий и прочих обязательных вещей перед браком. Мы уже давно знали друг друга.
Несколько лет конкурировали за звание лучших. Видели худшие проявления друг друга и ничему не удивлялись. Нас связывало огромное количество совместных воспоминаний, похожих мыслей и интересов. Но главное: мы никогда не пытались друг другу понравиться и всегда оставались собой.
— Точно всю жизнь ходили по берегу одного озера, но по разным сторонам. И нам было суждено встретиться на общей точке.
— Ваш роман завязался в экспедиции? — Солсбери зафиксировал взгляд на моих зрачках.
— Скорее да, чем нет.
Он усмехнулся и погладил свою скулу указательным пальцем.
— Вы обходились без условностей в виде подтверждения отношений или скрывали их от окружающих?
— Второе, — короткий кивок, — я даже не думала, что это может перетечь во что-то серьезное, поэтому не хотела создавать возле нас ненужные сплетни. То, что случайно зародилось между нами, должно было умеретьпосле окончания экспедиции.
— Вам было больно это осознавать?
— Не знаю. Я относилась к этому, как к смерти: это был простой неизбежный факт, от которого нельзя было спрятаться или убежать.
— У Вас не было желания что-то изменить? Попробовать продолжить эти отношения?
— Мне казалось, что они не могли существовать вне тех каменных стен. У нас не должно было быть грустных прощаний, обид, неловких взглядов, пьяных звонков, клишированных фраз из разряда: «дело не в тебе». Это всё должно было закончиться так же, как и началось — само по себе.
— Вы не интересовались у мистера Моретти, чего ему хочется? Не думали о его чувствах,
