(не) Отец моего сына - Эмилия Марр
И вроде все вернулось в свою колею, но на самом деле все изменилось. В первую очередь изменилась ты. Ты стала желать меня, соблазнять, возбуждать… Ты хотела от меня того же, что получила от Андрюхи. А я не мог тебе этого дать: сразу перед глазами возникали ваши голые тела в нашей постели.
А когда ты, радостная, показала мне две полоски на тесте для беременности… – Андрей впервые с момента начала чтения берет паузу и неверящим взглядом смотрит на меня, а я лишь могу молчаливо кивнуть ему в ответ. Тогда он, все поняв, вновь возвращается к письму и продолжает: – Я сошел с ума! Я не знал, что делать, что предпринять… И какие бы я варианты ни рассматривал, все они вели к тому, что ты уходишь от меня. А этого я не хотел. Во-первых, потому, что любил тебя, а во-вторых, потому, что хотел наказать тебя и Андрея, за предательство.
Думал, что возненавижу и вашего ребенка, но, к моему удивлению, я полюбил маленькую копию Андрюхи. Никита так был похож на него в детстве. И я полюбил его как своего. Я полностью отдалился от тебя, но не отпускал, держал рядом. А Никиту хотел забрать себе. Позже думал отобрать у тебя права на него и полностью взять на себя опеку. Я полюбил малыша всем сердцем и хотел подарить всю свою нерастраченную любовь ему одному.
Но, как говориться, только Бог располагает.
Год назад я узнал о моей опухоли в голове и, проведя несколько ночей за бутылкой спиртного, задался вопросом: «Почему я?» Я осознал, что это мое наказание за то, что я взял на себя право вершить судьбы. Я сам, единолично, принимал решения за нас, уже четверых. И в итоге вот к чему это привело: неоперабельная опухоль головного мозга. Адские мигрени… И даже если бы у меня были все деньги мира, я не смог бы это прекратить.
А теперь по поводу завещания.
Я знал, что для Андрея будет пыткой быть с тобой рядом и молчать о чувствах, не сметь прикоснуться, понимая, что ты не принадлежишь ему. И условие в завещании – это ему последнее мое наказание. Дальше вы сами должны решить, как поступите. Ответишь ли ты взаимностью ему или прогонишь прочь – я не знаю, но искренне прошу у тебя прощения, что не дал тебе права выбора, не позволил узнать, что Андрей полюбил тебя, и держал в неведении и отчуждении почти три года.
Одно могу сказать точно об Андрее: он хоть и редкостный балбес, но управленец он хороший. Поэтому за свой бизнес я не беспокоюсь и со спокойной совестью оставляю дела на него.
Прощай, дорогая Алена, теперь ты знаешь все. Надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь. И будь счастлива, с Андреем или без, и, пожалуйста, продолжай заботиться о сыне. Надеюсь, ты все же оставишь ему мое отчество. Мне было бы приятно осознавать, что Никита – мое продолжение на земле».
Некоторое время мы сидим в креслах и не двигаемся, каждый по-своему пытаясь переварить то, что нам открылось только что. Все, что скрывал муж на протяжении трех лет.
У меня складывается ощущение, что я совсем не знала мужчину, с которым прожила почти третью часть своей жизни. Как так-то!
Андрей будто мысли мои читает, без слов тянет меня к себе, я не упираюсь, а наоборот, сильнее прижимаюсь к нему, ища успокоение и защиту.
Он понимает меня без слов, целует в висок, прижимая к себе сильнее. И мне становится легче в душе. Наконец я чувствую умиротворение и тепло. Я в объятиях любимого мужчины. У нас есть общий сын, и впереди будущее, которое мы так ждали.
–Я люблю тебя, – произносит Андрей мне в висок.
– И я тебя.
– И нашего сына, – вдруг добавляет поспешно, – его я тоже очень люблю.
Поднимаю к нему лицо, смотрю внимательно в любимые карие глаза:
– Уверена, он тоже.
– Пойдем, по новой знакомиться с Никитой? Сейчас!
– Сейчас? – уточняю, потому что, насколько я знала со слов Эрика, они с Андреем до вечера планировали работать.
– Дела подождут до завтра! Сейчас хочу к сыну!
– Ну, тогда поехали, – с улыбкой отвечаю ему, воодушевленная его идеей.
Мы беремся за руки и поспешно выходим из кабинета. Все провожают нас недоуменными взглядами, но нам все равно. Сейчас нам море по колено! Мы наконец узнали, что уже давно связаны друг с другом, и теперь нас ничто не разлучит!
Домой возвращаемся не обременённые ничем, держась за руки и обнимаясь при каждом удобном случае.
Никому не стали говорить о письме. Ни Эрику, ни подругам. Главное, что теперь знаем мы. И на душе присутствует такая легкость, которая была лишь в беззаботной юности, еще тогда, в деревне. Найдя Никушу в столовой вместе с Татьяной Викторовной, я не сдержалась, подбежала к нему и, прижав к себе, разревелась. Мой малыш, ничего не понимания о состоянии матери, тянет ручки в ответ, стараясь меня обнять, и щебечет:
– Ма-ма, па-па.
А когда Андрей подошел и обнял нас двоих, моему счастью не было предела. Наконец мы все вместе! Вся наша семья!
– Как ты относишься к тому, чтобы у Никиты появился брат или сестренка? – неожиданно спрашивает Андрей, рано утром, после очередной страстной ночи.
Молчание затягивается… ведь я и сама ранее задумывалась об этом, хотя ему ничего не говорила.
– Не хочешь больше детей? – куда-то не туда заводят его мысли.
– Нет, просто думаю об этой идее. И как это все организовать… – мечтательно добавляю, уже представляя, как переоформлю детскую, если будет девочка, или что докуплю, если будет еще один мальчик.
Андрей вновь сжимает меня в своих объятиях и, облегченно выдыхая, произносит:
– Испугался, что не хочешь больше рожать. Ведь я хочу большую, счастливую семью…
– И я, – задорно добавляю и ложусь на его грудь, чтобы смотреть в глаза любимому. – Всегда мечтала о сестре или брате в детстве. Было очень одиноко расти одной. Поэтому думала, что, когда сама выйду замуж, у меня будет минимум трое детей.
– О, мне нравится ход твоих мыслей, ну что же, приступим к работе над исполнением задуманного, – и этот бесстыдник, несмотря на усталость, вновь укладывает меня
