Янтарные бусы - Алёна Берндт
Сергей потом смеялся над ней: «Я же тебе говорил, что ты маму полюбишь. Ее все любят, всегда. Все мои друзья в детстве мне завидовали, а сейчас, когда мы разъехались, то все, кто вырос в нашем дворе, непременно забегают ее проведать, гостинцы привозят!»
Когда Люба и Сергей вернулись из сельсовета уже мужем и женой, за накрытым столом их ждали родные и друзья, потом с поздравлениями и спонтанными подарками подтянулись и соседи. Вездесущий дядька Прохор явился со старой своей гармошкой, без него не обходилось ни одно мало-мальски значимое торжество в Богородском, и потому песни и веселье затянулись чуть не до утра. Люба думала, что все в этот раз не так… может быть, и жизнь уже пожалеет ее и наградит счастливым замужеством.
В Богородском Люба планировала остаться до рождения малыша, а потом переехать в город к мужу, потому что Сергею предстояла длительная командировка в Москву, он ехал учиться и на какую-то конференцию, а Любе не хотелось оставаться в городе одной. Да и за дедом после операции хотелось присмотреть подольше, чтобы потом уже со спокойной душой жить и знать, что он здесь, в Богородском, справляется.
Беременность у Любы протекала легко, накатившая было в самом начале плаксивость исчезла, и она наслаждалась теплыми летними днями, когда на приеме пациентов совсем немного, сезон простуд еще не начался и можно подумать о своем.
Проводив Сергея в Москву, Люба занялась подготовкой приданого для будущего малыша. Хотя было еще рановато, но Ксюша советовала с этим не тянуть, и Люба доверилась опытной маме двоих детей. И теперь сидела в кабинете в ожидании обеденного перерыва, чтобы можно было сбегать в магазин, куда, по слухам, сегодня должны были привезти ситец с детской расцветкой.
– Люба, привет! Ну, как поживает будущая мама? – в приоткрытой двери показалась голова Володи Белецкого.
– Привет, Володя. Спасибо, нормально поживаем, – улыбнулась Люба. – А ты к Вере? Так она сегодня на подмену в Калиновку уехала.
– Я знаю, сам ее провожал утром, – засмеялся Белецкий. – Я к Борисову пришел, он меня звал по делу. Думаю, ваша идея расписать детское отделение пошла гулять по району; думаю, подкинет мне еще работы наш Аркадий Степанович. Кстати, ты слышала, что он собирается уходить на покой?
– Слышала, но вроде бы еще нескоро, как мы все надеемся. Даже не могу представить нашу больницу без Борисова.
– Ладно, пойду схожу к нему, а потом к тебе еще загляну, хочу с тобой посоветоваться…
Люба кивнула и подвинула к себе отчет, который ей нужно было закончить завтра. Чем быстрее доделает, тем лучше, подумала она и принялась ставить карандашом крыжики.
Неожиданно без всякого стука дверь в кабинет резко распахнулась – и в нее ввалился Олег собственной персоной. Лицо его было красным, резко пахло застарелым спиртным, но пьяным он не был. Шагнув к столу, за которым сидела немного испуганная таким неожиданным визитом Люба, Олег бросил на стол какие-то бумаги:
– Ты знала про это?! – прохрипел он, и Люба удивилась, как же изменился его голос.
– Что это такое? И давай-ка без криков, здесь больница все-таки, а не рынок! – спокойно сказала Люба. Хотя внутри она немного побаивалась оставаться наедине с Олегом.
– Это результаты, ты же врач, сама не видишь, что ли… И моя карта детская! Скажи мне, ты знала про это… ну… про операцию?
– Да. Знала, – честно ответила Люба.
– Давно? – Олег побледнел, лицо его приобрело какой-то сине-белый оттенок, он уселся на стул напротив Любы, снова обдав ее «ароматом» перегара.
– Не так давно, как следовало бы, – ответила Люба. – Я считаю, что о таких вещах друг о друге людям нужно знать до брака. У тебя ко мне какие претензии, Олег? Я предлагала, даже настаивала, чтобы ты обследовался. Помнишь, что ты мне отвечал? Вот вспомни, пожалуйста.
– Почему ты мне не сказала? – глухо спросил Олег. – Ведь я… я же от тебя ушел только из-за ребенка! Я же думал, что это моя дочка, понимаешь?! Если бы не это, я никогда бы не развелся с тобой, как ты не понимаешь! А теперь оказывается, что это не моя дочь… и сын, которого родила моя жена, тоже неизвестно чей, но только не мой! Ты не имела права это от меня скрывать!
– Я любила тебя независимо от… твоего диагноза, – ответила Люба. – И оставалась с тобой, уже зная его. Ушла я от тебя по другой причине, и ты сам это знаешь! Не пытайся меня ни в чем обвинить, потому что это ты предал меня! А теперь ты… ты почему все на детей переводишь, мне непонятно! То есть кувыркаться с кем-то на стороне, втайне от жены, это нормально, по-твоему?! Не развелся бы он со мной! Ты понимаешь вообще, что такое ты говоришь?
– Да мало ли, все в жизни ошибаются! Если бы ты меня по-настоящему любила, ты бы все простила! А ты, как только появилась причина, быстренько сумки собрала! И теперь я понимаю почему, все дело в этом!
Олег ткнул пальцем в лежащую перед Любой карту пациента, которую она уже видела. Ей нечего было сказать бывшему мужу, потому что ничего в нем не поменялось с тех пор, как они расстались. И еще Олег был истинным сыном своей матери, он видел виновников своих бед в других, но только не в себе.
– Слушай, что ты от меня хочешь? – спросила Люба. – Иди выясняй отношения с женой, с матерью своей. Я-то здесь при чем? Ты пожелал жить своей жизнью, теперь вдруг оказывается, что она у тебя не удалась, а виновата я?
Люба встала, чтобы пошире открыть окно: от исходящих от Олега «ароматов» в кабинете было уже нечем дышать. Олег открыл было рот, хотел что-то сказать, но замер на полуслове, уставившись на небольшой Любин животик, который уже было видно под ее белым халатом.
– Ты… ты что… беременная?! – прошептал Олег и побагровел.
– Да, а что такого? – Люба открыла окно и встала около него. – Я вообще-то замужем, и это обычное дело, чтоб ты знал.
– Кто он?! – крикнул Олег, и Люба вздрогнула.
– Ты чего орешь, ненормальный! Ты успокойся, так и удар можно получить, тем более в твоем состоянии! Я вижу, не очень здоровый образ жизни у тебя
