Измена. Игра на вылет - Елена Грасс
– Каков подлец…
– Да. Слишком мстительный человек оказался. А я слишком юный и неподготовленный к такой войне. Что я мог предвидеть, если у меня не было опыта в бизнесе в мои двадцать с хвостом? Ничего!
Догадываюсь, ему тяжело даются такие признания собственных неудач.
– Мы с Ириной и Ларой уехали на север. Там я через знакомых устроился на хорошую работу и начал работать сутками напролёт. Я помнил обещание, которое дал Станиславу Фёдоровичу о том, что Ирина и маленькая Лара ни в чём не должны нуждаться. Но Ирина привыкла жить хорошо, поэтому считала это всё нормой, нежели какими-то нашими победами и достижениями. Лару приучала относиться ко всему так же. А мне убеждать в обратном их двоих было просто некогда. Да и Ларка болела сильно там. Климат никак не хотел её принимать, а она не хотела принимать климат. Ирина очень переживала. Прямо до истерик. Говорила, что надо уезжать, мол, им здесь не место и эта земля никогда не станет родным домом.
– И вы вернулись сюда?
– Они вернулись. Ирина не хотела менять что-то в своей жизни в плане денег, а на Севере я уже был не самый последний начальник. В итоге я остался там, но сам себя оправдывал: я жил ради них, работал ради них. Они были моими хоть и очень капризными, но очень любимыми девчонками. В итоге я старался компенсировать своё отсутствие почти семь лет работы подарками, деньгами. Ну вот, в итоге и докомпенсировался. Лара вошла в подростковый возраст, когда я вернулся, и стал развивать бизнес здесь. Она не видела краёв, не считалась ни с чьим мнением, а я бесился. Я тогда стал замечать в ней гены братца моей жены, где нет тормозов, привязанностей, любви к близким. И это пугало меня. Ну, естественно, я начал, так сказать, закручивать гайки. Ларе это не понравилось, а Ирина неожиданно встала на её сторону. Мы начали ругаться и в итоге разъехались. Ну а потом развелись. Лара родила, как я говорил, неизвестно от кого. И понеслось дальше. Ирина рыдала, просила помощи, и единственное решение, которое я принял – забрал дочь и внучку к себе. В какой-то момент после этого даже просвет наступил. Но ненадолго... Она нашла себе сначала одного мужика, потом второго... потом вот Белова захотела в дом притащить.
– Да, помню. Слушаю тебя и понимаю: я совсем не знаю, как лучше. Не даёшь детям многое – плохо. Даёшь – тоже. Где она, золотая середина?
– А кто же знает. Но когда я засыпал их деньгами… тогда не думал ни про какую золотую середину. Ирина моя жена, а Лара единственный ребёнок. Они обе всегда жили в роскоши, а мне для них было не жалко денег. В конце концов, зачем их зарабатывать, если не тратить на любимых?
– Из-за этого Лара так избалована?
– Да. Ну и плюс, как я сказал – и гены. Раньше не верил, а теперь вижу их всё больше в её поведении. Это братец родимый один в один!
– А как сейчас он?
– Сдох под забором, – пожимает плечами равнодушно. – Боюсь, мою дочь ждёт аналогичное будущее.
Смотрю на него с удивлением.
– Не смотри на меня так, – смеётся. – Я старался направить её на путь, где она не повторит его судьбу, но Лара словно не понимает этого. Конечно, я не желаю ей такого же, но вероятность велика. Конечно, в этом есть и моя вина, Ларку я как отец упустил… Теперь жалею, чувством вины мучаюсь. Живи я сегодняшним умом тогда, уверен, и Лара была бы другой. Но при этом у неё не было бы и половины того, что она имела все эти годы в финансовом плане.
Теперь мы оба молчим. Я не знаю, что сказать ему на такие признания.
А он ждёт моей реакции, словно ему это очень важно.
Глава 40.
Глава 40.
– Ты молчишь.
– А что сказать?
– Не знаю. Может, как многие – осудить, потыкать носом, что я плохой отец.
– Ну, я тоже была слепа в части своего брака. Так что… Мне ли судить?
Я согласилась на предложение Александра временно пожить у него, но мне важно было не это сейчас.
Когда я шла к машине, Воронов предложил своё участие в сборе вещей дома, но я отказалась. Моя война с собственным мужем – это моя война.
В данный момент всё, что я хотела – это посмотреть Белову в глаза.
Узнав, что его нет на работе, я сразу же поехала домой.
Застаю моего мужа, сидящим за столом. Увидев меня, он реагирует совершенно спокойно, словно ничего не изменилось за это время.
– Марта, мне на работе сказали, что у твоей мамы… – только и успевает сказать.
Не говоря ни слова в ответ, подхожу к нему и начинаю хлестать его по лицу.
Во мне столько злости, негатива, ненависти к этому человеку, что я не могу остановиться.
Каждый удар словно выплеск всей боли, всех унижений, которые я терпела эти недели от совместного проживания рядом с ним и его любовницей. А главное – обиды от его подлого и низкого поступка.
Он сначала теряется, словно не ожидает от меня такого поведения, затем его глаза расширяются от удивления, и теперь он пытается схватить меня за руки, чтобы я прекратила.
– Как ты мог! – кричу ему, и голос срывается на хрип. – Как ты мог так поступить с моей матерью! Она любила тебя как сына! Я ненавижу тебя! Презираю! Ты подлый, ничтожный человек! Ты сядешь, скотина, слышишь! Ты же знал, что это может убить её, и всё равно съездил к ней, наговорил…
– Остановись, истеричка! – он сильнее меня и ему удаётся сжать мои руки в своих. – Объясни, что происходит!
Мы оба тяжело дышим, и он смотрит на меня с явным непониманием. Актёр!
– При чём здесь я?! Мне сказали, что у матери твоей приступ. Всё! Трубка у неё и у тебя вне связи, в областную я поехал, там меня не пустили. Что ты на меня взъелась?!
–
