По обоюдному согласию - Ливия Джеймилен

Свет медленно освещал край Набережной, сигнализируя, что пора уходить. Мы с Кеннеди взялись под локти после того, как попрощались с Гусом и Алексой, и вышли из клуба, поддерживая друг друга. Мои ноги пульсировали, заставляли спотыкаться из стороны в сторону, и тот факт, что я была, чуточку навеселе не помогал. Как только все прояснилось, я продолжала тащить нас к концу квартала. Кеннеди споткнулась о трещину в тротуаре, потащив меня за собой, но большие сильные руки схватили меня за верхнюю часть тела, поймав, прежде чем я ударилась бы о землю.

Я обернулась, чтобы поблагодарить незнакомца, но когда увидела его, мое тело начало гореть. Хаас. Я чувствовала его близость, его сильные руки, притягивающие меня ближе к нему. Я была заворожена его внешностью. Темные огни внутри соответствовали ему, не осуждая. Его глаза были карими с оттенками желтого, и с шоколадно-коричневым контуром, а темно-коричневые волосы — аккуратно растрепаны и достаточно длинными, чтобы ухватиться за них во время секса.

— Пусть мой водитель отвезет тебя домой, — сказал Хаас.

Кеннеди вырвалась из моих рук и начала хихикать.

— О, ты такой вкусный, но ты выглядишь таким… таким… знакомым. И ты хочешь мою девочку Линни? Черт возьми, давно пора! — невнятно проговорив, она подняла руку «дать пять». Я проигнорировала ее. Она была слишком пьяной.

Мне удалось отстраниться от сильных рук Хааса, разрывая наш контакт кожа-к-коже.

— Кен, идем. Где Стэнли с машиной?

Калеб никогда не ездил на пьянки без машины. Я потянулась за Кеннеди, пытаясь схватить ту за руку, но она попятилась. Затем икнула и приложила руку ко рту, после чего посмотрела на Хааса и меня.

— Калеб написал мне, — призналась она. — Я направляюсь к нему. — Она посмотрела на Хааса. — Смогли бы Вы отвезти мою Линни Винни домой? — пробубнила невнятно.

Чертовка.

— Я поймаю такси, — перебила я, не желая давать Хаасу любые идеи. На черной машине появились Стэнли, Калеб — обычный водитель, вышел, открыть дверь Кеннеди. Я проводила ее к машине и обняла на прощание.

Отстраняясь, она посмотрела на меня.

— Нет, Линни. Пусть красавец отвезет тебя домой. Мы рады приветствовать вас сегодня! Кроме того, когда в последний раз ты получала такого, особенно такого, горячего?

Мы обе посмотрели на Хааса. Я не помню, когда последний раз у меня был секс, не считая вибраторов. Какая жалость?

— Садись в машину, Кен. Позвони мне завтра.

Я закрыла за ней дверь. Как только машина отъехала, то повернулась лицом к Хаасу. Закусив нижнюю губу, он подошел ближе ко мне.

— Так, я могу отвезти тебя домой?

Промелькнувшая мысль о его руках, и их расположении по всему моему телу, взволновала меня. Кеннеди была права. Я здесь праздную, так почему бы не закончить ночь с удовольствием? Каламбур.

— Да… но твое место.

Он схватил меня за руку и обернул свои руки вокруг меня, привлекая к себе, а затем наклонил назад. Его рот вторгся в мой с плотским голодом, целуя с пылом, и мое тело поспешно покорилось ему. Мой рот открылся, позволяя ему исследовать, и из меня вырвался тихий стон, а колени слабели от каждого прикосновения его языка.

— Ты уверена в этом? — спросил он, отстраняясь от губ, целуя мой подбородок… щеку… шею.

Влажность между ног, ответила за меня.

— У тебя в кармане мои трусики, Хаас. Да, я уверена.

Немного отстранившись в сторону с вдохом, что втягивала в себя, я встала на цыпочки и наклонилась, притягивая его для поцелуя, с глубоко обжигающим огнем внутри себя.

Я сжимала в своих руках его идеальные каштановые волосы, когда он рванулся в сторону и быстро вывел в заднюю часть к своему лимузину. Он положил свою руку мне на поясницу, когда придерживал дверь открытой. Я избегала зрительного контакта с водителем рядом стоящего автомобиля. Я сказала себе, что это только на одну ночь, не следует позволять видеть мое лицо. Через секунду он закрыл дверь, и губы Хааса были снова на моих. Я пыталась удержать ноги закрытыми, но он придвинулся, оказываясь между ними.

Его рот направился вниз по шее, и я стонала с каждым поцелуем, который он оставлял на моей коже, его руки двинулись вверх по моему телу, очерчивая небольшие, заманчивые круги над грудью. Я откинулась на прохладное кожаное сиденье и открыла себя ему.

Боль между ног пульсировала все больше и с нарастанием. Озноб пробежался поверх моей спины, когда его руки скользнули между ног по бедрам, разжигая огонь внутри моего естества.

Блуждающая алкоголь по моему телу, придала мне храбрости, и слова, что вылетели из уст, были наполнены потребностью и желанием.

— Вкуси это, — сказала я, раскрывая для него шире ноги, прикусывая нижнюю губу из-за страха быть отвергнутой. Я потянулась вниз между нами, затем потерла свой клитор для него, растирая соки своими пальцами, позволив руке скользить легко и плавно наращивая темп. Он встал на колени на пол лимузина и смотрел, как мой средний палец вырисовывал вокруг соединения.

— Боже, Линн, ты такая мокрая.

Я поднесла к своим губам пальцы и слизала влагу, точно такую, какой она была на Набережной. Глаза Хааса прожигали меня.

— Продолжай делать это дальше, и я трахну тебя так сильно в лимузине, что мы не успеем добраться до спальни.

Я отстранила палец ото рта, и продолжила вырисовывать маленькие круги вокруг своего клитора.

— Ты так и будешь пялиться, пока я сделаю это сама, или же ты поможешь?

Убрав мои руки, он наклонился к моему клитору, медленно всасывая и облизывая каждую расщелину, тем временем мои руки пробежались сквозь его мягкие, как шелк волосы. Мое тело выгнулось к нему, создавая давление на моей сердцевине. С каждым полизыванием между моими половыми губками, я тянулась выше; я чувствовала, что мое естество пульсирует и ноет, готовясь к высвобождению. Он толкнулся двумя пальцами глубоко внутрь меня, потираясь о точку G, но продолжал, всасывать и лизать своим ртом мой клитор усерднее, пока работал своими пальцами. Я закричала и распалась в его руках, теряя дыхание и ощущение, и тогда я всхлипнула под его прикосновением. Я взлетела высоко, дрожа, когда Хаас слегка лизнул мой клитор, я обмякла. Вынимая из меня свои пальцы, он облизал каждый, тем самым вгоняя меня в краску.

— Не стесняйся теперь, куколка, — сказал он, вытирая сторону своего рта. — Ты единственная, кто попросил меня