Эрин Пайзи - В тени замка
Глава 30
Сбежать оказалось труднее, чем Бонни это представляла. Когда она вернулась, Энгус был дома. Он страстно обнял Бонни и снова пообещал, что все будет по-другому. Она смотрела в его глаза и не верила ни одному слову.
Розмари и Эльсидер очень обрадовались.
— Я скучаю по приюту, — сказал мальчик перед сном.
Розмари поцеловала мать.
— Ты не будешь пить и принимать таблетки? — озабоченно спросила она.
— Обещаю, что нет.
Энгус смотрел на жену и детей и удивлялся тому, как сильно они изменились. Бонни приобрела спокойную уверенность. Он почувствовал, что начинает злиться.
— Я хочу, чтобы ты знала. Я собираюсь предоставить тебе больше свободы.
— Очень хорошо. Я скучаю по друзьям.
— И если ты бросила пить, можешь появляться на людях.
— Да, с удовольствием.
Они были похожи на двух собак, принюхивающихся друг к другу.
— Будь осторожен, — предупреждал Руперт. — Эти приюты учат их всякому. Только тронь ее, и она пулей полетит в суд. Со знающим адвокатом она добьется хороших алиментов и твой дом отойдет к ней.
Мысль о том, что он может потерять дом, ввергла Энгуса в панику. Только здесь, в этом доме, он чувствовал себя в полной безопасности.
Весь обед он задумчиво смотрел на Бонни. Он будет выжидать.
Лора прилетела вместе с отцом Джоном.
— Дорогая, — сказала она, прижимаясь к ней щекой, пахнувшей дорогими духами. — Что ты делала?
Бонни посмотрела на мать.
— Пыталась спасти свою жизнь, — пробормотала она и вышла.
В этот момент Энгуса не было, но отец Джон видел всю эту сцену.
— Следи за собой, Лора, — сказал он. — Она изменилась.
— Да, — Лора посмотрела на отца Джона. — Нам обоим нужно быть осторожными, а то на вашем новом доме не будет крыши.
Отец Джон вспыхнул.
— А вы, моя дорогая, — сказал он со злобой в голосе, — можете вдруг стать бездомной.
— Я знаю, — нахмурилась Лора. — Вам лучше бы поговорить с ней.
— Поговорю, — твердо сказал отец Джон. Надо быть настороже и нельзя позволить этой глупой дурочке опять сбежать. Он отправился искать Энгуса.
Энгус в самом деле предоставил Бонни больше свободы. Он провел с Лорой всю неделю перед тем, как она решила улететь в Америку. Лоре недоставало ее привычных ритуалов. Постоянное присутствие отца Джона возбуждало ее, она не могла не фантазировать и не могла обходиться без плетей, которые были у нее дома. Здесь, в Лондоне, ей приходилось сдерживать себя. Через неделю ей стало невыносимо и она решила уехать домой. Она сказала Бонни о своем намерении уехать в воскресенье.
Все дни их визита Бонни держалась вежливо, но на расстоянии. Отец Джон ругал Бонни за проступок.
— Ты не исполнила свой долг перед мужем, — упрекал он. — Ты дала священную клятву перед Богом, и ничто, — говорил он, стуча кулаком по столу библиотеки, — не может вас разлучить. Ты совершила тяжкий грех. Если ты умрешь, то будешь обречена на вечное проклятие.
Бонни спокойно смотрела на отца Джона.
— Но если бы я осталась с Энгусом, он бы убил меня.
— Бонни, — нахмурился отец Джон, — что такое смерть тела? Если бы ты умерла от руки мужа, то попала бы к Богу, но убегая от него, ты подвергаешь свою душу опасности. — Он, наклонясь к ней, буравил ее глазами. — Что такое синяки по сравнению с вечным огнем ада? — Отец Джон множество раз приводил этот довод женщинам, спрашивавшим его совета.
«Я поговорю с отцом Макбрайдом», — подумала Бонни и улыбнулась отцу Джону.
— Энгус обещал измениться, — нежно сказала она.
Отец Джон прервал ее:
— Бонни, Энгус был в отчаянии из-за того, что ты пила и принимала таблетки. Он хотел выбить из тебя дурь.
Бонни не стала спорить. Она думала о Терезе. «Тереза поможет мне», — подумала она.
— Я хочу свозить мать к Уинни, — за завтраком объявила Бонни. — Я целую вечность ее не видела.
— Хорошо, поезжай, — сказал Энгус, — а я останусь с детьми.
Он знал, что без них Бонни никуда не денется.
Дети были рады.
— Отвези нас в зоопарк! — потребовал Эльсидер.
Бонни взглянула на мать.
— Мы уедем в пятницу и вернемся в воскресенье утром. У тебя будет достаточно времени собраться. Тебе понравится у Уинни.
Лора улыбнулась.
— Мне нравится эта идея.
«Может, я смогу привести ее в чувство», — подумала она. Ей не нравилась уверенность Бонни.
