Не могу его оставить (СИ) - Айли Лагир
Вернуться домой? Чтобы жить в постоянном страхе. Скрывать проблему и не находить поддержки даже у самых близких людей. Как на неё наорала мама, когда Женя попыталась пожаловаться.
«Могла бы и перетерпеть, — кричала мама, — думаешь мне от отца не доставалось? Ещё, как! Игорь о тебе заботиться. Хочет сделать, как лучше. Кому ты такая нужна? Без жилья, без образования? Вот скажи, скажи матери. Почему ты не закончила университет? В одном месте чесалось? Всё кавалеры да гулянки на уме были!»
Почему не закончила? Женя горько вздохнула. Потому что перед летней сессией пятого курса, Игорь избил её в первый раз. Она полтора месяца просидела дома, залечивая синяки и ушибы. А к осенней пересдаче он избил её ещё раз.
Лучше она утопится или, к примеру, отравится здесь, чем снова вернётся домой, где всё против неё.
Женя встала и тихо вышла на улицу. Уже стало совсем темно и скользкая брусчатка главного проспекта отразила жёлтовато-маслянистый свет фонарей.
К тихой пешеходной улочке Женя вышла уже глубокой ночью. Она и сама точно не знала, сколько прогуляла по городу, то любуясь мощными брутальными башнями домов, то погружаясь в собственные невесёлые мысли. И хотя лето только начиналось, к пасмурной июньской ночи прибавился пронзительный северный ветер. Надо сказать, что в этом городе ветер чувствовался почти всегда, сказывалась близость моря, но сейчас в ночи его порывы стали совершенно пронизывающими.
Улица была длинной и гулкой. Сырой воздух отражался не только от стен домов, но даже от серых дорожных плиток и создавал ощущение зычного эха в глубоком вертикальном колодце. По центру улицы росли тонкие немногочисленные деревья, от чего ощущение какой-то сонной нереальности только усиливалось.
Женя толкнула дверь первого попавшегося бара, и на неё дохнуло сытным запахом кофе, алкоголя и такого долгожданного тепла. Она плюхнула свой рюкзачок на самый крайний пуфик у входа и двинулась к барной стойке. В голове почему-то вертелось упорное желание напиться. Наверное, впервые в жизни накачаться крепким алкоголем и отгородиться от проблем сонным забвением.
Народу в баре было много и ей пришлось изрядно постоять прежде, чем бармен смог её обслужить.
— Что-нибудь покрепче, — и Женя пробежала глазами по полкам, — виски. Джек Дэниелс. Бутылку.
Гулять так гулять. Пускай это будет её последнее желание на последние в этой жизни деньги.
— Целую бутылку, — уточнил бармен, — точно?
Цепкий профессиональный взгляд. Парень моментально уловил, что она пришла одна и собирается напиться. Наплевать. Пусть думает о ней, что хочет. Завтра этот факт ей будет совершенно безразличен.
— Точно, — и Женя механически кивнула, уже чувствуя себя пьяной от усталости.
Пока парень доставал запрошенный напиток и обтирал бутылку салфеткой, Женька машинально огляделась вокруг и невольно поморщилась. Бар, куда она так неосмотрительно заскочила был рокерский о, чём весьма красноречиво говорила вся обстановка. Чёрные стены, развешанные по стенам электрогитары, какие-то плакаты на подобную тематику и публика. Неизменно чёрная, кожаная и патлатая публика всех возрастов и размеров. Под стать всей этой угрожающе расхристанной команде был и бармен. В кожаной жилетке, с мощными татуированными плечами, длинными вьющимися волосами и почти такой же длинной курчавой бородой.
Рок-музыку Женя не любила, так как Игорь считал её музыкой наркоманов, бездарных бунтарей и быдла. Она не воспринимала грохочущей какофонии и не понимала сопротивленческих раздражённых текстов. К слову, длинноволосые парни ей тоже категорически не нравились, по ассоциации с сексуальными меньшинствами и неопрятностью, а борода по определению вообще соперничала с мочалкой.
— Проблемы?
— Что-то в этом роде, — нелюбезно буркнула Женя, — не обращай внимания.
Впрочем, волосы у её собеседника были чистые и ухоженные, а взгляд проницательный и нахальный. Она демонстративно отвернулась, даже не пытаясь понять, красив ли этот молодой человек. Нечего совать нос в чужие дела, она просто хочет напиться.
— Я могу чем-то помочь? — бармен оказался любопытным. Женя отметила, что парень совершенно трезв, быстро опрокинула в себя бокал горячительного напитка и едва не задохнулась от огня, который обжёг все её внутренности. Кажется, по пищеводу прокатился комок жидкого огня и Евгения застыла с выпученными глазами.
— Разбавить же надо, — парень еле сдержался, что бы не заржать в голос, — кто ж так пьёт?
— Давай я покажу, как надо, — откуда-то из-за спины нарисовался худенький мальчишка с барабанными палками в кулаке. — На, подержи, — и он сунул палочки бармену, — вот смотри! — парнишка ловко разбавил очередной бокал порцией колы и живо отправил себе в рот. — Во как надо!
— Тони, иди в жопу, — вежливо посоветовал бармен, — не мешай. Девушка хочет напиться. Всё халявщик, топай откуда пришёл.
— Злые вы, — юный барабанщик забрал с прилавка свои инструменты и неверной походкой исчез в глубине мерно гудящего помещения, — уйду я от вас.
— Так в чём проблема?
— Ни в чём, — Женя почувствовала, что уже запьянела и добавила более мирным тоном: — Просто мне некуда идти.
— Вот как, — бармен обслужил очередного покупателя и вернулся к Жене. Она успела принести свой рюкзак, взгромоздиться на барный стул и выпить новую порцию. В голове мерно зашумело, и раздёрганное тревожное состояние начало потихоньку притупляться. Она и не заметила, как действительно напилась. Вокруг всё поплыло, настроение стало сонно благодушным, а язык непроизвольно развязался. Мелькали какие-то лица, несколько раз к ней подсаживался худенький мальчишка теперь уже без барабанных палочек, потом, какой-то нереальный красавчик с огромным белоснежным ирокезом. Ещё какие-то люди. Иногда появлялся бармен.
— Тебя, как зовут? — поинтересовался он.
— Женя. Евгения.
— А
