Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце
— Брось ты! — усомнилась Альбина. — Это тебе так показалось. А они с собакой были?
— Какая, к чёртовой бабушке, собака?! — Поражаясь наивности подруги, Лидия откинулась на спинку дивана и закатила глаза. — Да они даже не удосужились отпечатков пальцев снять.
— А чего сказали?
— Чтобы получше за мужем приглядывала, тогда ничего из дома пропадать не будет. Ты что думаешь, они будут мои колечки искать? Как же! Да им на мои колечки — плюнуть и растереть!
— А ты бы им денег пообещала. Глядишь, они бы и зашевелились.
— Где я их тебе возьму — денег? Я же тебе говорю, этот паршивец выгреб всё до копеечки, ничего не оставил. Ты думаешь, я пошутила насчёт мелочи на секретере?
— Но должна же быть на него какая-то управа? — Альбина вцепилась в золотой ободок на пальце и принялась механически крутить его. — Не может быть, чтобы твой Лёнька мог безнаказанно выкидывать такие фортели. Ты сама-то с ним пыталась говорить?
— Куда ты мне прикажешь за ним сбегать? На деревню к дедушке?
— Странно как-то… — Рука Альбины на миг замерла, а потом стала вновь накручивать кольцо на палец. — Если бы Лёнька захотел украсть у тебя деньги, зачем бы он стал ждать целых три месяца? Чего ждать-то? Когда ты одумаешься и сменишь замки в двери?
— Что ты хочешь этим сказать? Что меня ограбил… не он?
— А ты не допускаешь такого варианта?
— Какого? Ну, какого? — Лидия уже пожалела, что позвала Альку. Конечно, она была лучшей подругой и сочувствовала её беде от всей души, но иногда её наивность граничила с глупостью. — Ключи от квартиры только у меня и у Леньки. Если замки не взломаны, какие ещё варианты тут могут быть?!
— Лид, а Лид, но это же нелогично, — задумчиво проговорила Альбина.
— Что нелогично?
— То, что ты говоришь. Зачем Тополю делать дубликат с собственных ключей, если он ни сном ни духом не догадывался, что ты его турнёшь из квартиры?
— Да кто его знает, чего у него там в мозгах… — с сомнением произнесла Лидия. — Да он это, он, я тебе говорю, больше некому. Он же обещал отомстить мне за всё разом, вот и отомстил! Как вспомню его пакостную улыбочку, так аж мурашками покрываюсь. Сейчас, небось, сидит где-нибудь в ресторане и на мои деньги своё дрянное брюхо набивает! — При мысли о том, что подлый Лёнька ест за её счёт, Лидия позеленела. — Если с умом распорядиться тем, что он у меня украл… — Загорская прикрыла глаза, и из её груди вырвался хриплый стон. — Да чтоб ты сдох где-нибудь на помойке, паразит! Я годами собирала копеечку к копеечке! — в голос запричитала она, забывая, что большая часть накопленного досталась ей за красивые глаза. — Столько лет коту под хвост, и всё из-за какого-то прощелыги! И за что мне такое наказание?
— Лидочка, не рви себе душу. Если это Лёнькиных рук дело — не принесут эти деньги ему радости. Как они к нему пришли, так и уйдут сквозь пальцы.
— Ты, как всегда, в своём репертуаре — нашла чем утешить. Да что толку-то, что они от него уйдут, если ко мне всё равно не вернутся?! — Загорская с силой ударила кулаками по дивану. — И зачем я только с ним связалась?! Ведь чувствовала, что дело добром не кончится.
— Лид, не изводи ты себя. Чёрт с ними, с этими деньгами, а? Ну нет их — и забудь. Вообще всё забудь, и про деньги, и про Лёньку своего чумурадного. — Альбина с жалостью взглянула на подругу.
— Чего-чего?! — Выщипанные полоски бровей Загорской высоко подпрыгнули, и на её молочно-белом лбу образовались частые горизонтальные складки. — А больше ты ничего мне не посоветуешь? Значит, он, подлец, будет жировать на мои денежки, а я должна всё это проглотить?! Ну и медуза же ты, Альбинка!
— Да никакая я не медуза, просто здраво смотрю на вещи! — Кусочкина поправила шпильку, выскочившую из пучка. — Что ты можешь сделать, если даже милиция не стала браться за это? Самым лучшим для тебя было бы наплевать на этого Тополя, врезать в дверь новые замки и забыть всю эту катавасию, словно её и не было никогда. Ну что толку из себя жилы-то тянуть? Денег ты всё равно не вернёшь, только изведёшься. Послушайся меня, Лидочка, сделай, как я скажу, — ласково проговорила Альбина. — Поменяй замки, успокойся, разведись с ним, и пусть Бог его накажет.
— Значит, предлагаешь дожидаться, пока у Бога дойдут руки до этого проходимца, да? — Загорская криво улыбнулась. — А если они не дойдут никогда?
— Да что ты, милая, Бог всё видит. — Альбина боязливо понизила голос.
— Боюсь, я тебя огорчу, подружка, но твой ненаглядный Бог — слепой, глухой и больной на всю голову, и если дожидаться, пока он чухнется, то можно остаться без порток! — Зло усмехнувшись, Загорская смерила подругу сочувственным взглядом, и Кусочкина ясно поняла, что дожидаться милостей от неба Лидия не намерена.
* * *— Я тебе ничего не должен! — Затравленно оглянувшись по сторонам, Семён по-волчьи сверкнул глазами и с ненавистью посмотрел на отца. — Никаких денег я тебе отдавать не буду, можешь даже на это не рассчитывать! Ни половины, ни четверти, ни рубля, понял?
— Ах ты, зверёныш… — Леонид ожесточённо заскрипел зубами. — Значит, так?!
— А как ты ещё хотел?! — Бросая по сторонам косые взгляды, Семён попятился, его лицо исказила неприятная гримаса. — Ты что же думал, я буду бросаться тебе в ноги только потому, что ты соизволил вспомнить о моём существовании, так, что ли?
— Ах ты… мразь! — задохнулся Леонид.
— А ты кто?! — Перестав пятиться, Семён сжал кулаки и с угрозой взглянул на отца сверху вниз. — Ты-то кто?! Пятнадцать лет ты преспокойно плевал и на меня, и на мать, потом объявился, а теперь ждёшь сыновней любви?
— Ох, как ты заговорил-то… — Синие глаза Тополя-старшего сузились до щелей. — Выкормила Надька на свою шею… гадёныша, — тяжело бросил он. — На черта мне сдалась твоя любовь? Отдай мне деньги и катись со своей любовью на все четыре стороны!
— Как трогательно, папа. — Взгляд Семёна стал маслянистым. — Неужели ты настолько наивен, что думаешь, будто сумеешь выжать из меня хотя бы копейку? Хотя… подожди-ка… — Сосредоточенно нахмурившись, Тополь-младший полез в карман куртки. — Сейчас… у меня тут для тебя кое-что есть. Не знаю, правда, пригодится ли тебе?.. — С трудом вытащив руку из кармана, Семён разжал ладонь, и Леонид увидел горсть мелочи. — Подать? Или обойдёшься? — Семён с ненавистью полоснул взглядом по узкому лицу отца, заставляя его вспомнить мартовский день восемнадцатилетней давности, когда, не задумываясь, в ответ на просьбу о помощи Леонид бросил Надежде под ноги такие же жалкие гроши. — Ну, так что, сочтёмся… папа? — холодно процедил Семён и швырнул отцу под ноги монеты. Оглушительно брякнув, медяки запрыгали по каменным плиткам универмага. — Теперь мы в расчёте!
