Никогда с тобой - Адалин Черно
— Ты о чем?
— Романова, ты издеваешься?! — восклицает Стефа. — Ты забыла о том, что случилось в коридоре?
— Помню я.
— Оглядывайся теперь, — говорит наставнически. — А мы будем рядом.
При других девочках не решаюсь рассказывать новости, но поделиться очень хочется. Да и вообще поговорить. Я за сегодняшнее утро успела закипеть от злости, успокоиться, проникнуться состраданием и назвать себя идиоткой, которая не разбирается в людях. Мне срочно нужен кто-то еще, чтобы отвлечься от невыносимого сводного брата, которого еще вчера утром не было, а сегодня он выставил меня на мороз и вынудил двадцать минут ждать такси.
Увы, даже на парах у меня нет возможности поговорить со Стефой. Она находится в другой аудитории вместе с девочками. Мне же приходится остаться одной с совершенно незнакомыми мне людьми. На перерыве мы везде вместе, даже на обед в столовую идем, словно заранее сговорившись. Хотя, зная Стефку, именно это она и сделала.
— Постарайся хотя бы сегодня на него не пялиться, — дает мне наставления перед входом.
— Да он вряд ли придет, — говорят в один слух Марина и Ника, но их слова тут же тонут под напором одновременно нескольких пар глаз, направленных в нашу сторону.
Тан здесь. Вместе со своими друзьями. Сидит за столиком возле окна, в самом центре этой столовой. Мы все у него как на ладони. Слова Стефы я, конечно же, игнорирую. Как и то, что мне сегодня сказал Стас. Не смотреть, не трогать, не разговаривать? С двумя последними пунктами справлюсь на отлично, но с первым не выходит. Смотрю, потому что чувствую его взгляд на себе. Если он смотрит первым значит ли это снятие запрета для меня?
— Соня! — Стефа дергает меня за рукав и тащит дальше. — Не провоцируй. Радуйся, что о тебе забыли.
— Не забыли, — говорит то ли Ника, то ли Маринка.
У них очень похожие голоса и за тот небольшой промежуток времени, что мы знакомы я еще не научилась их различать.
— Что ты имеешь в виду? — хмурится Стефа.
— Тан смотрит на нас, — шепчет Маринка. — Вернее, на Соньку.
— Точно что-то задумали со своей шайкой, — недовольно отсекает Стефа.
Ее волнение постепенно перебрасывается на меня. Когда садимся за стол вместе с подносами, аппетит бесследно исчезает. Сложно запихивать в себя суп, когда на тебя смотрят с ненавистью. Да и другие ребята тоже наблюдают с интересом. Может быть ждут, что месть Тана за вчерашнее произойдет прямо на их глазах. Подавлюсь ложкой супа, например. Или задохнусь от крошки хлеба, попавшей не туда. Уверена, обладай Тан хоть каплей магии, я бы уже лежала мертвым грузом рядом со стулом.
— Ты чего не ешь? — спрашивает Стефа, заметив, что я даже не развернула свои столовые приборы из салфетки.
— Не хочется, — пожимаю плечами и встаю. — Аппетит пропал. Пойду пройдусь.
— Куда?! — ловит меня Стефания. — Сдурела?
— Я справлюсь, — отвечаю, хотя вовсе не уверена.
Выхожу из столовой в коридор, чтобы отыскать аудиторию следующей пары. Они у нас с девчонками раздельные. Я пока плохо ориентируюсь в универе, а еще у меня от природы топографический кретинизм. Я постоянно куда-то забираюсь и потом не могу найти выход. Даже современные приложения мне не помогают, я упорно не понимаю, как добраться по нужному мне адресу. Именно поэтому сегодня я ехала в университет на такси, а не как и полагается бедным студентам на общественном транспорте. Подозреваю, если бы я села в маршрутку, колесила бы по городу до сих пор. В прошлой квартире было легче. Она находилась в пешей доступности от университета.
Конечно, аудиторию я не нахожу. Осмотревшись, понимаю, что забрела вообще куда-то не туда. Здесь ни студентов, ни преподавателей нет, словно пустое неиспользуемое пространство. Может, где-то в этой стороне находится спортзал? Или театральная студия? Стефания говорила, что Маринка ходит на вокал.
Собираюсь пойти назад, но вдруг понимаю, что понятия не имею, откуда пришла. Не паникую, просто становится неловко. Достаю телефон, чтобы попросить Стефанию прийти за мной. Она единственная, кто в курсе моей особенности, потому не откажет. Набрать ее номер мне не позволяет чужая ладонь, которая нагло выхватывает телефон прямо у меня из рук. Я не успеваю даже головы поднять, как меня заталкивают в дверь слева.
— А ты сообразительная, — голос Тана после сегодняшней моральной экзекуции в машине я узнаю даже если буду лежать в коме.
Этот разъяренный предупреждающий бас пробирает до костей, особенно в сочетании с кромешной темнотой, в которой мы оказались. Здесь даже маленького окошка нет и пространство небольшое. Я упираюсь спиной о что-то металлическое, а Тан стоит у самой двери, но получается, что мы совсем близко. В каких-то паре сантиметров друг от друга.
— Чего тебе?
Решаю, что лучшая защита — нападение.
— Снимай тряпье, — звучит неожиданный приказ.
Я дар речи теряю, стоит мне услышать, что именно он просит. Видимо, приняв мое молчание за согласие, Тан разводит полы пиджака в стороны и резко сдергивает его с плеч. Металлические пуговки со звоном сваливаются на пол, а я остаюсь в одной рубашке и решительно отталкиваю парня напротив. От неожиданности он ударяется спиной о дверь, а затем, прорычав что-то нечленораздельное, надвигается на меня.
— Не смей! — говорю, закрывая пуговицы на рубашке руками. — Не трогай меня! Я буду кричать! Громко!
Я действительно готова это сделать. Биться до последнего, но не позволить ему снять с меня одежду. Что это вообще за больная фантазия? Я ему что, кукла?
— Идиотка, — констатирует он и, швырнув пиджак мне в лицо, выходит.
Просто покидает комнату, оглушающе хлопнув дверью. Мне требуется время, чтобы прийти в себя. Привести в порядок разогнавшееся сердцебиение и выровнять дыхание. А еще придумать, что сказать девчонкам.
Свой телефон я обнаруживаю в кармане пиджака. Когда Тан успел его туда засунуть — понятия не имею, но радуюсь, что он там, иначе бы сидела в этой части университета еще очень долго.
— Ты где? — шепчет в трубку Стефа. — Пара уже началась.
— Я… я в… где-то, — тяжело выдыхаю. — Здесь очень тихо и никого нет.
— Найди хотя бы одну надпись на двери и скажи мне.
