Анастасия Майдан - Ещё не поздно
— Успокойся. Притормози.
— Нет, — говорю я, возвращая чемодан, — если я не найду бумагу, все будет кончено.
— Кончено что?
Я не ответила.
Андрей вновь выхватывает чемодан, поднимает и бросает его на кровать. Уронив руки вдоль тела, я сдалась.
— Хорошо. Что ты хочешь узнать.
— Например, что тебе понадобилось в чемодане?
Может попробовать увильнуть от ответа?
— Там хранится важная информация.
— По поводу?
Бесполезно…
— Важная.
Он нетерпеливо вздохнул.
— Сабо…
Не люблю этот тон. Я словно запрограммированный робот, не могу ему сопротивляться.
— Документы о моем прошлом. Где я провела последние годы, и какие люди за мной охотятся. Все.
Андрей не подавал никаких признаков замешательства, и это меня испугало:
— Скажи что-нибудь. Например что ты удивлен или…
— Пошли, — неожиданно сказал он, схватив меня за руку, вывел из комнаты. Размышляя над тем, что задумал Андрей, я огляделась. Дом был настолько мрачен, от чего я невольно вздрогнула. Прошли недели, проведенные вдали от малышки, я уже скучала по ней безумно. Голову посетила мысль: как чувствует себя малышка у бабушки. Когда Минаев проводил Софию, он отвез спящую Лену, укутанную в одеяло, и попросил Олю присмотреть за ней пару дней. Когда мы спустились в пыльный подвал, Минаев нащупал в стене выключатель и комнатку озарил свет.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он, внимательно следя за выражением моего лица. Я же разглядывала комнату, не понимая, зачем он сюда привел. Изобилие пыли и паутины говорило о запущенности подвала. Сюда не спускались приблизительно несколько лет. Прикоснувшись к обветшавшей стене, я перевела взгляд на Андрея, стоявшего у западной стены, скрестив руки на груди.
Сейчас я поняла, что совершенно не знаю этого человека.
— Андрей…
Несколько лет назад я наблюдала за жизнью в тесной комнате. За мной следили множество врачей из-за одного человека. Мужчины, который являлся мне в кошмарных снах. Я хотела убежать от него, предать его, погубить. Но чтобы я не делала, какие бы планы не строила — бесполезно. Каждый день, проведенный в тесной камере, я желала выбраться на свободу, вдохнуть свежий воздух и закричать во весь голос: я свободна. Эти мечты были для меня чем-то не осуществимыми, далекими, неизбежными. Пока наконец я не получила свободу и моя жизнь превратилась игру в прятки. Прячась от прошлого, пытаясь найти место, где мне будет спокойно и без страха могла сделать шаг, я встретила его — Андрея Минаева.
Мужчина, посвятивший свою жизнь музыке. Грубый, жестокий, справедливый, любящий. Его качества можно перечислять до бесконечности и на тот момент я была уверена, что знаю его. Знаю как саму себя. Я ошибалась. Андрей сказал, что между нами не должно быть тайн, которые приведут к очередным ссорам, недопониманию и губительным последствиям.
— Это ты скрывал от меня?
Улыбка сползла с его лица, сунув руки в карманы брюк, Андрей коротко кивнул, предоставив мне самой разгадать клубок тайн.
— Как давно?
Он раздумывал над ответом несколько секунд:
— Несколько лет. Два или три года. Точно не помню.
— И из-за этого ты пропадал днями и ночами?
Он коротко кивнул. Не смущенный моим разглядыванием, он подошел к восточной двери и с ужасным звуком открыл ее. То что я увидела поразило меня еще больше. Я считала в особняке по меньшей мере одна тайная комната, где Андрей хранил вещи связанные с карьерой музыканта и женой — Оксаной. Здесь же были множество музыкальных инструментов, сотни гитар.
Всюду валялись инструменты, листки бумаг, чертежи. Но не это поразило меня: чертеж висевший во всю восточную стену поражал размерами. Моя рука невольно поднялась, прикасаясь к бумаге, обводя контуры графита. Восхитительно. Да и сама комната походила на музыкальный класс.
— Музыкальная школа «Еще не поздно». О, Андрей!
Я посмотрела на него с восхищением.
— Это потрясающе! Она великолепна. И все здесь…это ведь и школа тоже. Комната, да?
Это многое объясняет: его внезапные исчезновения, продолжительные командировки.
Все.
— Была, — произнес он, ничуть не смутившись, — до тех пор, пока ты не приехала в мой дом, и не пришлось прикрыть школу.
Я моргнула.
— Пришлось? Но почему?
— Я не знал, как ты бы отреагировала и что ты знаешь обо мне. Знаешь, — проговорил он, окинув комнату взглядом, — я знал, что это место придется прикрыть. Поэтому построил школу в другом месте. Стены не достаточно толстые, чтобы замаскировать звуки музыки и врать с каждым разом становилось труднее. Не представляешь, что мне приходилось говорить соседям, когда они ночью слышали…
— Стоп. Стоп. Стоп.
Теперь я понимала, почему он скрывал от меня правду своих ночных вылазок. Но не понимала одного.
— Тогда почему позволил мне думать, будто связан с бандитами?
Уголки его губ приподнялись в презрительной усмешке, а его поза говорила о том, какой он крутой парень и весь мир принадлежит ему.
Мерзавец!
Андрей щелкнул меня по носу.
— За это я чувствую вину.
— Вот уж нет.
— Я никогда не давал тебе повода думать об этом. Вспомни, что тебе говорил Дмитрий по поводу моего отсутствия, — смеясь, запротестовал он.
— Он повторял одно: он в темных делишках.
— Вот ублюдок, — проговорил Минаев. — Не откажись ты от его ухаживаний, переломал бы ему все кости.
Андрей говорил с такой уверенностью, что я невольно улыбнулась. Он проследил за моей улыбкой и спросил:
— Что?
— Мы спасение для друг друга.
— Думаешь?
Я тепло улыбнулась, взяла его за руку и положила голову на плечо.
— Однозначно.
25
Утром после нашего разговора в музыкальной комнате, Андрей привез Лену, и все свободное время мы стали проводить втроем. Несколькими днями позже Андрей попросил съездить с ним в одно место, в котором по его словам заключена вся его жизнь. Мы приехали на улицу, где был раньше находился его родной дом. Он не раз упоминал об этом месте, и я удивилась, обнаружив на месте развалин строящиеся двухэтажное здание.
— Видишь это? — указал он на мемориальную доску. — Это школа посвящена моим родным. Тем, кто погиб в той трагедии я построил музыкальную школу, чтобы люди, приходившие сюда, знали — какой ценой многие пожертвовали, чтобы существовало это место. У моего отца была мечта — построить музыкальную школу, и я горжусь тем, что исполнил ее.
Знал бы он, как я горжусь им.
Позже Мила и Алевтина Сергеевна пришли не в восторг, узнав, что я больше не работаю в особняке Минаевых и фактически являюсь его хозяйкой. Андрей объявил об этом при общем сборе и потребовал беспрекословного подчинения домочадцев. Брошенные на меня презрительные взгляды говорили о многом, но я все равно попыталась получить одобрение хотя бы со стороны Милы. Мне нравилась девушка. Когда я только приехала сюда, она всеми силами старалась подружиться со мной, пока старуха не настроила ее против меня. А после случая с моей болезнью и то, как Андрей разговаривал с ней — ненавистью ко мне. И как бы я не старалась получить ее одобрение сегодня днем, полностью опустошило меня.
