Роника Блэк - Слишком глубоко
Тайсон помогал Лиз идти к машине, поддерживая ее под локоть и другой рукой, обнимая за талию. Он посмотрел в сторону и увидел, как Эрин Маккензи плакала на плече детектива. Он был шокирован тем, как его босс говорила с нею. За все время, сколько он знал Элизабет Адамс, счастливой она была только тогда, когда рядом с ней была Эрин. А когда они расстались, свет в голубых глазах потух, и с лица его босса исчезла улыбка. Два несчастья — разлука с любимой женщиной и потеря сестры сплелись в одно большое горе, в результате которого Лиз доставила много беспокойства своему верному другу и помощнику.
«Эта женщина любит Вас», — сказал он. — «И Вы можете говорить мне все, что угодно, но я знаю, что и Вы любите ее».
На секунду он подумал, что она собирается накинуться на него. Но вспышка гнева так и не пронзила ее глаза. В них была только печаль и грусть.
«Я не могу быть с ней, Тайсон. Это небезопасно».
Мгновение он обдумывал сказанное. Потом вспомнил о своей жене и детях. Если бы их безопасности что — либо угрожало, он нашел бы способ как защитить их, но он никогда не оставил бы свою семью. Если ты любишь кого-то достаточно сильно, то сделаешь все, что должен сделать. Она может волноваться о безопасности Эрин, но ее уход не решит проблему. Это было лишь нелепое оправдание, а правда заключалась в том, что Эрин, очевидно, проникла в душу его босса и сделала ее уязвимой. А поскольку такого еще никому не удавалось, он решил, что это, по всей видимости, испугало ее до чертиков.
Он посмотрел ей в глазу и решительно сказал: «Тогда Вам лучше найти способ, как решить проблему и вернуть Эрин».
Глава 22
«Как он?» — Стоя за стеклом, Патрисия изучала неизвестного мужчину.
Доктор сунул в рот белый тик-так и захрустел им. Дужки очков с толстыми стеклами он завел за уши и открыл свой журнал. У него на шее уже болталось трое других очков. Патрисия задалась вопросом: и зачем ему столько очков?
«Он все еще без сознания. Не способен дышать самостоятельно. Однако снимок его мозга вселяет надежды».
«Как Вы думаете, он очнется?»
«Трудно сказать. Никто не знает наверняка. Некоторые просыпаются, некоторые нет».
«Но его мозг еще жив?» — Патрисия смотрела через окно на все трубки, воткнутые в его тело, каждая из которых поддерживала в нем жизнь. Его голова была почти полностью забинтована, врачи оставили только небольшие прорези для глаз. Своим видом он напоминал египетскую мумию. Патрисия поежилась от такой ассоциации.
Доктор закрыл журнал и поменял очки с толстыми стеклами на другую пару. — «Нет, травма головы была очень серьезной. Его довольно сильно избили. Был даже небольшой отек мозга, который мы должны были устранить. Но его первоначальные снимки выглядят хорошо. Теперь все зависит от него».
Патрисия посмотрела на единственную выжившую жертву. Его руки, как и голова, тоже были забинтованы. Им не удалось снять отчетливых отпечатков из-за его ран, которые он получил в борьбе за свою жизнь. Он усиленно сопротивлялся нападавшему, разрывая кожу пальцев, ломая ногти. Патрисия подумала: почему он боролся, когда два других не сопротивлялись. Почему его закопали и скрыли под кустами, когда другие остались на виду.
«Что относительно его токсикологии?» — спросила она.
Доктор снова поменял очки и пролистал журнал. — «Алкоголь был ниже предельно допустимого уровня и он был чист».
Это могло бы объяснить, почему он сопротивлялся. Ему не ввели наркотики. А Де Маро и Джиллетт были накачаны экстази.
Она переспросила его, чтобы быть абсолютно уверенной. — «Никакого экстази?»
«Нет. В его крови не обнаружено следов наркотика».
«Какую дозу нужно принять человеку, чтобы оказаться беспомощным?»
Доктор закрыл журнал и снял очки. На сей раз, он смотрел на нее не через толстые стекла.
«Беспомощным? Я бы сказал, что человек должен быть изрядно ослабевшим. Почти в бессознательном или близком к этому состоянию. Экстази по-разному влияет на людей, все зависит от их роста и веса. Некоторые могут сопротивляться дольше, чем другие».
«Если бы душили человека, накаченного экстази, он бы сопротивлялся?»
Доктор нахмурился, очевидно, взволнованный этой мыслью. — «Да, думаю, что сопротивлялся».
Его ответы только еще больше привели ее в замешательство. Они посмотрели на неизвестного мужчину. Патрисия очень хотела, чтобы он очнулся. Она должна была выяснить, кто он такой.
«Как Вы думаете, когда его руки заживут достаточно для того, чтобы мы могли снять отпечатки?»
«Примерно через неделю или около того. Я позвоню, как только будут какие-то новости». — Он нацепил другую пару очков и ушел.
Патрисия посмотрела на свои наручные часы. Женщина — водитель, с которой она договорилась о беседе, вероятно уже ждала. Она поспешила к своей машине и влезла внутрь. Сигнализация не была включена и дверь была не заперта. Она опять поймала себя на мысли, что сходит с ума.
«Привет», — тихо произнес голос.
«Мать честная!» — Патрисия схватилась за грудь. — «Мак, какого черта?»
Эрин тяжело опустилась на пассажирское сиденье. — «Прости, что напугала тебя. Я не знаю, что мне теперь делать».
Патрисия не знала, что ей сказать. Она не могла понять, почему Адамс была настолько упряма и оттолкнула Эрин, когда та заговорила с ней на похоронах. Если бы Лиз не любила Эрин, это было бы одним делом. Но было же очевидно, что она любила ее так, как вообще может любить женщина, подобная ей.
«Как ты сюда попала?» — Казалось, что Эрин появилась из ниоткуда.
«Приехала. Я сходила с ума в одиночестве. И не хочу возвращаться домой одна. Может, мы просто покатаемся?»
Патрисия посмотрела на часы. У нее не было времени на это. «Салли Дальнобойщица», как прозвал их свидетеля Гэри, не собиралась ждать целый день, чтобы сделать свое заявление. Патрисия завела машину и отъехала с парковки.
Эрин какое-то время молчала, глядя на свои руки, а затем призналась: «Я не была честна с тобой».
Патрисия молча посмотрела на нее.
«Я взяла у тебя документы о серийных убийствах и скопировала их. Потом внимательно прочитала. Я знаю все». — Она всхлипнула. — «Ну, все, вплоть до того момента, как Джей была найдена убитой».
Патрисия резко затормозила на красный свет. — «Зачем ты это сделала?» — Ее тело напряглось, а сердечный ритм участился от такого предательства. — «Ты же знаешь, как я к этому отношусь, тебя нельзя привлекать к этому делу. Мак, ты больше не работаешь в полиции, ты — гражданское лицо».
«Я знаю, знаю. Я просто… — Эрин начала плакать. — Я сделала это для Лиз. Я хотела ей хоть как — то помочь. Хотела найти убийцу самостоятельно».
