Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
— Балетмейстер Чу, можно задать Вам один вопрос? — внезапно поинтересовался Ши Минцзин. — Мо Жань… Вам не кажется, что в последнее время он ведет себя как-то странно?
— Странно?.. — Ваньнин задумался, отпивая глоток обжигающей жидкости. — Боюсь, я знаю его далеко не так хорошо, как ты, Ши Минцзин. Вы были с ним дружны долгое время. Я не видел его шесть лет. Ты... переживаешь о нем?
— И да, и нет, — уклончиво ответил Ши Мэй, тихо вздыхая, а затем вдруг выпалил. — Я переживаю о Вас, балетмейстер Чу.
— Обо мне?.. — Чу немного помолчал, хмурясь. — Тебе… Мо Жань тебе что-то рассказал?
Ему вдруг стало не по себе при мысли, что Вэйюй мог обсуждать его проблемы с Ши Мэем за его спиной… В конце концов, он подозревал, что до этого может дойти, но все-таки не был готов к этому.
Он долгие годы тщательно скрывал от Ши Мэя все, что касалось угроз от Жуфэн, считая, что юноша и так пережил слишком много, и заслуживает спокойно спать по ночам… Но ведь Мо Жань был дружен с Ши Минцзином. Естественно, он вполне мог рассказать своему близкому другу обо всем, что приключилось с Чу…
Настала очередь Ши Минцзина удивленно уставиться на Ваньнина.
— Что именно Мо Жань мог мне рассказать?..
Ваньнин облегченно выдохнул. Значит, Вэйюй все-таки умел хранить секреты...
Ши Мэй, впрочем, продолжал на него внимательно смотреть, и в его взгляде промелькнуло сочувствие. Чу понял, что ответить на вопрос все же придется.
— Он знает о моем прошлом, — выдавил он из себя сухо. — У меня случилась очередная паническая атака, и пришлось как-то объясняться...
Ши Минцзин застыл, а чашка в его руке внезапно дрогнула.
— Ся Сыни… ты вовсе не обязан был оправдываться перед... ним! — он выдохнул. — В случившемся не больше твоей вины, чем моей… Послушай, ты действительно мало что знаешь о Мо Жане — но он из тех, с кем тебе стоит быть осторожнее…
Ваньнин не ожидал, что обыкновенно такой спокойный Ши Мэй так легко выйдет из себя. В это мгновение обыкновенно ласковый, словно вода, юноша выглядел… жутко. На нем буквально не было лица. Он настолько забылся, что назвал Чу его старым именем.
— Ши Мэй, тебе не стоит обо мне беспокоиться, — балетмейстер Чу покачал головой. — Тебе известно, что я могу за себя постоять. Что до Мо Жаня… я, действительно, мало его знаю. Но я уверен в том, что он неплохой человек…
В этот момент к их столику кто-то подошел, и Ваньнин слишком запоздало заметил, как длинная тень упала прямо на него. Его невольно пробрал озноб, но он тут же взял себя в руки, когда увидел, что это был Вэйюй.
«Что он успел услышать из нашего разговора?..»
Предупреждение Ши Мэя все еще звучало у Чу в голове, но… как он мог не доверять Мо Жаню?
Никто в жизни Чу и в половину так не заботился о нем, как делал это Вэйюй.
Эта забота была на грани навязчивости, приводила в ярость, но в то же время... от нее плавилось сердце.
И, пусть Мо Жань делал это из лишь ему ведомых соображений. Пускай все это рано или поздно должно было окончиться.
Чу не хотел об этом думать — сейчас он видел перед собой человека, к которому его отчаянно тянуло.
Человека, которого он хотел бы называть своим учеником, своим близким другом — да кем угодно, лишь бы он только оставался в его жизни…
Огорчало лишь то, что сам Ваньнин был вовсе не так благороден в своих побуждениях, как должен был быть. Он хотел от Мо Жаня того, что тот не смог бы ему дать.
И он прекрасно осознавал, что рано или поздно Мо Жань заметит его странности поведения, заподозрит неладное — и тогда любые их отношения будут навсегда разрушены.
Именно потому Чу следовало поскорее съехать из квартиры Мо Жаня — пока не стало слишком поздно.
Комментарий к Часть 15 Я, кажется, предупреждала, что новая часть выйдет быстро. Ну, вот!
Заранее прошу прощения за возможные опечатки. Если вдруг что-то заметите — пишите, у нас тут публичная бета (и ленивый автор) ^^
Всем, кто читает, заранее спасибо за понимание!
====== Часть 16 ======
...Вечерняя прохлада не приносила облегчения. Мо Жаня все еще преследовал дурманящий голову аромат цветущих яблонь, от которого стремительно учащался пульс, а ровно дышать становилось невозможно. Ваньнин… казалось, он просочился в каждую клеточку его тела, обвился вокруг его сердца подобно изящной ивовой лозе и вонзился в него острыми занозами, не давая покоя ни на секунду.
Все эти несколько недель, что Чу жил с ним под одной крышей, Мо Жань был словно в горячечном бреду. Порой он едва соображал, что именно делает. Несколько раз бывал в секунде от того, чтобы наброситься — но в какой-то момент останавливался, вспоминая о том, что своим поведением лишь вызовет у Ваньнина ужас. Он не хотел, чтобы Чу его боялся — пусть лучше будет вздорным, злым, оказывающим сопротивление, обзывает последними словами.
Он готов был принять что угодно — но только не страх.
Его душа словно раскололась надвое, и порой он больше не был уверен, что психически здоров, потому что как мог он одновременно желать защитить Чу, оградить от всех переживаний, заботиться о нем, словно о самом нежном цветке — и в то же время стремиться поглотить его целиком, смять его лепестки и растерзать на месте?..
Но на самом деле он любил ходить по краю, и потому всякий раз придумывал тысячу поводов, чтобы Ваньнин к нему прикоснулся. И плевать, что предлоги были сомнительными. Главное — они работали. Такие прикосновения могли однажды закончиться потерей контроля, но он готов был рискнуть ради того, чтобы ощущать на себе эти нежные, тонкие пальцы и хрупкие ладони…
Единственное, что все еще удерживало его разум в порядке — желание.
Желание, чтобы Ваньнин оставался рядом с ним как можно дольше.
Он хотел видеть, как нежные губы Чу подрагивают в тщательно сдерживаемой улыбке рано утром, когда Мо Жань готовит для него завтрак. Хотел замечать странные обжигающие искры в обычно холодных, словно мертвый
