Татьяна Веденская - Муж объелся груш
– Получается, – согласилась я.
– Зачем?
– А откуда я знаю, – я пожала плечами и с вызовом посмотрела на него. – Это же твоя версия событий, верно? Ты и додумывай.
– Черт, не надо только со мной в эти игры играть. – Федор стукнул кулаком по торпеде автомобиля.
– Какие уж тут игры. Ладно. Давай поговорим, вернее, я поговорю, а ты послушаешь, – заявила вдруг я. И такая вдруг во мне образовалась твердость, что сама себя удивила.
– Хорошо, хотя я не понимаю, что ты…
– А и не надо. Не надо понимать. Я, собственно, много времени у тебя не отниму. Значит, так. Я понятия не имею, что там у тебя было с женой. Что ты куда пытался подсадить и почему ничего не получилось. Тебе виднее. И я очень сочувствую тебе, что ты жил много лет, думая, что ты не можешь иметь детей. И ты можешь жить дальше, продолжая так думать, потому что я понятия не имею, как так получилось. Но я залетела. Да, именно так, потому что дура была и не предохранялась, а ты, я так теперь понимаю, вообще не думал, что это как-то может тебе понадобиться. И что самое интересное, залетела я именно от тебя. Без вариантов, потому что в моей жизни вообще было только два мужчины.
– Но… – попытался влезть он, но я жестом заставила его замолчать и хищно улыбнулась.
– Нет, еще не время. Я не закончила. И раз уж так получилось, что я забеременела от тебя, у тебя есть сейчас три минуты, чтобы подумать. О чем? О том, что будет дальше с нами. Если я выйду из твоей машины, я больше никогда к тебе не вернусь.
– Это как-то чересчур, тебе не кажется? – нахмурился он, задумчиво глядя вперед. Я развернула его лицом к себе и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я беременна. От тебя. Возможно, это невероятно для тебя, но это факт. Медицинский. И в будущем этот факт наверняка найдет свое объяснение, но сейчас это все не имеет никакого значения. Только одно – нужен ли тебе этот ребенок, нужна ли тебе эта женщина, нужно ли тебе это будущее. Если нет – то это значит, что и я в тебе ошиблась. Потому что я думала, что ты из тех мужчин, кто умеет отличить добро от зла и хорошую женщину от неизвестно кого.
– Я и не говорю, что ты неизвестно кто. Просто я не понимаю – как! – воскликнул Федор, глядя на меня, как загнанный зверь. – Ведь десять лет!
– Но эти десять лет ты был не со мной. Я ничего об этом не знаю. И вот еще что. Имей в виду, я не собираюсь ничего доказывать или делать какие-то дурацкие генетические тесты. И оправдываться ни в чем не буду. Либо я нужна тебе, либо нет. Мы все – я, Соня, этот ребенок. Решай сейчас. У тебя есть три минуты.
– Ты кошмарна.
– И у меня токсикоз, – добавила я. – А это страшно, поверь мне.
– Поверить тебе? – с каким-то странным выражением переспросил он. – А что ты думаешь об этом?
– О чем? – не поняла я.
– О нас.
– О нас я думаю только хорошее.
– Ты правда беременна?
– Уж в этом нет никаких сомнений.
– Правда от меня? – еще требовательнее посмотрел на меня он.
– Знаешь, если не от тебя, то только разве что от духа святого, – усмехнулась я.
– А ведь ты – Мария! – заметил он, прищурившись.
– Что ты, я просто Муся. И весь вопрос не в том, твой это ребенок или не твой. Он твой, и только время требуется, чтобы убедиться в этом. Вопрос в другом – нужен ли он тебе. И верь мне, это очень сложный вопрос, ведь он изменит всю твою жизнь. Возможно, это совсем не то, чего ты на самом деле хочешь.
– А чего же тогда я хочу?
– Вот это – счастье по верхам, голубоглазая девчонка в твоей постели и никакой прозы жизни. Обеды в кафе, немножко грусти и жалости к себе и бесконечная свобода.
– Интересно ты это видишь, – удивился он.
