Нырнуть без остатка - Катя Саммер
Несмотря на жаркий день, ближе к ночи на улице по-осеннему холодно.
– Ты пришел сказать спасибо? – вопрос застает меня врасплох.
Требуется время понять, что имеет ввиду.
– Нет, – отвечаю, усмехнувшись. – Я все еще считаю, что ты влезла не в свое дело.
Да, в теории та выходка могла стоить мне главного заплыва. Но я бы не полез, если бы не был уверен в том, что справлюсь. Этот Марфин, судья, – трус. Только за спиной подлянки делает, очную ставку он бы не выдержал.
– Пф-ф, до свидания, – выдает она и в один миг поднимается.
Карабкается по камням вверх – забавно, но так уверенно. Пока на полпути у мартышки не соскальзывает нога. Девчонка теряет равновесие и рискует расквасить себе нос, но я успеваю схватить ее под мышки и стащить вниз.
Опустив на землю, я все еще сдавливаю ее в руках. Если бы не теплая кофта, мои пальцы бы сомкнулись – такая тонкая у нее талия.
– Рада, – произношу ровно, – твоя фамилия не «Несчастный случай»?
Наверное, это попытка пошутить. У той вместо глаз – два темных колодца. А днем они казались ярко-голубыми.
Сначала девчонка немного напрягается, я чувствую, как пальцы вдавливаются в мои плечи. Но уже скоро опускает руки и все с тем же равнодушным лицом Рада отступает на шаг.
– Галл. Моя фамилия. А ты данные собираешь на меня?
– Рада Галл, – пробую я на вкус, – это из Стругацких1?
Она щурится и склоняет голову на бок.
– Кто-то умеет читать?
Я с вызовом задираю бровь.
– Вот ты какого мнения обо мне.
– Нет у меня о тебе никакого мнения, – язвит в ответ. – И, кстати, я Галл, а не Гаал. Нянечка, которая дала мне фамилию, видимо, только краткое содержание читала.
– Кроха! Ты тут? – раздается где-то за спиной.
Девчонка замолкает, сдувает челку с лица и быстро обходит меня. Но Ира, жена Кости Пустового, без которого не проходят ни одни соревнования, уже спускается к нам. Веселая и, кажется, хмельная. Она широко улыбается, пока не замечает меня.
– Привет, – здороваюсь я.
Ира теряется, но ненадолго.
– Здра-авствуй, Никита, – тянет она, а затем переводит взгляд на Раду. – Хотела позвать тебя с нами, чтобы не скучала, но тебе тут точно не до скуки.
– Он уже уходит, – говорит девчонка, даже не глядя в мою сторону.
– Все я поняла, – Ира показывает, что закрывает рот на замок, – никому не скажу, что видела вас. Оставайтесь!
Подмигивает, целует девчонку в макушку, машет мне и исчезает так же внезапно, как объявилась.
– Тебе лучше уйти, пока нас не увидел кто-то еще, – произносит, а смотрит по-прежнему в другую сторону. – Ира не скажет, что…
– Не нужно решать за меня.
Могу поклясться, что она выдыхает, когда я обхожу ее и будто бы оставляю одну, но я намеренно сворачиваю на понтон. Возвращаться в номер до полуночи бессмысленно, вечеринка там в самом разгаре. Да и не усну я, точно знаю: здравствуй, тысяча и одна мысль! Еще Лиля будет звонить. Она обычно просыпается после полудня по нью-йоркскому времени.
Я сажусь в конце моста и просто наблюдаю за водой. Здесь тихо и спокойно – то, что нужно сейчас. Тишину нарушает лишь шум моря и… звуки шагов?
Да, девчонка почти крадется, но я все равно ее слышу. Чуть медлит, опускается рядом, свешивает ноги. Когда ее руки упираются в доски, обращаю внимание на пальцы – изящные, без лака на ногтях.
– А если увидят? – передразниваю я.
– Как-нибудь переживу.
Ее общество не вызывает у меня отторжения. Хочет сидеть – пусть. Скорее всего, волны с камней согнали. Ветер поднялся, вот и пришла… как там ее Ира звала? Кроха?
Из-за маленького роста, тонких запястий и круглого лица – и еще этой стрижки короткой из пятидесятых – ей может быть и пятнадцать, и тридцать одновременно. Особенно дружба с Ирой карты путает.
Когда море начинает неистово биться под деревянным настилом, девчонка подбирает под себя ноги. А когда брызги летят в нее, крепче цепляется за понтон. Аж костяшки белеют. Боится явно, но ничем другим себя не выдает.
Странная она.
– Это я на тебя страх навожу?
– А?
Киваю на сжатые намертво кисти.
– Я плавать не умею.
– Здесь неглубоко.
– Но есть течение. Волны. Ты.
– Я?
– Мы едва знакомы. И ты выспрашиваешь у меня информацию. Подозрительно.
Не сдерживаю улыбки.
– И как тебя в наши края занесло, а? Девочка Рада.
– Надеюсь, вопрос риторический.
Ухмыльнувшись, я откидываюсь чуть назад и опираюсь на руки. Молчу. Не минуту и даже не десять. Давно я не молчал ни с кем.
Глава 5
Рада
Я достаю зажигалку и выдыхаю клубы дыма. Мы все еще вдвоем, все на том же месте.
– Не против? – произношу первые слова за… сколько мы уже здесь?
Горский смотрит на меня без ответа. Так пристально, что хочется прожевать сигарету и больше никогда не притрагиваться к ней. Но я настырно продолжаю, глядя на него через туманную поволоку, пока тот не отворачивается. Незаметно расплываюсь в улыбке.
Многие скрывают, что выросли в детдоме. Я – никогда. Так на подступах к моей зоне комфорта отсеиваются люди. Большинство. Да почти все. Не знаю, что отталкивает их, но даже те, кто поначалу казался дружелюбным, постепенно сводят общение на нет. А я просто экономлю время – и свое, и других.
Когда я впервые сказала Горскому о детском доме, то полагала, это наш последний разговор. Где
