Джеймс Стерлинг - Игра длиною в жизнь

— Да, Котенок. Именно об этом я и пытался тебе сказать. У нас будет обычная семейная жизнь. И больше никаких разъездов, связанных с бейсболом. И лучше тебе поскорее привыкнуть к этому, потому что я планирую прилипнуть к тебе надолго.

— Пап, что значит прилипнуть?

Я бросил на Кэсси шокированный взгляд.

— Уф, это когда ты весь день ходишь за мамой по дому.

— Ох, — сказал Ченс, широко распахнув глаза. — Я все время прилипаю к мамочке.

Все за столом рассмеялись, и я чувствовал себя самым счастливым парнем на свете, окруженным семьей и людьми, которых любил. Я не мог дождаться, чтобы начать следующую главу моей жизни.

Глава 17. Наша новая жизнь

Я постоянно спрашивала Джека, уверен ли он в принятом решении, и он продолжал настаивать, что уверен. Если Джек вдруг передумает, то я бы хотела, чтобы он знал, я ничего не имею против. На самом деле, я не питала больших надежд, что он окончательно распрощается со спортом, и была готова к тому, что в последний момент он решит не уходить на пенсию. Я пойму его в любом случае. Просто мне было тяжело согласиться с тем фактом, что Джек действительно спокойно воспримет свой уход из бейсбола, и я не собиралась злиться на него, если он изменит свое решение.

Но после того как он официально объявил о своем решении уйти из бейсбола, его поведение заметно изменилось. Словно какой-то невидимый груз, о котором никто из нас не подозревал, свалился с наших плеч. Он стал чаще улыбаться и получал искреннее удовольствие от простых, на первых взгляд, вещей, таких, как поход в кино. Он не мог вспомнить, когда мы последний раз это делали. К сожалению, и я тоже.

Даже в те несколько месяцев в году, когда был перерыв между сезонами, Джек никогда полностью не отключался от игры. Как и любой другой бейсболист. Этот вид спорта требовал от него слишком много времени и энергии. Джек всегда был сосредоточен на игре, а все остальное отодвигал на задний план, особенно, когда дело касалось каких-то праздников. Он не мог абстрагироваться от бейсбола, и поэтому чувствовал себя виноватым перед нами. Я раньше не понимала этого… до настоящего момента.

Свою последнюю игру Джек провел на Энджел Стадиум под крики переполненных трибун. Мои родители отсидели только половину игры, после чего мама пожаловалась на мигрень и сказала, что ей нужно уехать. Папа хотел остаться, но я сказала ему, что кто-то должен отвезти маму домой, поскольку я не могла уйти. Он кивнул и взял маму под руку. Было чудесно разделить с ними этот момент, хоть и не весь, но я все равно была благодарна родителям за то, что они пришли.

Ченс крепко обнял их обоих и звонко чмокнул каждого в щеку. Он любил моих родителей, и, честно говоря, это делало меня счастливой. Неважно, как они огорчали меня в прошлом, я хотела, чтобы у моего сына были хорошие отношения с бабушкой и дедушкой. Они были неплохими людьми, и я знала это. Мой отец, казалось, сделал над собой усилие и в последнее время старался выполнять свои обещания. Я поняла, что сейчас настало благоприятное время, чтобы начать исправлять родительские огрехи.

Когда игра закончилась, каждый болельщик на стадионе стоя аплодировал Джеку. Они скандировали «Картер» в течение всей игры, и практически весь вечер у меня в глазах стояли слезы.

Ченс никак не мог взять в толк, почему я плакала, но ему нравилось наблюдать, как подавал его папа. Взгляд сына был сосредоточен на поле, и я понимала, что означал этот блеск в его глазах. Я была уверена, что в нашей семье подрастает будущий бейсболист. Хотя каждый раз, когда толпа выкрикивала имя Джека, Ченс закрывал уши руками и жаловался мне:

— Слишком громко!

От мысли, что это был последний раз, когда я наблюдала за игрой Джека со стадиона, мне стало дурно. Жизнь, которая была у нас до сих пор, теперь закончилась, и я не знала, чего ждать дальше.

Я бы солгала, если бы сказала, что не нервничала. Было трудно не вспоминать тот момент, когда Джек получил травму, и каким ужасным стало потом его поведение. Часть меня была просто в ужасе от мысли, что он снова мог стать таким. Что если после сегодняшнего вечера он кардинально изменится? Что если ему не понравится жизнь без бейсбола, и он не сможет решить, что делать со своим свободным временем?

Это сильно тревожило меня.

Но, все что я могла делать сейчас, это надеяться, что он принял решение об уходе из спорта по объективным причинам и никогда не пожалеет о нем, уж тем более не станет винить нас с Ченсом.

Мелисса потянулась ко мне и взяла за руку.

— Все будет хорошо.

— Что именно?

— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты волнуешься. У тебя всегда вот здесь появляется складка… — она указала на мою переносицу, — … когда ты волнуешься. Все будет хорошо. Джек справится.

— Что если он возненавидит меня и посчитает, что я разрушила его жизнь?

— А ты сама ненавидишь его? Считаешь, что он разрушил твою жизнь? — спросила она меня в ответ.

Я нахмурилась.

— Нет. Почему я должна так считать?

— Потому что ты была вынуждена оставить свою работу и уехать из Нью-Йорка, чтобы быть с ним. Ты не работала почти пять лет. Ты винишь его за это?

— Конечно нет.

— Вот и он не будет.

Я закрыла глаза и поняла, что она была права.

— Спасибо, Мели.

— Не знаю, почему ты сразу не поговорила со мной. Ты бы спасла себя от стольких часов волнений.

Я усмехнулась.

— Напомни мне в следующий раз.

— Я не должна тебе ни о чем напоминать. Черт, если ты до сих пор не поняла, насколько я умная, то никогда не поймешь.

— Твоя правда, — призналась я с улыбкой.

— Теперь пойдем к твоему мужу, — сказала Мелисса, когда заставила меня подняться с кресла и подтолкнула в сторону туннеля под стадионом.

Мы всемером прошли по коридору к раздевалкам и стали ждать там Джека. Я боялась, что этот вечер может растянуться надолго. Его товарищи по команде, вероятно, захотят проститься с ним, и я точно знала, что его еще ждали журналисты, чтобы взять интервью.

Я стояла в коридоре, держа за руку своего сына. В пять лет он еще позволял мне держать его за руку на публике, и мне безумно нравилось это. Я боялась того дня, когда он отнимет свою руку и скажет, что он больше не маленький.

— Думаешь, он задержится надолго? — спросил Дин, держа своего двух с половиной летнего сына на руках.

Я кивнула.

— Возможно. Он здесь последний раз, поэтому нам придется прождать его всю ночь.

Ченс потянул Дина за рубашку.

— Дядя Дин. Дядя Дин.

Дин перевел взгляд на своего племянника.