Анна Тодд - После
Хардин выразительно смотрит на меня.
Значит, он хотел, чтобы я спала в его комнате? Мне нравится, но мне неловко, если его родители узнают, что мы в подобных отношениях. Подсознание деликатно напоминает, что между нами и нет никаких «отношений». У меня есть парень, и это не Хардин. Я, как обычно, игнорирую голос разума и следую за Карен по лестнице. Я удивляюсь, почему она сразу отправляет нас спать, но мне неудобно спросить ее об этом. Она показывает мне дверь напротив комнаты Хардина. Комната не так велика, зато очень красиво обставлена. Кровать меньше, стоит под белым балдахином у противоположной от входа стены, на обоях изображены корабли и якоря. Вновь благодарю, и она обнимает меня перед уходом.
Я осматриваю комнату и подхожу к окну. Двор намного больше, чем я думала; до этого я видела только веранду и деревья с левой стороны. Справа находится небольшая постройка, похожая на теплицу, но я не могу ее разглядеть сквозь плотную завесу дождя.
Я смотрю на дождь, а мысли бродят где-то далеко. Сегодня был лучший день из всех, что я провела с Хардином, несмотря на вспышки ярости. Он держал меня за руку, чего никогда не делал, обнимал меня, когда мы шли, и успокаивал, как мог, когда я волновалась из-за Лэндона. Мы существенно продвинулись в нашей… дружбе, если ее можно так назвать.
Единственное, что меня сбивает с толку: если я знаю, что мы не можем и никогда не будем встречаться, то, может быть, все, что мы сейчас делаем, не так уж и плохо? Я не хочу быть для него чуть-больше-чем-подругой, но я не могу не быть с ним. Я уже много раз пробовала, и ни разу не получалось.
Легкий стук в дверь возвращает меня к реальности. Ожидаю увидеть Карен или Хардина, но, открыв, вижу Лэндона. Он держит руки в карманах и неловко улыбается.
– Привет, – говорит он, и я улыбаюсь в ответ.
– Привет, хочешь войти? – спрашиваю я, и он кивает.
Я сажусь на кровать, а он достает из-под столика в углу стул и присаживается рядом.
– Я… – произносим мы одновременно и смеемся.
– Ты первая, – говорит он.
– Хорошо, мне жаль, что ты увидел нас с Хардином там. Я вышла туда совсем не с этой целью. Просто хотела убедиться, что с ним все в порядке; ужин с отцом действительно сильно его раздражал, и как-то неожиданно мы стали… целоваться. Я знаю, как это ужасно и как плохо обманывать Ноя, но я запуталась. И я пыталась не общаться с Хардином. Действительно пыталась.
– Я тебя не осуждаю, Тесса. Просто я удивился, увидев вас на веранде. Когда я шел, я думал, что вы орете друг на друга. – Он смеется. – Я понял, что между вами что-то произошло, когда вы устроили баталию посреди лекции по литературе, и потом, когда ты оставалась здесь в прошлые выходные, когда он вернулся и стал со мной драться. Значит, вот в чем дело. Правда, я думал, ты расскажешь мне, но я понимаю, почему ты молчала.
Чувствую, как гора падает с плеч.
– Ты не сердишься на меня? И не стал по-другому ко мне относиться? – спрашиваю я, и он качает головой.
– Конечно, нет. Хотя я беспокоюсь о вас. Я не хочу, чтобы он доставлял тебе боль, а мне кажется, так и будет. Мне неприятно говорить это, но как твой друг я считаю, что так и будет.
Я хочу возразить, даже сержусь, но в глубине души понимаю, что он прав. Однако почему-то надеюсь, что он ошибается.
– А что ты собираешься делать с Ноем?
– Понятия не имею. Я боюсь, что, если я порву с ним, я пожалею, но то, что я делаю, несправедливо по отношению к нему. Мне нужно время, чтобы определиться.
Он кивает.
– Лэндон, я так рада, что ты на меня не сердишься. Я была такой дурой. Даже не знаю, что сказать. Прости меня.
– Ничего, я понимаю.
Мы оба встаем, и он обнимает меня. Обнимает тепло и дружески – и как раз в этот момент дверь открывается.
– Хм… я помешал? – раздается голос Хардина.
– Нет, заходи, – говорю я, и он морщится.
Надеюсь, он в хорошем настроении.
– Я принес тебе, в чем спать.
Он кладет на кровать небольшую стопку одежды и поворачивается, чтобы уйти.
– Спасибо, но ты можешь остаться. – Я не хочу, чтобы он уходил.
Он смотрит на Лэндона, сухо произносит:
– Нет, спасибо, – и покидает комнату.
– Какой он капризный! – тяну я и шлепаюсь на кровать.
Лэндон хихикает и тоже садится.
– Капризный не то слово!
Мы оба хохочем, а затем Лэндон рассказывает о Дакоте и как он не может дождаться, чтобы она приехала в следующие выходные. Я почти забыла о костре. Туда придет Ной.
Возможно, стоит попросить, чтобы он не приходил. Что, если все эти чувства и перемены между мной и Хардином – только в моем воображении? Я чувствую, что сегодня, когда он сказал, что хочет меня сильнее, чем кого бы то ни было, между нами что-то изменилось. Но он не сказал, что чувствует что-то ко мне – только что хочет меня. Около часа мы болтаем с Лэндоном обо всем – от Толстого до видов Сиэтла, – потом он желает мне спокойной ночи и уходит к себе, оставляя меня наедине с шумом дождя и мыслями.
Глава 50
Беру одежду, которую принес Хардин: его фирменная черная футболка, красно-серые штаны в клетку, какие-то огромные черные носки. Забавно, если Хардин подумал, что я их на самом деле надену, но потом я понимаю, что вещи, скорее всего, из шкафа с неношеной одеждой. Подношу футболку к лицу и чувствую его запах. Он ее недавно носил. Невозможно прекрасный мятный запах опьяняет, он давно стал самым любимым ароматом в мире. Переодеваюсь, штаны оказываются хоть и велики мне, но очень удобные.
Ложусь и натягиваю одеяло до груди, упираюсь взглядом в потолок и вновь переживаю весь день. С мыслями о зеленых глазах и черных футболках я медленно проваливаюсь в сон.
– НЕТ! – Меня вырывает из сна голос Хардина. Я действительно что-то слышала или показалось? – Пожалуйста! – снова кричит он.
Вскакиваю с постели и выбегаю в коридор. Руки находят холодный металл дверной ручки, и, к счастью, она открывается.
Снова слышу:
– НЕТ! Пожалуйста…
Я не знаю, что с ним; если ему больно, я понятия не имею, что делать. Хардин без футболки, завернутый в толстое одеяло, мечется по кровати. У него жар, сильный жар.
– Хардин! – говорю я спокойно, пытаясь его разбудить. Его голова свешивается набок, он стонет, но не просыпается. – Хардин, проснись! – кричу я, стискивая его сильнее, и трясу, сидя на нем сверху. Потом хватаю его руками за плечи и снова сильно встряхиваю.
Он открывает глаза; секунду их наполняет ужас, который вскоре сменяется растерянностью, а затем облегчением. С его лба катятся капли пота.
– Тесс, – хрипит он.