– У тебя осталась еще минута, – я деловито посмотрела на часы, постучала пальцем по циферблату. В голове так и рисовалась картина, как минута истекает, а Федор сидит, опустив голову и отведя глаза, и говорит:
– Это не для меня. Прости, но я не могу. Просто не могу. Даже если ты права, даже если случилось чудо… – И от этой перспективы мне захотелось вдруг что-то говорить, даже кричать, размахивать руками. Уговаривать, клясться, рисовать радужные перспективы. Но я молчала и ждала, глядя на стрелки моих стареньких часов. Секунды бежали быстро, и вот уже надо было отвечать за весь этот мой жалкий базар. Поднять глаза, жалко улыбнуться, похлопать его по плечу, пожелать удачи. Выйти и пойти домой, чтобы там отрыдать у мамы на груди, если она меня примет. Сделать аборт, пойти работать в регистратуру… Нет, только не это. Что там я ему говорила? Вопрос в том, чего ты хочешь? А чего хочу я? Пожалуй, я хочу оставаться собой, даже в этой ситуации. Сейчас я открою дверь, выйду из машины, доберусь до какого-нибудь кафе и позвоню Костику. Может быть, у него еще осталась для меня квартира. А там… там посмотрим.
– Что ж, удачи! Время вышло. – Я заставила себя поднять глаза, но жалкую улыбку решила отменить. Черт возьми, мне больно, к чему делать вид, что это не так. Я открыла дверь машины и вышла из нее. Федор сидел без движения, даже не повернувшись ко мне. Я вздохнула поглубже, зажмурилась и пошла прочь, не оборачиваясь и стараясь думать только о том, чтобы переставлять ноги. Топ-топ, топ-топ.
– Муся! Да стой же ты, сумасшедшая! – услышала я крик за своей спиной, а через секунду Федор уже схватил меня и прижал к себе. Я отстранилась и состроила недовольное лицо.
– Формально я уже от тебя ушла.
– Перестань, ты же прекрасно знаешь, что я без тебя не могу. Господи, да как ты только могла подумать, что я тебя отпущу?!
– А знаешь, это было очень даже вероятно. Когда ты остался в машине, я уже думала – все.
– И что? Что ты собиралась делать? Бежать домой? Нет, ну какая же ты все-таки сумасшедшая. Я, признаться, только потому и остался сидеть, что был уверен, что ты не уйдешь.
– А я ушла. И собиралась звонить Костику.
– Зачем? – огорошенно переспросил он.
– Насчет квартиры. Домой – это не для меня. Там у меня нет дома, там только место, где живут мои родители и сестра. А свой дом мне еще только предстоит создать. На самом деле, каждый, я думаю, должен создать свой дом. Разве нет?
– А как насчет моего дома? Не будешь ли ты столь любезна создать свой прекрасный дом на моем шестнадцатом этаже?
– Это предложение? – хитро улыбаясь, уточнила я.
– Да, – кочевряжился он. – Предлагаю руку и сердце в обмен на бедра и грудь. Особенно на бедра.
– Я принимаю ваше предложение. Только имейте в виду, я – приобретение хрупкое, требующее самого лучшего ухода. К тому же с токсикозом.
– Самый лучший вариант, – усмехнулся он.
Эпилог
Хотелось бы отдельно коснуться вопроса моей диеты. Когда я родила своего второго ребенка – сына, я весила опять семьдесят три кило, так как питалась в последние месяцы беременности в основном плавленым сыром и слоеными булочками. Особенно я «выступила», когда лежала на сохранении на двадцать пятой неделе. Там делать мне было абсолютно нечего, так что я мела все, что исправно приносил мне помешанный на чувстве долга Федор. Так что похудение мое на кофейной диете фактически провалилось. И когда я вышла из роддома и с ужасом встала на весы, то поняла, что надо начинать все заново. Однако как начинать заново, я не знаю, потому что кормлю грудью и даже не представляю себе, как кофе и… кофе может отразиться на здоровье ребеночка. Да к тому же Федор действует на меня совершенно расхолаживающе – постоянно говорит мне, какая я красавица, хватает за особо круглые места и умоляет в этих местах хотя бы оставить все как есть. Я в душе против этой идеи и планирую начать худеть, как только – так сразу. А пока… Пока как-то так.
