Анастасия Майдан - Ещё не поздно
Под моим недоуменным взглядом, Андрей берет ножницы с кофейного столика. Я ахнула, поняв, что он хочет состричь шелковистые локоны, обхватив руками его талию, уткнулась носом ему в грудь.
— Перестань. Не надо.
Он, не слушая меня, пытается высвободиться из моей хватки.
— Не надо.
— Отпусти. Сабо, — произнес он тоном, которому не могу сопротивляться. И все же нахожу себе силы противостоять их силе.
— Не надо. Прошу. Я люблю их.
Тебя.
Не знаю, что такое услышал он в моем голосе. Ножницы упали на пол, Андрей обнял меня в ответ, целуя мои волосы.
— За что ты мне…
Андрей вдруг отстраняется от меня, легким касанием проводит по моей щеке и хмурится.
— Ты говорил всерьез? Про свадьбу…
Он кивает.
— И давно ты думал об этом?
Андрей осторожно подбирает слова:
— Впервые приехав от твоей матери, я нашел тебя в запретной комнате у портрета Оксаны. Поначалу я хотел заключить с тобой договор — фиктивный брак и ничего больше, но понял, что испытываю к тебе большее, чем просто симпатия. — Его брови сошлись в одну линию, голос прозвучал осуждающе, — я предложил тебе выйти за меня не из-за чувства долга.
— Я не думала…
— Не оправдывайся. Я не надеялся, что ты ответишь согласием. Главное — попытался.
Теперь уже я нахмурилась.
— Ты думал, я откажусь? — Андрей зарычал или мне показалось? — Знаешь, если мы переспали, то это не делает тебе много чести!
— Чести? О какой чести ты, черт возьми?
— А разве не очевидно?
Андрей выругался, махнув на меня рукой.
— Обалдеть. Ты самый нелогичный человек, которого я встречал.
— Твоя правда.
— Сабо, — Андрей терял терпение, — ты отличная мать, тебе нужен защитник и крыша над головой, — я не стала спорить над его абсурдными словами. — Твоя работа, она…дибильная. — Он чертыхнулся, — была работой. Что если ты забеременеешь?
— Это невозможно, — фыркнула я.
Кто беременеет с первого раза?
Хотя…
— Мы не предохранялись, откуда знать — невозможно. Вдруг ты уже носишь моего ребенка?
— Выйти за тебя?
Он разводит руками:
— Да!
Вся эта ситуация смешила меня до коликов. Опустившись к креслу, вытянув ноги, не глядя на Андрея, призналась:
— Я боюсь иметь собственных детей. Что если я стану такой же, как…
Тишина длилась слишком долго. Откинув голову на спинку кресла, я разглядывала белоснежный потолок, гадая, когда же Андрей заговорит. Вот он садиться рядом со мной, на подлокотник, берет мои пальцы в свои и нежно прикасается губами.
— Мне жаль.
Я вздыхаю, сжимаю его ладонь в ответ.
— Слишком много сожалений.
— Хрен с ним, — ласково потрепал он меня по подбородку, — мы справимся. Вот увидишь.
— Ты прав, — следующие слова вырвались из меня ядовитым потоком. — Я не могу выйти за тебя.
Воздух в комнате стал наэлектризованным. Лучше бы я проводила его в куда-он-там-собирается и не капризничала, словно маленький ребенок. Я ругала себя за отказ, за то что сделала ему очень больно, но так будет лучше для нас. Для него. Мое прошлое слишком сильно стоит между нами и Андрей не должен попасться в его сети.
Андрей поднялся, у стола зашуршала бумага. Перебирая документы, Минаев нашел нужную папку, что-то на ней написал и решительным шагом направился ко мне:
— Читай.
Пролистывая папку с моим досье, я поразилась информации, которую он смог найти.
Он знал все! Господи, он сказал слова любви из-за жалости!
Я чувствовала себя преданной.
— Давно?
Андрей устало прошептал:
— Тамара…
— Давно?! — я не понимала, из-за чего злилась больше: предательства или своего упрямства, — как давно ты знал?!
Держась за спинку стула, Андрей ответил, не отрывая от меня глаз:
— Когда ты сбежала, я был у твоей…этой женщины. Она все рассказала.
Я ахнула, зажав рукой рот, чтобы не закричать.
Он все знал. Он лгал мне!
Андрей попытался обнять меня, но я отшатнулась.
— Послушай. Я… — слава давались ему с трудом, — мне похуй на прошлое. Пусть катиться ко всем чертям! И хватит уже зацикливаться на нем, ты ни в чем не виновата, — он попытался меня обнять.
— Не прикасайся ко мне. — От ненависти в моем голосе, комната задрожала. — Значит, ты знал…Что из того, что ты мне говорил, было правдой?
Кажется, он ошеломлен:
— Что?!
Я не останавливалась, поток непростительных слов лились из меня ручьем: — Красивые слова, дружба со мной, любовь, свадьба — все это ложь!
— Ложь?!
— Не повторяй за мной!
— Не повторять? А как ты хочешь, чтобы я реагировал? — мы оба перешли на крик.
— Ты предал меня! Копался в моем прошлом у меня за спиной, а может ты изображал влюбленного, лишь бы докопаться до сути?
Он усмехнулся. Невероятно!
— Сама-то веришь в то, что несешь?
Я не обратила на его слова внимание.
— Даешь пустые обещания, чтобы покувыркаться со мной. Мог бы спросить меня!
— О да, Сабо со всем делиться со мной, такая преданная! Тебе стоило лишь довериться мне, рассказать и я бы помог…
Андрей махнул на меня рукой, и я ошеломленно наблюдала, как он направляется к двери.
— Ты куда?
— Я уезжаю, — Андрей берет чемодан и направляется к двери. — Не желаю с тобой разговаривать, пока ты в таком состоянии.
Я направилась за ним следом.
— Это ты виноват, что я в таком состоянии.
— Ха.
— Ты не любишь меня.
И я уткнулась носом в его спину. Андрей так резко развернулся, что я чуть не упала, не вцепись он мне в плечи.
— Не люблю??!!! — остервенело кричит он. — Да как ты смеешь??? Я отдал тебе всю душу, подарил тебе дом, семью, к которой ты так стремилась черт тебя возьми — и смеешь говорить, что я не люблю тебя?!
Андрей швыряет сумку в зеленую траву, возвращаясь в дом, взбежал по лестнице. Едва поспевая за его длинными шагами, мое сердце пустилось в пляс, увидев куда он направился. Выбив запертую дверь ногой, Андрей хладнокровно подошел к картине, и осознание накрыло меня.
— Нет, Андрей!
Но было поздно. Картина, которой он дорожил, больше любимой дочерью, была содрана со стены и изрезана ножом.
— Это так тебя бесит, это не дает покоя? — его голос был страшен. — Вот что ты обо мне думаешь, Сабо.
Слезы застилали глаза.
— Убирайся, — безжизненным тоном говорит он, отшвырнув от себя картинную раму и остатки полотна, — уходи. Уходи, Сабо. Уходи из моей жизни. Или уйду я.
— НЕТ! — кричу я.
Он ушел.
Снова.
27
Усердно тыкая кнопками по клавиатуре и грызя ручку, я посмотрела на часы на стене.