Звезды в моих руках - Лим Юлия
Жора с незнакомцем пожимают друг другу руки, и «маньяк» исчезает. Жора выжидает, сидя рядом со мной на корточках и разглядывая меня.
Закрываю рот рукой, и меня рвет в ладонь. Я хотела его простить и забыть о его существовании, а он… Он подстроил это безобразие, чтобы я боялась выйти из дома! И всякий раз упоминал, что я должна его слушать! Попрекал меня нападением маньяка!
Дрожащей рукой отсылаю видео Розе и пишу: «Сохрани это для суда!» Отправляю сообщение и стираю его, выскакиваю в коридор и вкладываю смартфон в карман куртки Жоры.
Забегаю в кухню, тщательно мою руки и полощу рот, давясь сначала слезами жалости к себе, потом – ненависти к тому, кого я считала человеком. Теперь даже язык не поворачивается его так назвать. Ублюдок!
Пока он проводит счастливые минуты в душе, занимаюсь готовкой. Нужно уйти с гордо поднятой головой, сохранить достоинство. Против папы он ничего не сможет сделать. Его-то он не запрет в квартире, силенок не хватит! Только бы папа смог убедить охрану пустить его в дом…
В груди кипит ярость. Нарезаю овощи для салата, смешиваю все вместе, поливаю подсолнечным маслом. На глаза попадается терка. Жора сыплет сыр в любое блюдо: макароны, гречку, иногда даже в супы. Мне не понять его извращенный вкус. Хорошо, что он не навязывал это мне.
Открываю дверцу шкафчика, чтобы поставить специи на место, и вижу печенье в шоколадной глазури, завернутое в открытый пакет. Жора купил его для меня, когда мы только съехались. Внезапная идея пускает адреналин по телу, словно разряд тока. Хватаю печенье, достаю его и быстро тру до крошки.
Жора это заслужил. Он нанял маньяка! Он заставил меня думать, что я какая-то неправильная, привязал к себе и против воли оставил в квартире. Отсюда нет иного выхода. Я пыталась ломать дверь на балкон, но испугалась, что он заметит вмятины. Жора тщательно проверяет мою комнату каждый раз, когда я ее покидаю.
Выдыхаю, опираюсь на столешницу и вытираю тыльной стороной ладони пот со лба. Футболка на спине пропотела, волосы прилипли к вискам. Сейчас я должна принять самое важное решение в своей жизни. И оно может убить Жору.
– Передай соль, – просит Жора. С улыбкой протягиваю ему солонку. Нужно продержаться еще немного. Сейчас вечер, город тонет в пробках. Роза с папой обязательно доберутся сюда. – Хороший салат, только соли недостаточно. – Он уже съел две ложки добавки.
Когда живешь с бытовым насильником, важно помнить о собственной безопасности. Нельзя поддаваться панике и подчиняться эмоциональному порыву.
– Тебе положить? – Жора берет щипчиками листья салата и вопросительно смотрит на меня.
– Да, конечно. – Протягиваю ему тарелку.
Мы должны разделить последнее блюдо вместе.
– Твои кулинарные навыки сильно улучшились. – Жора кладет себе салат. Отправляет небольшую часть в рот, тщательно жует. – Никак не пойму, что ты сюда добавила? Какие-то крошки на языке…
– Это мой секретный ингредиент. – Провожу зубами по нижней губе.
– Дай, – говорит Жора, кашлянув, – дай стакан, пожалуйста.
Неспешно беру графин и наливаю ему воду. Жора протягивает ко мне руку. Я медлю. В его глазах застывает недоумение. Нехотя даю ему стакан. Он жадно отпивает воду и прокашливается.
– Твой секретный ингредиент только что попал мне не в то горло, – хрипло посмеиваясь, говорит Жора.
Я могла убить его крошкой из шоколадного печенья. Или не убить, а спровоцировать анафилактический шок. Но сейчас я смотрю на него и вижу жалкого, неуверенного в себе человека. Такого же, как я, только родившегося парнем и получившего преимущество по физической силе. А еще он куда более подлый, чем я. Даже если бы я вела себя как он, я бы ни за что его не заперла. Лишить человека свободы – преступление не только перед обществом, но и перед личностью заложника. Жора нанес мне глубокие душевные раны. А я не опущусь до его уровня, потому что я – нормальный, адекватный, законопослушный человек. И я решила не переступать грань.
