Вечная команда (ЛП) - Станич К.М.

Арчи смотрит на него совершенно по-новому, вся эта сияющая радость от того, что он находится рядом с лучшим учеником в школе, стёрта начисто. Честно говоря, папа выглядит так, будто сейчас ненавидит его.

— Спасибо. Не могли бы вы, пожалуйста, побыть с Чаком, пока я буду занят другими делами. Мне не особенно нравится мысль о том, что вы двое останетесь наедине, но мысль о том, что он будет один, нравится мне ещё меньше. — Арчи срывается с места в полном режиме директора, направляясь по дорожке к главному входу.

Мы с Черчем обмениваемся взглядами.

— Ты же не думаешь, что он на самом деле замешан в этом? — я спрашиваю, потому что мысль о том, что мой отец мог отвернуться от меня, непостижима. Мы всегда сталкивались лбами, но, с другой стороны, мы также всегда были вместе.

— В некотором смысле, да, — говорит Черч, его янтарные глаза темнеют. — Но я не думаю, что он пытается убить тебя. Больше похоже на то, что он каким-то образом связан с мистером Мерфи и мистером Дэйвом. Он знает больше, чем показывает.

Он протягивает руку, и я колеблюсь всего долю секунды, прежде чем сжать её.

Загадочная улыбка появляется на губах Черча, его глаза сверкают.

— Пойдём, Чак. Я не кусаюсь — если только ты сам этого не захочешь.

Я неуверенно вкладываю свою руку в его, и он тянет меня вперёд. Я чуть не спотыкаюсь о край своей юкаты, падая в его объятия, и ловлю себя на том, что смотрю в это красивое лицо и задаюсь вопросом, каково это на самом деле — быть помолвленной с кем-то настолько совершенным. Черч Монтегю умён, образован, красив и является членом одной из богатейших семей Америки. По сути, он — мечта.

Мечта… который ударил ножом кого-то, кто сейчас числится пропавшим без вести.

Доверится ему — это азартная игра.

Если я не буду доверять ему, это может стоить мне чего-то большего: дружбы. Или даже романа. Отношений, которые могли бы продлиться всю жизнь.

— Ты всё ещё боишься меня, — говорит он, но не так, будто он злился, скорее, ожидая этого.

— Это не так, — протестую я, но, возможно, так оно и есть. Совсем чуть-чуть. — Но это был бы самый наивысший обман — втянуть меня во всё это, а потом прикончить после того, как вы уже, ну знаешь, вроде как нравитесь мне, ребята, и всё такое.

— Вроде как? — спрашивает Черч, а затем наклоняется и подносит свои губы прямо к моим, в прохладном воздухе смешивается наш общий аромат сирени и розмарина. У него мятное и свежее дыхание, и я понимаю, что, сколько бы кофе он ни выпил, от него никогда не пахнет кофе. Никогда. Видите, он правда совершенен.

Практически слишком совершенен, не так ли? Существует ли такое понятие?

— Ого, смотрите, у этого педика целый гарем геев в его полном распоряжении. — Марк ухмыляется, проходя мимо, и лицо Черча вспыхивает от этой тёмной энергии. Он достаёт из кармана веер, тот, который полностью сложен, а затем подбрасывает его двумя пальцами с такой силой, что попадает Марку прямо в горло. Идиот давится и начинает задыхаться, хватаясь за шею. — Ты серьёзно только, что швырнул это в меня?!

— Попробуй доказать, — говорит Черч с ужасной улыбкой. — Ты в последнее время какой-то нахальный, Марк. Скажи мне: ты замышляешь что-то такое, о чём должен знать Студенческий совет?

— Подавись членом. Очевидно, это твой конёк, верно? — Марк стремительно уходит, потирая шею, и Черч отпускает меня, неторопливо подходит, чтобы поднять веер и засунуть его обратно в карман.

— Пойдём, давай попробуем насладиться оставшейся частью путешествия. — Он поворачивается и направляется обратно в сторону домика, и я, глубоко вздохнув, следую за ним.

Глава 3

Позже тем же вечером я сижу в комнате, которую делю с Черчем. Мы с папой снова поссорились из-за того, где я буду спать сегодня ночью, но дневной стресс, должно быть, и вправду подействовал на него, потому что в кои-то веки он остался без победы.

