Луиза Бэгшоу - Высокие маки
Нина шла через отдел маркетинга в пять часов вечера, держа в руках папку с материалами по «Золоту Дракона». Сотрудники отдела рекламы, их секретарши бросали на нее недоброжелательные взгляды и умолкали, когда она проходила мимо их столов.
Нина остановилась перед закутком Элизабет, думала, что он заклеен ее фотографиями с медалью в руке или снимками со страниц «Татлер». А может, даже фотографиями Джека Тэйлора. До Нины дошли слухи, что они встречаются. Один спортсмен из богатого семейства крутит любовь с другим таким же. Ну просто идиллия.
Тони это вдохновляло, и Нина понимала почему. Элизабет выйдет замуж, уедет в Техас, станет давать обеды, благотворительные балы, как положено великосветской даме. Постоянный раздражитель исчезнет. Но стены закутка были увешаны рекламой. Нина узнала все до единой. Может быть, чужие успехи помогали юной леди сильнее желать достижения собственных? Элизабет подняла глаза. Длинные волосы собраны сзади бархатной лентой. Лицо казалось до смешного свежим, как у школьницы.
— Я принесла материалы по новому продукту, Элизабет.
— Материалы? О, спасибо. Но они у меня уже есть.
Миссис Перкинз постаралась, чтобы я получила их поскорее.
Нина пожала плечами.
— Вообще все, что мне надо для работы, я получаю от отца, — добавила Элизабет. — Тебе незачем беспокоиться.
— О'кей, — ответила Нина.
— Я слышала, ты тоже едешь в Швейцарию. Может, ты и на лыжах катаешься? Хочешь посмотреть Олимпиаду?
— Спасибо, но я думаю, что буду занята. — Нина помолчала. — Пожалуй, я стала бы болеть за Ким Феррел и Холли Гидеон. Это ведь наши девушки, да? А если не за них, то за Луизу Левьер и Хейди Лоуфен, швейцарок. Когда тебе все равно, то уж лучше поддерживать представителей страны-хозяйки.
Зеленые глаза леди Элизабет смотрели на Нину со сводящей с ума холодностью.
— Боже мой, ну какая же я глупая! Ты ведь такая профессионалка. Все работа, работа, работа. Конечно.
Иначе как бы ты могла так блестяще двигаться все выше и выше! У тебя очень хорошие сережки, они кажутся довольно дорогими.
— Я заработала их, — сказала Нина.
— Я так и думала, — парировала Элизабет.
Нина развернулась и пошла прочь. Она не хотела, чтобы эта богачка заметила ее раздражение. Ей хотелось бить по глупому, наглому, маленькому личику, бить до тех пор, пока из ушей не польется кровь. «Черт побери!
Я работаю почти с семи лет, и мне надо было приехать в Англию, чтобы какое-то ничтожество с голубой кровью называло меня в лицо проституткой».
В офисе Нины стояла благословенная тишина. Она огляделась. Мягкие ковры цвета голубиного крыла. Ортопедическое кресло, стол и самый лучший компьютер.
Она — старший менеджер с собственным секретарем и двумя факсами.
«Я заработала это, — подумала она бесстрастно. — Я заработала».
Стену напротив стола украшала большая квадратная фотография. Нина выбрала черно-белый снимок Патрика Демарчельера, изображающий уличную сценку в Бруклине. Фотография напоминала тот старый район, в котором когда-то жила Нина. Бедность, везде бедность.
Когда Нина смотрела на этот снимок, ее сердце укреплялось, она отбрасывала все оскорбления, все сомнения.
Джефф Глейзер. Насмешки детей в школе. Ее толстый отец, рыхлой кучей осевший в кресле перед телевизором.
Нет, никогда, такого больше никогда не будет! Сейчас она сидит здесь, одетая в костюм от Шанель, и готова выдержать грязные взгляды, ей плевать на них. Они ее не трогают.
Глава 23
Тони Сэвидж лежал на спине и наблюдал за Ниной.
Он чувствовал себя прекрасно. Ультрасовременный японский декор отеля «Холкин» абсолютно совпадал с его настроением. Он спокоен, ничем не раздражен. Он поздравил себя с хорошим приобретением. Девчонка действительно находка. С неординарными мозгами и с неуемными претензиями. Лучшая подстилка, которая у него когда-нибудь была.
Он вспомнил о Камилле Браунинг с ее визгливым голосом и прилипчивостью. Теперь она казалась ему столь же волнующей, как мычащая корова. Нина — совсем другое дело. Она зажигала его моментально. Нина Рот скорее умрет, чем станет цепляться за что-нибудь. Тони рассматривал ее мягкое тело, белые, как сметана, бедра, на которые она сейчас натягивала трусики. Простые хлопчатобумажные из магазина «Маркс энд Спенсер». У Нины лучшая грудь, какую ему когда-либо доводилось видеть.
Такие мягкие формы и американское тяжеловесное мышление. Отличное сочетание. Тони понимал, в «Драконе» знают, что он спит с ней; это вызывало у многих зависть. Генрих, например, стоило Нине повернуться к нему спиной, смотрел на нее как голодная собака. А недавно он перехватил взгляд коридорного: тот уставился на ее зад, как будто мог что-то разглядеть сквозь платье. Тони это нравилось. Он любил, когда мужчины, менее значительные, чем он, распускали слюни перед тем, чем он обладал., — Мой самолет в полдень, — сказала Нина. — Я сейчас еду домой собирать вещи.
— А браслет ты берешь с собой?
Эту безделушку он купил ей сегодня вечером. Серебро с опалами и сапфирами.
— Да нет. Я не собираюсь расхаживать по вечеринкам.
— Я хочу, чтобы ты взяла, — заявил Тони.
Нина нахмурилась. Она ненавидела такой тон. Украшения, которые поначалу она так любила, стали раздражать. Нина не могла понять причину.
— Я потрудился, чтобы купить его тебе. Почему ты не хочешь брать?
— Ну что ж, возьму, — согласилась Нина после паузы.
— Тони улыбнулся. Нина очень чувствительна к цветам, сердечкам. Ну и прекрасно. Но он отвечает за нее.
Что хорошо в этой малышке — так это ум и характер. Но она еще слишком молода, чтобы по-настоящему понимать суть вещей. С каждой хорошей идеей она бежит прямо к нему. Он вообще обратил внимание, что женщины очень часто так поступают. Вбили себе в голову мысль о преданности делу, поверили, что усердный труд вознаграждается. А сколько кровавого пота проливается в каменоломнях? И разве такой труд достойно оплачивается? Результаты. Вот главное. Нина и впредь станет дарить ему свои самые ценные мысли и радоваться, испытывать к нему благодарность за то, что он дает ей возможность занимать пост менеджера средней руки.
Украшения — дело хорошее, незачем ей становиться слишком независимой.
Недавно Нина показалась ему немного вялой в постели. Вначале она была более страстной. В последнее время на нее что-то нашло. Но Тони был опытный мужчина и знал, как преодолеть первое нежелание. Его же страсть к ней была все еще в полном расцвете. Он не собирался отпускать ее, что бы там ни случилось.
— Хорошая девочка, так и надо. Тебе же захочется надеть что-то из украшений на олимпийские вечеринки или на приемы, которые придумает и устроит Лиз?