По квартире разносится трель звонка. Жора заметно напрягается.
– Иди в свою комнату, – говорит он устрашающим тоном. Я повинуюсь, с трудом сдерживая эмоции.
Это папа и Роза! Мои спасители!
Притворяю дверь, но не до конца, и подглядываю через щель.
– Александр Егорович! Здрав… – Жора отшатывается и падает, хватаясь за сломанный нос. Его светлая одежда пропитывается кровью.
Вскрикнув от удивления, я выскакиваю из комнаты.
– Это тебе за мою дочь! – кричит папа. Его лицо разъяренное, как у дикого льва. – Ты уверял меня, что с ней все будет в порядке!
Роза кидается ко мне с объятиями. Папа заносит кулак для очередного удара. Вырываюсь и останавливаю его.
– Не делай этого, пап! Я не хочу, чтобы он тебя засудил, – прошу его дрожащим голосом. Глаза наполняются слезами. – Пап… Просто уведи меня отсюда!
Пока я реву во весь голос, Роза помогает мне одеться. Папа высказывает Жоре все, что у него накипело, разбавляя речь матами. Я его не виню, у самой многое из сказанного не раз крутилось на языке. У порога останавливаюсь и смотрю в подъезд.
– Давай, птенчик, ты сможешь, – подбадривает Роза, бережно придерживая меня за плечи.
Выхожу из квартиры на трясущихся ногах и едва не падаю.
Свобода!..
– Па-ап… – Оборачиваюсь и тяну руку к тому, кто пришел меня спасать.
Папа выходит, громко хлопнув дверью, стискивает меня в своих железных объятиях и целует в макушку.
– Прости меня, доченька. Прости, что доверился этому уроду. За все прости.
Прижимаюсь к нему и плачу, пока слезы не заканчиваются.
Мы спускаемся по лестнице. Роза несет мой рюкзак и грустно улыбается, но ее брови вздернуты вверх. Ей тоже больно. Не представляю, что им с папой пришлось пережить за те минуты, что они мчались меня спасать.
Когда мы выходим из подъезда, я останавливаюсь, ошарашенная простором улицы и свежестью ночного воздуха. Вдыхаю так глубоко, что болят легкие и кружится голова. Поднимаю глаза и смотрю на небо. Оно усыпано настоящими звездами. Не теми фальшивками, что я мастерила, и не той дешевой ерундой, которую Жора расклеил по потолкам. Настоящие свободные звезды.
– Как красиво… – говорю я, указывая рукой наверх.
Папа и Роза задирают головы.
Целый год я плакалась сама себе, что у меня нет семьи. Наивно полагала, что Жора станет моим защитником, отодвинет от меня все беды. На деле он оказался гнусным лжецом, и только моя семья помогла мне спастись от него. Быть с кем-то в хорошие времена легко, никто никому ничем не обязан. А вот помогать, когда кому-то по-настоящему нужна помощь, трудно.
– Идем, детка, – говорит папа, открывая передо мной дверь машины.
Я забираюсь внутрь, крепко обнимаю Розу и только тогда понимаю, что ради меня папа снова сел за руль.
Вот она – настоящая любовь.
Эпилог
Жора
Аля ушла, забрав с собой мой смысл жизни. Я жил для нее, ради нее. Когда до меня дошло, что мои действия и мысли не были нормальными, я впал в депрессию. Вася назначил мне лечение, мать и Кристина вытаскивали из болота уныния, а я видел только удаляющуюся спину Али. Снова и снова, по кругу.
Во время курса терапии меня вызвали в суд – иск подала Аля. Мать заплатила судье, поэтому он выдал только запрет на приближение к пострадавшей. Алю это устроило, а через неделю она переехала в другой город.
Я пересматривал редкие фотографии в телефоне. Почему у нас нет ни одного совместного снимка?..
Со мной остались лишь сожаление и боль. Я перебрался в квартиру к матери и ничего не делал. Просто сидел и целыми днями смотрел в стену.
