Хочу Вас... профессор! (СИ) - Берг Аруся

По спине и плечам сумасшедшим контрастом несётся озноб.

А задеревеневшие мышцы наливаются слабостью…

Я не знаю, какими будут мои ощущения там, в комнате.

Не знаю. Упаду на месте. Развалюсь. Рассыпаюсь.

Я не знаю.

– Вить… подожди минутку.

И я перевожу взгляд на Анюту, которая подходит к какой-то женщине и что-то у неё спрашивает…

Та указывает пальцем наверх.

А потом вдруг в шум голосов прорывается громкий плач, и все разом смолкают.

Напряжение ощутимо и необратимо сгущается.

Анюта ударяет себя по лбу и бежит в сторону лестницы.

Мне удаётся сделать полноценный вдох и наполнить легкие кислородом.

Следом включается сердце. И сходу набирает сумасшедшие обороты. Отстраненно пропускаю через сознание то, как оно выбивает мне ребра, и поднимаюсь за Анютой.

Картинка перед глазами расплывается. Но я иду. Просто иду, используя привычные навыки. Потом уже на звук голоса…

Звонкого. Наполненного жизнью. Детского… Родного.

Чувствую сразу.

Толкаю дверь ладонью, проходя в небольшую спальню. Осматриваюсь.

На стенах фотографии. Много детских фотографий.

Анюта стоит ко мне спиной. Напрягается, но не оборачивается.

Знает, кто вошёл.

Ещё несколько шагов и я вижу его…

Вижу своего сына.

Мой сын. Мой сын. Мой сын.

В голове непрекращающимся конвоем гудит:

Наш…

Я долгое время был один.

Затем появилась Аня. Перевернула всё и … ушла.

В душе лишь кровавая рана оставалась. А сейчас…

Нас трое.

Падаю на ближайший стул. Сил никаких не осталось.

Такое ощущение, что я воскрес и умер одновременно.

Разве такое бывает?

Да плевать как бывает.

Ничего кроме него не важно.

Смотрю на сына, не отрываясь. Совсем маленький.

– Как назвала?

– Кирилл, – она тихо шепчет его имя.

– Как и хотела, – хмыкаю, слушая как кряхтит…сын.

Звуки, которые он издаёт качают воздух и вибрациями оседают у меня в груди.

Не знаю… я даже не знаю, как описать то, что я сейчас испытываю.

Тем временем, Анюта берёт его на руки и прижимая к груди и вкрадчиво спрашивает:

– Ты не мог бы выйти? Я хочу покормить Кирюшу. Потом, чуть позже… ты сможешь с ним познакомиться… Сейчас он голоден и будет капризничать.

Она поворачивается ко мне и смотрит с таким видом, будто бы, если я не выйду… случится пожар.

Да только тщетно всё это.

Никуда я не уйду.

Никуда больше.

– Корми, – холодно чеканю. – При мне корми.

– Вить, – она краснеет, качая его на руках. – Это неудобно и…

– Неудобно Анют, что я ни хрена о сыне не знал, – жёстко обрываю её. – А теперь сядь и корми его.

– Я…

Она опасливо оглядывается на меня, отворачиваясь, чтобы я ничего не видел.

– Ты же понимаешь, что стыд в нашем случае неуместен.

– Вить, – шумно выдыхает она. – Пожалуйста.

А я глушу в себе эмоции, чтобы не заорать на неё.

Терплю.

– Анюта. Просто делай, как я сказал.

Она поджимает губы и наконец, сдаётся.

Присаживается на постель с Кириллом и, не отрывая от него взгляда, тянет за замок своего платья... Затем оттягивает бюстгальтер вниз, а у меня в глазах темнеет.

Просто от вида её обнажённой груди.

На части разрывает.

Ничего не могу с собой поделать. Возбуждение растёт с адской скоростью, порождая внутри огонь.

Тот самый огонь, который ощущал только с ней.

Ни с кем такого не было.

Чёртово наваждение.

Простреливает тут же.

А затем… секундой позже…  вспыхивают другие чувства.

Я перевожу взгляд на своего… сына и наблюдаю за всем этим таинством.

Бл*ть. Именно таинством. По-другому выразиться не могу.

Моя любимая женщина и… мой сын, о котором я не знал все эти полтора года.

Невероятность происходящего вырывает из меня мучительный вздох.

Пытаюсь сохранить хладнокровие. Пытаюсь, но получается хреново.

Вообще не получается.

Когда я понимаю, что никак не справлюсь от раздирающих душу эмоций, и уже готов лезть на стенку, отворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Воздух. Нужен воздух.

Никак без него.

Выхожу на балкон. Хватаюсь за перила. Выдыхаю.

В воспоминания окунаюсь. Снова и снова.

Я мелкий. Отец.

– Пап! Пап! Смотри, как, я умею! – кричу, нажимая на педали велосипеда. – Поехал… получается!

Его глаза вмиг свинцом наливаются. Быстрым шагом, он направляется ко мне и рычит, останавливая мне путь ногой:

– Ты не видишь? Не видишь, что ко мне гости пришли?! Ты меня же и позоришь, щенок… Иди в дом. Живо.