И вот я здесь, со своим назначенным соседом по комнате, в комнате, где он ударил ножом нашего учителя…

На низком столике у двери мерцает фонарь, когда я сижу, скрестив ноги, на своём спальном коврике, исподтишка наблюдая за Черчем, который что-то просматривает в телефоне. Через мгновение он поднимает на меня глаза.

— Знаешь, тебе не обязательно дежурить по очереди. Просто разбуди Рейнджера. — Черч тычет друга носком ботинка, и наш любимый голый пекарь ворчит во сне. Кстати, они все здесь, весь Суденческий совет.

Близнецы начали препираться, но теперь, когда они спят, рука Мики каким-то образом оказывается на Тобиасе. На самом деле это довольно мило. Спенсер весь запутался в своих простынях, а Рейнджер свернулся калачиком, как будто пытается что-то защитить.

— Я не против покараулить, — говорю я, пожимая плечом, как ни в чём не бывало. Черч делает паузу и кладёт телефон на стол, рядом с чайником и набором чашек с блюдцами.

— Ты переживаешь? Что приходится ночевать здесь со всеми нами?

— Если бы это было так, я бы просто позволила папе выиграть спор и ушла в его комнату. — Я подхожу к столу и наливаю себе немного чая. Он всё ещё тёплый, пар поднимается белым облаком. — Итак, как ты думаешь, куда отправился мистер Дэйв?

— Понятия не имею, — говорит Черч, откидываясь на ширму седзи и наблюдая, как я подношу чай к губам. Это какой-то сорт зелёного чая, очень землистый, с травянистым запахом. Я с удивлением обнаруживаю, что мне он действительно нравится. — Может быть, он виновен и сбежал?

Повисает долгая пауза, пока мы оба обдумываем это. Это одна из возможностей, это точно.

— Мне жаль, что я убежала, — повторяю я, и Черч поднимает голову, золотистые волосы падают ему на лоб, и в них отражается свет. Он совершенно сногсшибателен в этой юкате, ткань которой сползает с одного плеча и обнажает его кожу в свете свечей.

Интересно, надето ли на нём под халатом какое-нибудь нижнее бельё?

Я закрываю лицо рукой лишь из-за того, что даже подумала об этом.

Когда я поднимаю взгляд, Черч скептически приподнимает одну бровь, глядя на меня.

— Ты только что буквально закрыла лицо руками из-за собственных мыслей? — спрашивает он, и я морщусь. У меня есть дурная привычка выставлять все эмоции напоказ. Он улыбается мне прежде, чем я успеваю ответить, и отставляет свою чашку в сторону, наклоняясь вперёд и кладя руку мне между ног. Мой халат цепляется за его ладонь, не давая мне абсолютно никаких шансов спастись. — Мне нравится, какой вы одухотворённый, мистер Карсон.

— Одухотворённый — это лишь один из способов выразить это, — уклоняюсь я, когда он наклоняется ещё ближе, и я чувствую знакомый сиренево-розмариновый аромат, который мы делим. Я только что пользовалась средством «Вишнёвый цвет», которым здесь снабжена ванная комната, но я почти уверена, что Черч, должно быть, захватил с собой что-то из Адамсона. Ну, или я просто, типа, супер настроена на его запах. Мои щёки краснеют, но я отказываюсь принимать эту последнюю мысль как факт.

Улыбка Черча становится немного шире, ровно настолько, чтобы эмоции, наконец, отразились в его прекрасных янтарных глазах.

— Понимаешь, что я имею в виду? — шепчет он, наклоняясь так близко, что я думаю, он снова поцелует меня. Вместо этого он проходит мимо моего рта и запечатлевает поцелуй сбоку на моей челюсти. — Ты покраснела. Умоляю, скажи мне: какая мысль только что промелькнула в твоей хорошенькой маленькой головке?

— Хорошенькая маленькая головка… это своего рода сексизм, тебе не кажется? — бормочу я, краснея ещё сильнее, и Черч снова смеётся. Это низкий, мягкий звук, почти опасный. Я не могу поверить, что когда-либо считала его социопатом (или психопатом, неважно, я не помню разницы). Он просто замкнут в себе, полон эмоций, которым отказывается подчиняться. Что касается меня, то я раб своих эмоций.

Черч лишь слегка отстраняется, наклоняется и убавляет газ в фонаре, погружая комнату в темноту. У меня перехватывает дыхание, и мне приходится накинуть лассо на своё сердце, чтобы оно не билось так бешено, что готово вырываться из моих нежно приоткрытых губ.