Случайная свадьба (+ Бонус) (СИ) - Тоцка Тала

— Марта, а давай мы с тобой как-нибудь еще попробуем, только с флоггером? У меня есть. И стеки есть. Хочешь, я тебя... Я легонько...

— Так и знала, что ты извращенец! — отвечаю ворчливо, а сама сжимаю коленки, потому что представляю себе, как он меня...

Его губы нетерпеливо находят мои, и мы целуемся так сладко, как еще ни разу не целовались. Долго—долго целуемся, пока муж не отстраняется с явной неохотой.

— Пойдем в дом, — он встает и легко поднимает меня на руки, будто я перышко.

— Зачем? — мне совсем не хочется ни в какой дом. Мне и в вертолете хорошо.

— Узнаешь, почему я должен оставаться в кресле. Это план Аверина, и лучше будет, если он расскажет тебе сам.

Давид вносит меня в знакомую гостиную, где на знакомом роскошном диване сидит Росомаха, закинув руку на спинку. Напротив него в таком же роскошном кресле расположился Константин Маркович.

Перед ними на низеньком столике стоят кофейник, чашки и блюдо с бутербродами из лепешек, зелени, сыра и ветчины. Увидев нас, мужчины оживляются, на их лицах читается явное облегчение.

— Дава, сажай ее сюда, — хлопает по дивану Росомаха. — Мартуся, будешь бутерброд?

— Я сам накормлю свою жену, — отвечает мой муж ревнивым тоном, а я сглатываю слюну и почему-то краснею.

— Ей нельзя кофе, Дава, — вмешивается Константин Маркович. — Принеси жене чай.

Давид бережно усаживает меня на диван, заправляет за ушко ту непослушную прядь и уходит на кухню. А я замечаю, что прихватила с собой рукопись и поспешно на нее сажусь, чтобы не задавали лишних вопросов. Муж возвращается с большой дымящейся чашкой и садится между мной и Росомахой.

— Этот диван вообще не вписывается в интерьер, — говорю, проводя ладонью по дорогой ткани.

— Когда Антон снял этот дом, я распорядился отремонтировать ванную и купить кое-какую мебель, — объясняет муж и поворачивается к Аверину. — Расскажи ей все.

К моему безграничному удивлению, тот не начинает изображать из себя принца крови, а говорит вполне нормальным тоном.

— Это началось еще позапрошлой зимой, перед Рождеством. Давид нанял меня для одной небольшой истории, связанной с террористами. А она оказалась большой, еще и с продолжением. Если коротко, то ваш муж давно сотрудничает со спецслужбами, выявляя и перекрывая финансовые потоки, которые используются для поддержки террористических организаций.

— Моего отца убили представители одной из таких группировок, — негромко вставляет Давид, обнимая меня и прижимаясь сзади.

— Так получилось, что одним из источников оказался наш общий друг господин Данбеков, — продолжает Аверин, и я от неожиданности икаю.

— Как Данбеков? Неужели Тузар террорист? Он вообще не похож, а вот его сестрица настоящая террористка в юбке.

— Сам Данбеков конечно же не террорист, — соглашается Аверин, — он привлекает финансовые потоки. И если удастся его изолировать, это будет большой успех. А там уже по звеньям можно будет раскручивать всю цепочку. Но проблема в том, что Данбеков неуязвим. Почти.

Аверин наклоняется над столиком и наливает себе кофе, а я в полном шоке прижимаю ладони к щекам.

— И это «почти» — мой Давид?

Константин Маркович выгибает брови и смотрит на меня со смесью изумления и восторга, будто я выдала наизусть доказательство теоремы Ферма. Давид молча целует меня в плечо.

— Абсолютно верно, — кивает Аверин, — ваш муж — то самое слабое звено, которое позволит упрятать за решетку Данбекова. Мы его спровоцировали, пустив слух, что Давид готовит к продаже рукопись. Ту, из-за которой у них началась вражда. Инсценировали покушение на Давида, которое якобы оказалось неудачным с расчетом на то, что Данбеков клюнет. И он клюнул.

— Постойте, — сдавливаю руками виски, — вы хотите сказать, Тузар поверил, что кто-то охотится на Давида и рукопись? А значит, если он под шумок попробует его убить, следствие пойдет по ложному следу?

— Именно так, — Аверин откидывается на спинку кресла, и теперь в его взгляде сквозит неприкрытое уважение. Давид целует меня в макушку и, кажется, сейчас лопнет от гордости.