Из-за того, что педали крутить не могу, сваливаюсь с велика.

Падаю. Царапаю себе ладони с коленями в кровь.

И плачу. Слёзы по щекам катятся. Опять плачу. Слабый. Какой же я слабый.

Выкуриваю сигареты. Одну за другой. Две, три, четыре. Уже сбился со счёта. Без перерывов.

Сизые клубы дыма лёгкие забивает.

Конкретно так.

Специально травлюсь.

Пытаюсь усмирить развернувшуюся в груди бурю.

На куски рвёт. Все внутренности скручивает.

Долго стою, смотря на природный массив.

И дышу…

Дышу...

Дышу…

Часто.

Бл*ть.

Когда же я обрету покой?

Когда смогу жить, как обычные люди?

Я думал встретиться с ней ещё раз … что-то из ряда вон выходящее.

Почувствовать её вновь.

Вдохнуть одуряющий запах.

Но даже в мыслях ни разу не было, что она всё то время, когда я сходил с ума без неё.

Сына моего растила.

Свитер снимаю.

Не могу.

Жарко.

Душно.

И в глазах жжёт…

Глубоко затягиваюсь…  а затем слышу осторожные шаги за спиной.

Не оборачиваюсь.

Она. Стоит. Она.

Мать моего ребёнка.

Моего сына.

– Кирилл уснул.

Она совсем близко. Рядом. Здесь. Рукой прикоснуться.

Да только…

– Стой здесь, – холодно произношу, выпуская дым в небо.

Тушу сигарету и поворачиваюсь.

Не смотрю на неё совсем и молча выхожу с балкона...

Мне нужно идти к сыну.

К моему сыну.

***

Прохожу в комнату и целенаправленно иду к кроватке.

Там, где лежит сын.

Мой сын.

Спит.

Ощущения конечно не передать словами.

Наклоняюсь к нему, вглядываюсь в уже прорезавшиеся черты лица.

Черты лица, которые я каждый день вижу в своём отражении.

И это он даже глаза свои не открыл.

И не требуется.

Тут сразу видно…

МОЁ. МОЙ.

Шумно сглатываю.

Не знаю, что и делать.

Давно детей маленьких не видел.

Давно на руки их не брал.

Да кого я обманываю. С тех пор как повзрослел Алекс, не доводилось.

Ни разу.

А теперь…

Выпускаю эмоции так, как умею…

Всё как будто по-новому испытываю.

Заново.

Кровь хлынет в голову.

С каждой прошедшей секундой пульс учащается всё быстрей и быстрей.

Притрагиваюсь к кулачку сына указательным пальцем. Он тут же вздрагивает, хмурит брови и поджимает губы.

Усмехаюсь.

Не нравится ему.

В личное пространство вторгаюсь.

Сын начинает ворочаться и скидывает головной убор. Довольно улыбается, словно он ему всё это время мешал и принимается чавкать.

Этот звук сразу же отдаётся в ушах.

Теперь он лежит на боку, и я поддаюсь первобытному желанию…

Наклоняюсь сильнее, утыкаюсь носом в его маленькую шею и жадно вдыхаю этот запах…

Собственный. Детский. Молочный.

Бл*ть. Крышу срывает напрочь от этих ощущений.

Запредельные они.

Душу выворачивает наизнанку.

Заставляет кровь быстрее бежать по жилам, а сердце заходиться в лихорадочном биении...

– Я редко укладываю Кирилла в кроватку, – её голос врывается в моё затуманенное сознание. – Всё потому, что люблю прижимать его к себе по ночам. Знаю… это неправильно… Так нельзя. Надо его отучать. Но по-другому не могу… Я словно окунаюсь в прошлое, когда ты был со мной… Рядом. Мирно спал, а я подолгу могла смотреть на тебя. Просто так. Это меня успокаивало. Хотя порой мне казалось это чем-то нереальным. Ты казался мне недосягаемым. Всегда, Вить, – слышу всхлип. – И когда ты подарил мне надежду на то, что мы можем быть вместе, я была на седьмом небе от счастья. Вить, из-за этого я много глупостей совершала. Кричала, плакала, скандалы закатывала. Я знаю, что ты не мечтал о подобном. Я знаю, что ты хотел спокойной жизни, а со мной… такое вряд ли получится. Я не умею сдерживать эмоции. Я не умею быть терпеливой. Во мне этого нет ни грамма. Единственное, что я знала … Так это то, что буду любить тебя всегда. По-своему, да… Где-то неправильно, но любить… Люблю. С первого дня, как только увидела тебя у нас дома. Тогда это была симпатия, но она быстро переросла в нечто большее. Без моего ведома мои мысли то и дело возвращались к тебе… Всегда. Витя, я знаю, что ты не изменял мне и я очень сожалею, что сбежала тогда, не дав объяснится… Прости меня. Прости…Ты не представляешь, как мне жаль, Вить... Очень жаль...