Маргарет Каллагэн - Грани доверия
Так прошла ночь. И, когда утром она открыла глаза, Трэвис был рядом с ней. Теплая благодарная улыбка играла у него на губах, взгляд был спокойный и уверенный.
— Доброе утро, соня, — нежно поздоровался он. — Сладкие сны снились?
— Ты что, наблюдал за мной всю ночь? — спросила она. Ее сердце пело. Никакие сны не могли и близко походить на эту волшебную реальность.
— Вряд ли, — ответил он, улыбаясь. — Ведь мы полночи провели в объятиях друг друга.
— Только полночи? — пошутила Билли.
Трэвис впился в нее жадным поцелуем. Обхватив его за шею, она притянула его к себе еще ближе. Поцелуй углублялся, пробуждая желание. Трэвис стянул одеяло, обнажая молочно-белое тело Билли. Ее бронзовые соски вновь затвердели под его взглядом.
— Слишком скоро, — задумчиво прошептал он. — Тебе, моя прекрасная куртизанка, необходимо освежиться. И у меня есть идея.
Он повел ее в ванную комнату, которая свободно вместила бы десять человек.
Они залезли в огромную пологую ванну и, как шаловливые дети, вылили под струю воды целую бутылку моющего средства. Вода сразу покрылась пышной пеной. Билли фыркала и чихала, так как пузырьки пены попали ей в нос. Не менее получаса они резвились и кувыркались, как пара дельфинов. Наконец перешли к более серьезному делу.
— Ты первая? — Трэвис протянул ей мыло и губку.
— Конечно, если бы сэр побеспокоился постоять.
Сэр побеспокоился, она долго и тщательно мыла его. Потом наступила очередь Трэвиса.
— Если бы мисс потрудилась постоять…
— Как может девушка отказаться? — пошутила Билли, и, как только Трэвис провел губкой по ее коже, она сразу же начала дрожать. Такое эротичное скольжение губки и его пальцев возбуждали ее, и безрассудная Билли старалась ближе притянуть его к себе.
— Не двигайся, — хрипло командовал он. — Женщина, я возражаю против того, чтобы вы шевелились.
Ей ничего не оставалось, как стоять прямо. Каждое прикосновение, каждое движение рождали в ней вспышки желания. Усилие сдерживаться почти убивало ее, но она выглядела абсолютно спокойно.
Он развернул ее к себе, и его горящий взгляд наполнил ее огнем. И если Билли удавалось ничем не показать своего волнения, то тело Трэвиса выдало его. Она прыснула от смеха и положила ладонь на его поднявшееся мужское естество. Он отскочил от нее, и она снова засмеялась.
— Нет, женщина, — хрипло командовал он, — еще не время. Слишком скоро.
Мыльными пальцами он стал делать вращательные движения вокруг ее сосков, и они сразу затвердели и набухли. Трэвис улыбнулся и быстро лизнул языком каждый сосок. Жар обдал Билли, как раскаленная лава. Она закрыла глаза.
Он присел рядом с ней и стал гладить ее ноги. От самого верха вниз одну ногу — подъем, стопа поглажены, пальцы пощекочены, переход к следующей ноге — подъем, стопа обласканы, пальцы пощекочены и затем долгое, долгое путешествие вверх. На миг остановился, чтобы пощекотать нежное место сзади колена, и снова начал гладить внутреннюю сторону бедер, дрожащих от каждого прикосновения. Он останавливался и снова начинал. Дразнил. Мучил. Билли решила, что должна выдержать это испытание, эту изощренную пытку, и продолжала стоять прямо.
Он намылил руки и обхватил ее скользкое тело. Большие пальцы массировали верхнюю часть ее бедер, подбираясь все ближе и ближе к темному влажному треугольнику. Совсем близко, у самых краев его, пальцы стали совершать ритмические вращения. Билли застонала, непроизвольная дрожь сотрясала ее тело, ноги стали ватными. Желание делалось неуправляемым.
— Трэвис! О Боже, Трэвис! — умоляла она.
Он, смеясь, вышел из ванны, подхватил Билли на руки и понес ее, распаренную и мокрую, обратно в постель.
— Не спеши, дорогая, — шептал он, глядя на нее сверху вниз. — Если ты хочешь меня, то должна об этом попросить.
— А если я не попрошу? — Выражение ее лица было деланно-легкомысленным.
Он зарычал, вытянулся рядом с ней и, прижимая ее, перевернулся на спину и положил ее на себя.
— Тогда мне придется научить тебя это делать, — торжественно заявил он.
А затем начались поцелуи и волшебные касания рук. Он положил ее на подушки и прошелся ртом от впадинки у основания шеи до ложбинки между грудями. Потом накрыл ее груди ладонями, свел их вместе, углубляя ложбинку, и языком протиснулся между ними. Он по очереди сосал ее груди, медленно перемещаясь от соска к соску, дразня и покусывая. Рука его спустилась вниз ее живота, чтобы гладить, ласкать шелковистый треугольник. Затем он встал на колени над ее ногами и, наклонившись вперед, взял ее руки в свои.
— Если ты меня хочешь, Билли, — напомнил он ей хрипло, — тогда проси.
Билли хотелось самой довести его до такого же лихорадочного состояния, до которого довел он ее, но руки ее не были свободны, поэтому она не могла добраться до его мужского естества.
Она улыбнулась.
— Я хочу тебя, — сказала она. — Хочу сейчас. Я хочу, чтобы ты целовал меня. Хочу, чтобы твои губы и руки ласкали меня. И, когда твое тело заболит, как мое, когда ты будешь просить, как я, тогда, Трэвис, и только тогда, — подчеркнула она, — я предложу тебе себя. — И она снова улыбнулась открытой улыбкой триумфатора, потому что взяла реванш.
Трэвис подавил стон.
— Колдунья, — убежденно прошептал он. — Но так как твое желание для меня закон…
Он впился в нее губами. Билли извивалась под ним, стонала, но не просила. Она хотела заставить Трэвиса сдаться, но умный Трэвис уже хорошо знал ее и играл с ней как виртуоз, подводя к самому краю.
— Трэвис! Трэвис! Пожалуйста, Трэвис! — выкрикнула она в муке.
— Пожалуйста, Трэвис, — что? — Его черные глаза горели.
— Возьми меня.
Лицо его засияло, и он с радостью бросился выполнять приказ. Билли двигалась с ним в унисон. Ей представлялось, что на нее накатываются океанские волны, вздымают ее все выше и выше. Она зависает на гребне самой высокой волны, а затем эта волна обрушивается, превращаясь в мириады разлетающихся брызг.
— Не пора ли тебе собираться? — спросила она, когда принесли завтрак.
— Это намек? Ты хочешь избавиться от меня?
— Ни в коем случае, — прошептала Билли.
Она свернулась на диване, закутавшись в один из мягких махровых халатов, которыми обеспечивал отель. Ее влажные волосы были закручены в тюрбан. Трэвис нахмурился — он явно предпочитал видеть ее обнаженной.
— У меня много времени, — объяснил он, вытаскивая пробку из бутылки с охлажденным шампанским.
— Шампанское! С утра? — засмеялась Билли.
— А почему бы нет? Это особый день, для меня по крайней мере, — серьезно сказал он, протягивая ей стакан.
