(Не) настоящий ангел - Амалия Март
Хватаю со столика ключи от соседней квартиры и бодро разворачиваюсь. Я давно научилась не замечать маминых странностей, так оно комфортнее жить. А она научилась не видеть, что ангелочек вырос в чудище лесное. Или это еще один ее супердар.
Закрываю мамину квартиру двумя поворотами ключа и делаю шаг к соседней. Так, какой же ключ, хоспади… Наугад тычу самым длинным в верхнюю скважину, делаю оборот, два, дергаю ручку — заперто. Для уверенности дергаю еще дважды, с нажимом, чтоб наверняка. Не-а. Закрыто. По лестничной клетке разносится бряцание металлической ручки и массивного брелка на ключах. Надеюсь, кот там не наделает кучу от страха, не хотелось бы пускать в ход пакеты. Не сегодня. Подбираю ключ поменьше для замка снизу — снова два поворота — опа! Открыто. Наружная металлическая дверь открывается с жалобным скрипом, внутренняя деревянная вторит ей в унисон. Не помешала бы мужская рука и пол-литра смазки. Как и всем нам. Издаю глухой смешок от собственной шутки.
Все, докатилась. Сама шучу, сама смеюсь у себя в голове. Может, пора притормозить с горе-пьянством? И словно знак вселенной, сумка соскальзывает с плеча и падает на пол. Слышится глухой удар стекла о ламинат. Боженька, пожалуйста, пусть дешевый кожзам самортизирует, пожалуйста, пожалуйста!
Тут же раздается тихое шипение, повествующее о том, что злой участи вино не избежало. И надо же было сегодня игристое взять!
Захлопываю за собой дверь, кидаю пакет с провиантом для кота-дистрофика на пол и берусь за сумку. Кожзаму хана. Из приоткрытой сумки поднимается стойкая пена, а снизу вытекает тонкая светло-розовая струйка и уделывает пол под ногами. Не хватало только, чтоб гадский зверь этого добра налакался и отдал душу кошачьему божеству. Оглядываю коридор — мохнатого Вискаса нигде не видно, спрятался, гаденыш, и точно где-то пакость откладывает. Блин.
Я даже не знаю, где у тети Вали тут тряпки, чтоб замести следы. Фак.
Ну что за жесть тянется соплей уже вторую неделю!
Выхожу из соседской квартиры, снова открываю мамину. Прокрадываюсь на мысочках до кухни, хватаю тряпку и ведро. Наливаю теплой воды, добавляю Пемолюкс, чтоб наверняка избавиться от липкой лужи. Возвращаюсь к коту, пятки которого так и не сверкнули в поле зрения. Хм, странно, а свет в коридоре был включен? Может, Вискас не так прост и знает пару фокусов?
Со вздохом отвращения оседаю на пол и стираю все, что натекло из сумки. Что делать с бедной подделкой под Гермес — ума не приложу. Ма-а-а-ать, там же телефон!
Быстро ныряю рукой во внутренний карман и достаю мой Айфончик. Мизинец цепляется за край треснувшего стекла и руку простреливает болезненное ощущение. Была б моя нервная система чуть послабее, я уже швырялась вещами и котом в стену. Но сейчас главное, что телефон в непромокаемом чехле и не успел пасть жертвой пенной вечеринки. Капли крови, которые смешиваются с розовой шнягой под ногами, волнуют меня в куда меньшей степени.
Я чертыхаюсь, пока выжимаю липкую, воняющую нотками земляники, тряпку. Чертыхаюсь, снимая туфли, сросшиеся с ногой за тяжелый рабочий день. И страстно матерюсь, неся на вытянутых руках ведро и кроваво-пенную сумку в сторону ванной.
Дверь ванной комнаты удачно распахнута, свет зажжен. Так, а вот это уже ни фига не странно, это уже пугает. Мой щедрый на теории мозг подкидывает варианты: тетя Валя бежала на самолет, как от пожара, и ей было тупо не до всей этой бытовой шняги с экономией электричества. Вариант два: Вискас — пугливый засранец, и она оставила свет для него. Вариант три…
Находится сейчас сзади меня. Шлепает босыми ногами по ламинату, пугая меня до чертиков. Надежды, что это кот — никакой. Слышится странный звук скользящего удара и крепкое мужское ругательство.
Мне конец. В квартиру пробрался домушник, сейчас стырит красивые теть Валины перстни и покромсает мое прекрасное лицо. Я стану одной из тех неудачниц, что оказались не в том месте, не в то время, и до конца дней буду вынуждена зарабатывать на программах типа “Пусть говорят!”. Плача и скрывая лицо за маской.
Перспектива меня обозлила.
Я внутренне собралась с силами, бесшумно отступила к зеркалу, прячась за полотенцами на крючке, и перехватила ведро двумя руками. Блин, надо было вытащить из сумки отколотое горлышко бутылки, чтоб обороняться! Но уже поздно, шаги становятся ближе, мое сердце подскакивает к самому горлу и ускоряется в таком ритме, что в ушах звенит.
Я подгадываю момент, выскакиваю прямо перед бандюганом и выплескиваю содержимое ведра вместе с тряпкой ему в лицо!
Домушник, явно не ожидавший засады, низко басит, матюкается, спотыкается о порожек ванной и вываливается на пол коридора.
Я перескакиваю через него, едва взглянув на покусителя на девичью честь и бриллианты, и несусь к входной двери. Мозг щелкает какая-то деталь, и я неожиданно притормаживаю. Оборачиваюсь, смотрю на голого мужика.
То есть, до того, как он упал, на нем еще было полотенце, скрывающее мужскую задницу. А сейчас — ни-че-го.
И знаете что?
Эта задница мне знакома.
Глава 4
Антон
Сердце уходит с орбит, бьется как ломаный бит
Я был почти убит, кто мы друг другу, кто мы?
Синий Солярис останавливается на очередном светофоре, и к горлу подкатывает тошнота. Вторые сутки в пути, без нормальной еды и сна — вымотают даже такого закаленного в жестких условиях человека, как я. В салоне душно, кондиционер, какого-то фига пашет на обогрев, окно с пассажирской стороны не открывается. И это пресловутый питерский “комфорт”. Я отвык, что с меня дерут деньги за просто так.
Прикрываю глаза, пытаясь добрать сна, пока едем от аэропорта. Ни черта не выходит, и к родному дому подъезжаю еще более раздраженным, чем выходил из самолета, после изнурительного полета.
Злой, как собака, выбираюсь из машины, забираю свой скудный багаж, в приложении мстительно ставлю водителю тройку. Секунду окидываю взглядом двор: будто ничего не изменилось и одновременно все совершенно другое. Отвык, забыл, подстерлось. Скучал. И в тоже время ни капли. Подъезд все так же пахнет краской, словно здесь постоянный ремонт, и немного