— Но зачем это Тузару? — не могу сообразить я, щелкая пальцами, а потом замираю. — Только не говорите... Не говорите, что он уже один раз попытался.

Мужчины переглядываются и одобрительно хмыкают.

— Снова угадали, Марта Константиновна! — Аверин внимательно всматривается в мое лицо. — А сколько вам лет, напомните?

— Двадцать, — недоверчиво кошусь на Давида, он целует меня в ухо со словами «моя умница». Аверин задумчиво разглядывает потолок.

— А как звали вашу маму?

— Лариса, — озадаченно отвечаю, и он прикрывает глаза, будто что-то высчитывает.

— Н-нет, нет, — качает головой и только потом замечает вперившиеся в него взгляды Давида и Росомахи. — Не смотрите на меня так. Это не я. Просто совпадение.

— Так что там с Данбековым? — зову я отвлекшихся мужчин.

— Ты правильно догадалась, Мартуся, — первым отзывается Антон, — это Данбеков хотел убить Давида несколько лет назад, когда подрезал ему трос для банджи-джампинга. Не сам подрезал, понятно, это сделали по его приказу.

— Кто-то из тех, кто всегда рядом, — медленно проговаривает Аверин, — из тех, кому больше всего доверяют.

— Не представляю, — восклицаю в отчаянии и оборачиваюсь к Давиду, — не представляю, кто это может быть.

— Я тоже не представлял. Потому и должен был продолжать изображать беспомощного инвалида, Марта, — говорит он, придвигаясь еще ближе. — И камеры везде натыканы не для того, чтобы следить, кто сколько украдет сковородок. Они наблюдали за мной, а я позволял это делать, усыпляя их бдительность.

— Кто? — спрашиваю почти беззвучно.

— Селим, — отвечает Давид, и я не могу сдержать вздох облегчения.

— Как хорошо, что не Анзор. И не Зураб.

— Анзор и Зураб ждали тебя в аэропорту по моему приказу, — Давид хоть и удивлен, но ничего не спрашивает. — Они должны были лететь с тобой в Мюнхен, там у меня на год выкуплены апартаменты в отеле. И там же моя клиника.

— Ваш муж узнал о беременности и запаниковал, — поясняет Аверин. — Было очень неосмотрительно с его стороны оставлять вас в замке после свадьбы. Для нас его женитьба в принципе оказалась полной неожиданностью и, скажем, никто этому не обрадовался. Одно время я даже был уверен, что весь наш план летит к чертям.

Представляю, как он нудил и всех доставал, и ехидно ухмыляюсь. Но только про себя.

— Я тебе говорил, что в этой истории замешано слишком много людей, — целует меня в затылок Давид.

— И не одной страны, — не скрывает недовольства Константин Маркович, как будто мы с Давидом подростки, которых застукали в туалете.

— Теперь ты понимаешь, зачем было нужно, чтобы Тузар поверил в наш развод? — обнимает меня Давид. — Все должно было выглядеть так, будто я выставил тебя из замка. Но Селим, наверное, не успел ему донести...

— Успел, — оборачиваюсь к мужу, — Данбеков предложил отомстить тебе и украсть рукопись. Я отказалась. Он отпустил меня, но Зарина приказала охранникам вернуть меня обратно в дом, чтобы подставить брата.

— Я знаю, сердце мое. Не один Тузар умеет внедрять шпионов.

— Нам пора, Давид, — негромко зовет Антон. Муж на миг сдавливает меня в объятиях и поднимается с дивана.

— Ты куда? — спрашиваю растерянно.

— Я должен сыграть свою роль до конца, Марта, — говорит он, и у меня дрожь идет по телу от его тона.

— Я жду в «Наутилусе», — коротко кивает Росомаха и встает следом.

— «Наутилус»? — спрашиваю удивленно. — Это что такое?

— Мой вертолет. Только он больше не «Наутилус», Антон, теперь это «Звезда смерти», — улыбается Давид одними уголками губ и выходит из гостиной.

Он возвращается спустя некоторое время, и я восторженно залипаю на том, какой красивый мужчина мой муж и как ему идет костюм. Как сексуально брюки обтягивают узкие бедра, а пиджак подчеркивает широкие плечи.

Давид протягивает руку, подает с телефона сигнал, и в центр гостиной выезжает кресло, которое до этой поры незаметно стояло в углу. В груди все заходится от щемящей боли, когда муж садится в кресло в такой знакомой позе — наклонившись вперед и широко расставив ноги.