Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Отчаянно желал одновременно и присвоить этого вздорного, гордого человека — и раствориться в нем…
Вот только Чу Ваньнина, похоже, невозможно было присвоить, а растворяться в себе он не позволял, с каждым днем все более четко давая понять, где находится граница между ним и его бывшим учеником, сводя их отношения к вынужденному сожительству двух едва не чужих людей.
Хуже всего, однако, было то, что Ваньнин даже не думал проводить такую границу в общении с Ши Мэем или Наньгун Сы. О, им он позволял баловать себя вниманием и подарками сколько угодно — и лишь на Мо Жаня реагировал диким шипением и язвительными замечаниями. Похоже, лишь Мо Жаня он обдавал леденящим холодом взгляда, когда тот заботливо готовил для него чай или хотел укрыть теплым пледом.
«Откуда такая избирательность, Юйхэн?!»
Иногда Мо Вэйюю хотелось кричать в голосину от такой несправедливости.
Он держался из последних сил на репетициях, когда Ваньнин подолгу болтал с Ши Минцзином, и даже, бл*ть, смеялся его шуткам. Держался... дома, когда балетмейстер, едва придя, тут же спешил переодеться, принять душ и лечь спать, отказываясь под любыми предлогами от ужина, совместного просмотра кино, или, тем более, откровенного разговора. Делал вид, словно Мо Жань был пустым местом. Словно Мо Жаня просто не существовало...
Но Мо Жань держался… до тех пор, пока не увидел, как улыбается его Юйхэн этому гребаному Наньгун Сы. Как ест фрукты, которые купил для него нежный Ши Мэй, и крошки сахара остаются на его губах словно крошечные кристаллы льда…
Прошло всего-ничего с тех пор, как он был в его, Мо Жаня, объятиях — пусть и по чистой случайности. Он был готов поклясться, что на короткое мгновение почувствовал отклик. Что Ваньнин не хотел отталкивать его, и застыл на месте на несколько секунд только потому что на самом деле не хотел, чтобы это прекращалось…
Вэйюй не мог не почувствовать, как тело Чу отреагировало в тот момент на их близость. Это не могло быть ошибкой...
...И, вот, этот несносный человек спустя каких-то полчаса бесстрастно советует Мо Жаню «проводить больше времени с друзьями». И игнорирует его. Не замечает, как Вэйюй пожирает его глазами. Даже не смотрит в его сторону...
Проклиная себя последними словами, Мо Вэйюй вдруг понял, что ему срочно нужно остудить голову — в противном случае быть беде. Он и так уже полчаса продолжал неловко мяться в стороне, не в состоянии выдавить из себя и двух связных слов, рассеянно отвечая на вопросы Ши Минцзина.
Ши Мэй же словно нарочно продолжал сыпать вопросами личного характера — как если бы ему доставляло удовольствие ставить Мо Жаня в неловкое положение. Как если бы он намеренно пытался выставить его перед Ваньнином полным дураком.
Этот вечер, пожалуй, не мог стать еще хуже.
Юноша решил незаметно раствориться в толпе — к счастью, на фестивале было многолюдно, так что сделать это было совсем нетрудно. В следующую секунду он уже шел мимо пестрых лавок и лотков, едва обращая внимание на их содержимое. Остановился, только когда понял, что гул голосов, смешанный с музыкой, почти не слышен. Прохладный ветер не помогал успокоиться, а лицо пылало. В голове роились тысячи непрошенных мыслей, одна абсурднее другой.
«Мог ли Ваньнин испытывать симпатию к Ши Мэю?»
«Почему так легко согласился поехать на этот чертов фестиваль, стоило юноше только позвать его?..»
Лоб начинал порядком болеть от напряжения. Разрозненными осколками впивались мысли о мягких полуулыбках его учителя в сторону Ши Минцзина, и о том, как неуловимо смягчался голос Ваньнина, стоило ему заговорить с Ши Мэем...
Мо Жань вдруг также вспомнил о том, по какой причине Ваньнин шесть лет назад сорвался на него вместе с Ши Мэем: ведь его друг сам же признался, что тогда был влюблен в балетмейстера Чу, и тем вечером открыто приставал к своему учителю… за что, собственно, Ваньнин и подтер им тогда пол, попутно вывихнув ему лодыжку.
«Почему он так легко простил Ши Мэя, но не меня?!»
Последняя мысль была подобна удару в живот, вышибая из Вэйюя последние крохи разума.
Он глухо дышал, прижимая внезапно ставшую пронзительно-холодной ладонь к пылающему лбу.
Вдруг пришло осознание, что только что он с легкостью оставил доверчивого Ваньнина практически в руках Ши Мэя. Наньгун Сы был слишком увлечен Е Ванси, так что, по сути, его балетмейстер наверняка сейчас был именно в компании с Ши Минцзином. Наверняка они оба неплохо проводили время — как могло быть иначе?
Достав телефон, Вэйюй наскоро написал Ши Мэю:
«Где вы?»
Он не стал писать Ваньнину, прекрасно зная, что тот предпочтет пару минут игнорировать его сообщение — как делал в последнее время почти всегда.
Ши Минцзин ответил, как и всегда, буквально сразу, и не стеснялся в выражениях:
«Мы — это кто, А-Жань?
Наньгун Сы и Е Ванси смотрят концерт, мы с балетмейстером Чу сидим на втором этаже чайной на главной площади...
А куда, спрашивается, подевался ТЫ?»
Последняя фраза явно была написана с раздражением. Вывести из себя нежного и ласкового Ши Минцзина было сложно, но, если он злился, он мог быть весьма едок в словах.
«Никуда не уходите.»
Мо Жань не собирался тратить время на объяснения в письменном виде. В конце концов, писать пространные цветистые сообщения никогда не было его сильной стороной.
Он должен был дать понять Ваньнину, что тот принадлежит только ему. Что он находится вне досягаемости других людей. Должен был прояснить ситуацию для них обоих… Но разве сам он не сказал первым, что их отношения будут дружбой?
Мо Жаня захлестнула бессильная злоба, но он не мог понять, на кого зол сильнее: на себя, или все-таки на Ваньнина, который снова решил выстроить вокруг себя периметр отчуждения?
Едва войдя в чайную, он направился прямиком на балкон, где безошибочно различил фигуру высокого мужчины в светлых одеждах. Ваньнин расслабленно сидел на мягких подушках, и в полумраке его лицо казалось несколько напряженным, как если бы он обсуждал с Ши Мэем не самую приятную тему. Как если бы был предельно напряжен в общении с Ши Минцзином, и от былых расслабленных улыбок не осталось и следа...
Сердце пропустило удар, а бессильная злость, разъедавшая его душу, на мгновение улеглась.
«Возможно, он держит на расстоянии не только меня…» — подумал Мо Жань.
...А затем он услышал спокойный, словно поток кристально чистого ручья, голос балетмейстера Чу.
Чу Ваньнин сказал Ши Мэю:
«...Что
