Мануэл Карлус - Во имя любви: Жертвоприношение
– Конечно, она же – девчонка! – подхватила Бранка. – К тому же – со слабым здоровьем. Какое там может быть молоко! А из Элены оно так и брызжет! Я сама видела. Но кто может сказать, что это за молоко? Одна моя знакомая пережила сильный стресс, и молоко у нее скисло прямо в груди. Да, стало йогуртом. А на Элену свалилось настоящее горе, так, может, у нее в груди и не молоко вовсе, а яд! Нельзя допустить, чтобы Элена кормила Марселинью!
И она тотчас же от слов перешла к делу: вызвала к себе Марселу и закатила ему скандал.
Однако выбить Марселу из колеи оказалось не так просто. Он в красочных деталях описал свои впечатления от той бессонной ночи, и Бранке пришлось несколько поумерить пыл.
– Но не лучше ли в таком случае взять малышу кормилицу? – все же не сдавалась она.
– Найди, если сумеешь, – ответил ей Марселу. – Мы даже няню не можем найти.
– Да, я знаю, это сложно, – согласилась Бранка. – Но должна тебе сказать, что Эдуарда еще и слишком капризная. Я посылала ей двух девушек – они ее не устроили.
– Те девушки не умеют обращаться с грудными младенцами. Это не только мнение Эдуарды, но и Веры – нашей горничной.
Тот разговор закончился ничем, но Бранка не успокоилась и на следующий день повезла Эдуарду к знакомому педиатру – проверить молоко невестки на содержание вредных веществ.
Педиатр нашел молоко Эдуарды вполне нормальным, но и после этого Бранка не успокоилась.
– Но почему же Марселинью предпочитает грудь бабушки? – допытывалась она.
– У вашей невестки мало молока, ребенку приходится вытягивать его с усилием, вот он и льнет к той груди, возле которой ему не надо трудиться, – дал простое объяснение врач.
– А вообще, доктор, не кажется ли вам противоестественным то, что ребенок сосет грудь бабушки?
– Нет. А что вы видите в этом предосудительного?
– Ну, как-то это, мягко говоря, непривычно… Может, все же следует найти кормилицу?
– А зачем, если для этого имеется родная бабушка? – так и не понял опасений Бранки педиатр.
После того визита к врачу она перестала настраивать Марселу против Элены, зато изо дня в день внушала ему, что необходимо переводить малыша на искусственное питание.
А вскоре у Бранки появился еще один раздражитель: Милена.
Она вернулась из Нью-Йорка незадолго до Рождества и поехала из аэропорта не домой, а к Мег – вместе с Лаурой, которую встречал отец. Затем вызвала туда Леонарду, попросив его не сообщать родителям о ее приезде.
Бранка тем не менее догадалась, куда помчался с сияющим лицом Леонарду, так как знала от Мег о скором возвращении Лауры. Позвонив Мег, она выяснила, что Милена действительно там и пришла в ярость.
– Она нисколько не изменилась! Такая же дерзкая и упрямая, какой была до поездки в Штаты. Горбатого только могила исправит!
– Но ты же сама выгнала ее из дома и за все это время ни разу даже не намекнула Милене, что она прощена, – резонно заметил Арналду.
– А она мне хоть раз оттуда позвонила?
– Ты могла бы передать свое прощение через меня, Леу или Мег.
– Могла бы, – согласилась Бранка. – Но мне и сейчас не хочется перед ней унижаться.
– Тебе и не нужно унижаться. Я сам приведу Милену домой, а ты, пожалуйста, сделай вид, будто между вами не было никакой ссоры. Надо же когда-то с ней помириться!
– Я готова ей уступить, но не знаю, надолго ли хватит моей выдержки. Будем надеяться, что она хоть вертолетчика успела позабыть за это время.
– Дай-то Бог, – поддержал жену Арналду. – Так я пошлю Ромеу к Мег, чтобы он привез сюда Милену вместе с ее багажом?
– Посылай, – процедила сквозь зубы Бранка.
Ромеу, однако, привез от Мег только чемоданы Милены, а сама она вместе с Леонарду осталась там на вечеринке.
Чуть позже туда подъехал и Фернанду, с которым Милена условилась об этом заранее.
Леонарду с завистью смотрел на двух влюбленных, встретившихся после долгой разлуки. Они припали друг к другу, и никакая сила не способна была разорвать это выстраданное ими долгожданное объятие.
«А Лаура меня всего лишь чмокнула в щеку, как друга», – горестно подумал Леонарду.
Милена и Фернанду тем временем высвободились из объятий друг друга, но и просто разговаривая, вели себя так, словно никого вокруг не существовало.
Милена рассказала ему о том, что собирается открыть свое дело вместе с Лаурой, чтобы не зависеть больше от Бранки.
– Я теперь стала совсем другой. От всего, что было в прошлом, отказалась. Хочу строить свою жизнь заново.
– От меня тоже отказалась? – спросил Фернанду.
– От тебя я не откажусь ни за что на свете! – она ловким движением приподняла рукав на запястье и одновременно оголила плечо. – Вот, смотри, что там вытатуировано!
– «Нанду», – прочитал вслух растерянный Фернанду. – Зачем ты это сделала? С ума сошла?
– Да, сошла, – не стала возражать Милена. – А тебе не нравится?
– Прости, но я не сторонник подобных вещей, – честно признался он.
– Да ты не расстраивайся. Это вытатуировано хной и сойдет через несколько дней. В Нью-Йорке сейчас такая мода. Но то, что вытатуировано у меня на сердце, не сотрется никогда!
В связи с приближающимся Рождеством Атилиу стал уговаривать Элену поехать куда-нибудь, чтобы сменить обстановку и отдохнуть, но она не хотела даже на день расставаться с Марселинью и Эдуардой.
– Пойми, мне тяжело сидеть одному в пустом доме, – пытался воззвать к ее сочувствию Атилиу. – На работе сейчас мертвый сезон – все ушли на рождественские каникулы.
– Да, я тебя понимаю, – оправдывалась Элена. – Только не могу оставить Марселинью на Эдуарду. Она такая неопытная… И малыш по-прежнему нуждается в моей груди… Может, через несколько дней станет полегче. У Марселинью появилась няня, и сегодня ей удалось накормить его из бутылочки. Правда, мне не нравится, что эту няню Эдуарде порекомендовала Изабел.
– Ну почему же? Если она опытная…
– По словам Изабел, эта Лиза работала няней даже в Соединенных Штатах. Похоже, она действительно опытная, но еще не известно, сможет ли ее принять Марселинью.
– Ты же сама говорила, что ей удалось то, чего не удавалось никому: накормить его из бутылочки.
– Да, но это могло получиться случайно. Посмотрим, что будет дальше.
– Тогда не съездить ли мне в Италию вместе с Флавией и Аниньей? – вполне серьезно произнес Атилиу. – Они меня приглашали.
Элена ощутила укол ревности, вспомнив, как Флавии нравился Атилиу. Неужели она и сейчас продолжает его соблазнять? Но уже в следующее мгновение чувство вины перед Атилиу взяло верх над ревностью, и Элена сказала совершенно искренне:
– Что ж, поезжай. Тебе действительно следует отдохнуть.