Маргарет очень обрадовалась, услышав голос Бонни, до нее тоже дошли слухи о том, что Бонни пьет. Она и напомнила Бонни об Уинни.
— Уинни часто спрашивает про тебя.
— Я ей позвоню. Не могла бы ты попросить Терезу туда приехать?
— Не знаю, сможет ли она, ведь Тереза ожидает второго ребенка.
— Пожалуйста, Маргарет. Скажи Терезе, что она нужна мне. Она должна мне помочь.
— Хорошо, дорогая, — Маргарет была удивлена ее настойчивостью. — Я скажу, чтобы она приехала.
Бонни положила трубку и почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной.
— С кем ты разговаривала? — Энгус смотрел в упор.
— Только с Маргарет. Я очень хочу увидеть Терезу. — Она надеялась, что он не все слышал и попыталась говорить спокойно и твердо. — В конце концов, мы не были на ее свадьбе, а сейчас она ждет уже второго ребенка, — Бонни говорила до тех пор, пока подозрительное выражение не исчезло с его лица.
— Ну, надеюсь, с тобой больше ничего не случится. Больше не пей.
— Не буду, — Бонни была рада тому, что сбила его с толку.
Пока Лора и Бонни добирались до фермы, то очень устали. Бонни всю дорогу непринужденно болтала. Водитель высадил их у входа в поместье. Уинни с нетерпением ждала Бонни.
— Дорогая, я так волновалась за тебя, — сказала она, обнимая Бонни.
— Я знаю. — Бонни посмотрела в доброе любящее лицо Уинни и добавила, оправдываясь: — Я не могла приехать раньше.
Лора шла сзади. Ее поразил этот древний дом и красота вокруг. Она поздоровалась с Уинни.
— Я хочу чашку чая.
— Налейте сами. Вода кипит, — вежливо отозвалась та.
«Да, — подумала Лора. — Как это грубо. Англичане не имеют понятия о том, как обслуживать». Она пошла на кухню и налила себе чай.
— Идем, — Уинни взяла чемодан Бонни. — Идем наверх. Она повернулась к Лоре. — Я скоро спущусь и покажу вам вашу комнату.
— Хорошо. — Лора села за кухонный стол.
Когда они зашли в комнату, Уинни поставила чемодан и посмотрела на Бонни.
— Как я рада тебя видеть! Скоро приедет Тереза, а чуть позже Джон.
Бонни прикусила губу.
— Нет, Уинни, Джон не приедет.
Уинни нахмурилась.
— Почему? Он всегда заботился о тебе. Он привезет с собой свою невесту. Она понравится тебе. Она такая милая и будет ему отличной женой.
Бонни мрачно посмотрела в окно.
— Уинни, всякий раз, когда Энгус сердится, он бьет меня и вспоминает Джона.
— Энгус тебя бьет?
Бонни перешла на шепот.
— Он не просто бьет. Он избивает меня. Он пытался задушить меня. Уинни, ты не представляешь, как невыносимо чувствовать себя избитой. — Она тяжело вздохнула. — Меня бьют, а я не хочу этого. Ведь я этого не заслуживаю. Всему этому я научилась в приюте. Я также поняла, что дело не в тех бедных женщинах, мужья которых не умеют сдерживать свои чувства. Там были очень разные женщины. Там была жена одного очень известного комика. Я была шокирована. Человек, который всегда производит приятное впечатление на публику… И знаешь, жена одного знаменитого артиста рассказала мне об этом приюте. — Бонни взглянула на Уинни. — Теперь, когда я поговорила с тобой, мне стало легче. Мне было так стыдно все эти годы. Я была слишком гордой, чтобы признать, что я не права. Слишком самоуверенной, чтобы понять, что я не смогу изменить его.
Уинни обняла Бонни.
— Знаешь, мы все знали, что у вас не все ладно, но никто не мог связаться с тобой. Будто Энгус держал тебя в тюрьме.
— Да, — согласилась Бонни. — Но никто мне не мог помочь, потому что в моей тюрьме не было решеток. Внешне казалось, что я могу уйти в любой момент, но изнутри меня окружали решетки. — Она горько усмехнулась. — Эти решетки были сделаны из страха, затем из таблеток и алкоголя. — Она вздохнула. — Я никогда больше не позволю себе такого.
— Что ты собираешься делать сейчас? Ты ведь не можешь оставаться с ним.
— Нет, я это знаю. Но я буду скрывать свои чувства, чтобы убежать. Он оформил опеку над детьми. Если я сбегу, то нарушу закон. В любом случае, нигде в Англии я не могу спрятаться. Его слишком хорошо знают. Слишком много людей на его стороне. Мне придется уехать в Америку.
— А бабушка поможет?
Бонни покачала головой.
— Я скорее умру, чем скажу ей. Она так несчастна из-за отца, и я не могу сказать ей, что сделала ту же самую ошибку. Нет, я уеду с детьми, а затем скажу ей все.
