Стелла Камерон - Простые радости
– Искушаешь меня. – Он уже не улыбался. – Но если ты сама себя предложишь, будет еще соблазнительней, милая. Это мой каприз. Я хочу, чтобы ты мне отдалась.
Феникс опустила глаза – и подавила готовый сорваться вскрик, так поразило ее зрелище его мужских достоинств.
Этот человек все умел держать под контролем, тут есть чему поучиться.
– Покажи, что хочешь меня, Феникс.
Во рту у нее все пересохло. Она прошептала:
– Ты хочешь меня, да? Он хрипло рассмеялся:
– Ты же видишь, я не шучу.
Она слабо улыбнулась и раскрепила полотенце. Глядя ему в глаза, отпустила, и оно упало на пол.
Роман не спешил. Изучая ее, он слегка наклонил голову. От напряжения черты его лица сделались резче.
Она попыталась обхватить себя руками – он удержал их.
У Феникс вырвался нервный смешок.
– В детстве я была гадким утенком. Я все надеялась, что, когда вырасту, превращусь в одну из тех женщин, на которых мужчины задерживают взгляд, но…
Его палец, крепко прижатый к ее рту, прервал ненужную сейчас болтовню.
Его губы в ложбинке меж ее грудями прервали ее дыхание.
Роман обхватил Феникс руками, потерся о нее лицом и привлек так близко к себе, что его возбужденная плоть прижималась к ее изогнувшемуся телу.
– Нет мужчины, который равнодушно прошел бы мимо тебя. Взглянув один раз, хочется смотреть на тебя еще, и еще, и еще…
– Хватит!
– Поняла мою мысль?
– Хорошо, – произнесла она после паузы.
– Ты сводишь меня с ума.
– Прекрасно. – Желание делало ее смелой. – Я хочу потрогать тебя.
– Ты уже это делаешь.
– Тебя всего.
Он сосредоточенно целовал ее грудь. Целовал и ласкал, беря соски в рот.
Феникс непроизвольно всхлипнула. Она не могла не обхватить руками его голову и не прижать к себе.
Собравшись с силами, она запустила пальцы ему в волосы и отдалила его лицо на такое расстояние, чтобы видеть, как блестят его глаза.
– Я только хочу все о тебе знать, – сказала она. – Что тебе приятно, а что не нравится.
Он позволил ей толчком повалить его на кровать – результат был потрясающим. Когда она изумленно воззрилась на ту часть его тела, которую невозможно было не заметить, он засмеялся глубоким гортанным смехом.
Феникс притворилась, что не слышит, и принялась за исследования.
– О, Боже!
Она отдернула руки:
– Что? Тебе не нравится?
– Нет. Продолжай, и быстрее.
На этот раз она медленно погладила его бедра – от колен к паху.
Он конвульсивно дернулся, вызвав ее усмешку.
– Что, нежное местечко? Его губы были плотно сжаты.
Феникс решила кое-что приберечь напоследок. Его втянутый живот был твердым, как сталь, ягодицы даже не отреагировали на ее прикосновение. Бока были мягче.
– Ты уже проделывала это путешествие раньше.
– Я вспоминаю, где была.
– Поехали дальше, а?
– Ш-ш… Это мое путешествие. Раскинь руки. Сопротивление не поможет.
– Да, мэм. Как вам будет угодно, мэм. – Он развел руки в стороны. – Если я скажу, что умираю, это ускорит процесс?
В ответ Феникс распласталась на нем и раскрыла его губы своими. Проникая в его рот, она терлась о его тело грудью, содрогаясь, словно по ней пропускали электрический ток.
– Скажи-ка, а сколько раз ты этим занималась? – Его внезапный вопрос, его мозолистые руки, державшие ее лицо, на мгновение лишили ее дара речи. – Ты хочешь сказать, что это впервые?
– Нет! У меня…
– Прекрасно.
Быстрые движения Романа смешали все ее мысли: в одно мгновение она оказалась верхом на его бедрах.
– Роман!
Его рот лишил ее возможности говорить.
Его пальцы меж ее бедрами лишили ее способности о чем-либо думать.
Ее тело, рыдая, звало его, жаждало того, что он обещал. Несколько раз, ощутив внутри себя его палец, она всхлипывала. Потом почувствовала, как он убрал палец, и услышала хруст. Презерватив. Ей следовало догадаться, что он всегда во всеоружии. Его губы, нежно сжимавшие ее сосок, прервали поток ее мыслей Она прогнулась, и Роман ответил поцелуями.
Его указательный палец снова был внутри ее, а большим он провел по набухшему бугорку. Держа ее рукой за талию, он играл с этим бутоном плоти, пока она не впилась в него ногтями, выкрикивая бессмысленные просьбы.
Внутри нее взорвался вулкан. Феникс снова и снова выкрикивала его имя, а он поднимал бедра и направлял ее на себя, направлял себя в ее ждущее, жаждущее тело.
Затем последовала жаркая, сокрушительная, сладкая пытка. Она, содрогаясь, принимала ее, принимала глубоко входящую в нее боль.
На мгновение он остановился, прерывисто дыша. Его кожа под ее ладонями была мокрой от пота.
– Ты сказала, что это не первый раз.
– Не останавливайся.
– Это первый раз, милая.
– Нет. Когда я ходила в школу…
– О, Боже мой, – пробормотал он ей в губы. – Ты бесподобна. Потом, родная.
Он был бесподобен.
Все это было бесподобно.
Сила его толчков оторвала ее ноги от пола. Его палец ласково поглаживал ее влажную, горячую плоть.
Феникс изнемогала.
– Сейчас, любовь моя?
– Да. – Она не знала, что он имеет в виду, но пусть будет сейчас.
Он обхватил ее бедра своими большими ладонями и двигал ее.
– Сейчас? – Феникс выкрикнула это слово и знала, что оно означает. Оно означало прекрасное, жгучее, всепоглощающее пламя, охватившее ее чрево.
Роман еще раз поднял бедра, затем еще раз. И откинулся назад, прижимая ее к себе. Оттолкнувшись от пола пятками, он одним движением втащил их на постель – поперек нее. Феникс было все равно, как они лежат, лишь бы не надо было вставать.
Не разжимая объятий, он прижался лицом к ее шее.
Когда она снова смогла говорить, то произнесла:
– Ведь не было большой разницы, да?
– О чем ты?
– Что я это делала не так. Не так, как надо.
– Хм… Нет, разница была огромная. Не беспокойся, я стану твоим тренером.
Она шмыгнула носом, уткнувшись в его соленую кожу.
– Прости меня.
Роман издал звук, похожий на рычание. Он перекатил ее беспомощное тело на спину.
– Ты великолепна, – сказал он, глядя на нее сверху. – Ты потрясающа. И ты меня совершенно умотала, а знаешь, что это значит?
– Нет, – прошептала она.
– Мне нужно отдохнуть. Прямо сейчас.
– Понятно.
– А ты? Тебе тоже необходим отдых.
– Обязательно?
– Да. – Он поднял ее и устроил на постели. Оказавшись рядом с ней, он поднял одеяло и укутал их обоих. – Отдыхай побыстрее.
– Почему?
– Чтобы мы могли продолжить тренировку.
Она будет в безопасности. Что бы ни случилось, этой женщине никто не сделает ничего плохого. Пока он жив, он этого не допустит.
Это был их третий раунд. С начала их любовного поединка прошло не больше двух часов, и, если он будет продолжать в том же духе, в следующие два часа они немало преуспеют.
