Рэйчел Гибсон - Прикоснись ко мне нежно (сборник)
День, когда они выпустили «Форчун 500» и о «БизТех» заговорили, был днем, когда Томас вспомнил, почему ушел из «Майкрософт». Компания больше не принадлежала ему, а до конца жизни думать о долях рынка и об акционерах ему не хотелось. Пять месяцев назад он продал свою долю и ушел.
Томасу было двадцать восемь лет, у него было достаточно денег, которых хватило бы на несколько жизней, и впервые у него не было цели. Теперь он понимал, чем руководствовались врачи и адвокаты, которые сворачивали успешную практику, чтобы стать ковбоями или автогонщиками. Впрочем, разведение скота и вождение машины не привлекало Томаса. Он подумывал о работе консультантом. Он не был уверен в том, что ему это придется по вкусу, но времени на то, чтобы поразмыслить, у него было вдоволь.
Джордж Аллен, поставщик медицинского оборудования, бывший тромбонист школьного оркестра и главный шутник класса, закончил рассказывать анекдот, и все вокруг засмеялись.
Всю жизнь Томас прилагал максимум усилий, чтобы добиться успеха, и никогда не оглядывался назад. До тех пор, пока не получил приглашение на встречу выпускников. Когда он увидел в списке имя Брины, ему стало интересно, как она поживает. Растолстела ли она или, может, у нее пятеро детей? Чем больше он об этом думал, тем интереснее ему становилось.
Честно говоря, отчасти он приехал сюда лишь затем, чтобы выяснить, заставит ли она его сердце сжиматься.
Нет, не заставила.
Томас поднял свой стакан и посмотрел на Брину через стекло. Она наклонилась влево, рассматривая прическу Карен Джонсон. Затем на лице Брины появилась улыбка, которая не давала ему покоя с восьмого класса по двенадцатый. Тайна чуть приоткрытых женских губ заставляла Томаса дышать чаще. Его рукам не терпелось прикоснуться к Брине. Он вспомнил, как в ее комнате, у него дома или в старом дедушкином автомобиле он испытывал возбуждение. Тогда Томас задумывался о том, что бы сделала Брина, если бы об этом узнала. Если бы он взял ее за руку и позволил почувствовать, что она с ним делает. У Томаса перед глазами все плыло от желания, но он так и не решился на что-то большее, чем просто поцеловать ее.
Он допил свой стакан к тому моменту, когда Джордж рассказал очередную шутку, на этот раз о женщинах и рыбах, и снова не засмеялся лишь Томас. Ему не нужно было колотить себя в грудь или унижать кого-нибудь, чтобы чувствовать себя мужчиной. Может, он и не расстался с девственностью в первый же год обучения в колледже, но наверстал упущенное время и мог с уверенностью сказать, что ни от одной женщины, которую он знал, не пахло рыбой. Рассмеяться значило признать, что такое было. В конце концов это заставило Томаса задуматься о том, с какими же женщинами путается Джордж.
– Поговорим позже, – сказал Томас и направился к бару.
Кто-то мог бы подумать, что у него нет чувства юмора. Нет, оно у него было, но в свое время Томас сам был объектом для слишком многих унизительных шуток, чтобы теперь над ними смеяться.
Он заказал скотч с водой, повернулся и снова посмотрел на Брину, которая сейчас стояла прямо напротив него. Томас опустил взгляд и заглянул в ее карие глаза, которые так хорошо помнил.
– Привет, Томас, – сказала она.
Ее голос звучал не так, как прежде. Он стал более низким, более мелодичным. Это был голос женщины, а не девочки.
– Привет, Брина.
– Ты сегодня один?
– Сегодня и весь уик-энд.
Томас думал о том, чтобы прийти со спутницей. Его последняя девушка рекламировала белье для «Виктория сикрет». Они все еще были друзьями, и, если бы он попросил, она бы поехала с ним.
– Слава богу. – Брина тихонько усмехнулась. – А то я уж было подумала, что я единственный здесь одинокий человек.
– Джордж Аллен тоже один.
– Неудивительно, если он совсем не изменился, – покачала головой Брина. – Ты отлично выглядишь, Томас. Я тебя даже не сразу узнала.
Он узнал ее в ту же секунду, как только она вошла в зал.
– Я сильно изменился после школы.
– И я. Подросла на пять сантиметров.
В ее фигуре изменилось не только это, но Томас держал себя под контролем, глядя девушке в лицо, а не бегая глазами по ее телу. Хотя ему и хотелось это сделать. Не то чтобы он все еще продолжал желать ее, но ему было любопытно. У Брины теперь была неплохая грудь, и, из чистого любопытства, Томас был бы вовсе не против снять с нее платье и осмотреть повнимательнее. Нахмурившись, он попытался думать о чем-то другом. О погоде. О мировой политике. О том, кто выиграет Кубок Стенли в этом сезоне. О чем угодно, только не о том, как раздеть единственную женщину, которая разбила ему сердце.
Глава вторая
Брина посмотрела в синие глаза Томаса, сохранявшие серьезное выражение, и склонила голову. Стоявший перед ней человек напоминал худого мальчика из ее прошлого разве что цветом глаз и волос.
– Не знаю, известно ли тебе об этом, – предприняла она попытку завязать разговор, – но все сегодня говорят о тебе.
Томас приподнял бровь.
– Правда? И что же?
– А ты не знаешь?
Он сделал глоток и покачал головой.
– Ну… – протянула Брина. – Говорят, что ты богаче Дональда Трампа и встречаешься с Эль Макферсон и Кэти Айрленд одновременно.
– Выходит, я лучше, чем сам о себе думал.
В первый раз с тех пор, как Брина увидела его сегодня, морщинки в уголках его глаз подсказали ей, что ему весело.
– Жаль всех разочаровывать, – сказал Томас, – но это неправда.
– Хм. – Брина отхлебнула из стакана. – Значит, вторая сплетня тоже ложь.
– Какая?
– Это худшее, что можно представить себе в этом городе.
– Кто-то сказал, что я гей? – Томас улыбнулся краешком губ.
– Нет, хуже. Говорят, что ты стал демократом.
Он усмехнулся, сначала чуть изогнув губы, и лишь потом его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Боже упаси! – Томас хмыкнул, а затем расхохотался грудным смехом, от которого по коже Брины побежали мурашки. – Не хотелось бы, чтобы местная НСА устроила на меня охоту.
Когда он улыбался, его глаза немного щурились и лицо преображалось, превращаясь из просто симпатичного в умереть-не-встать красивое.
– Нет, – сказала Брина, скользнув взглядом от его прямого носа к впадинке над верхней губой. – Этого тебе точно не хотелось бы.
– Как твоя семья? – спросил он.
– Хорошо, – ответила Брина, снова посмотрев Томасу в глаза. И она бросила этого парня ради Марка Харриса? И о чем она, черт возьми, только думала? – Никто из нас тут больше не живет. А как твои бабушка с дедушкой?
– Стареют. Я перевез их в Палм-Спрингс, там они чувствуют себя лучше. Сначала им там не нравилось, но сейчас они обожают это место. – Он поднял стакан и сделал глоток. – А где ты теперь живешь?
