Розмари Роджерс - Лабиринты любви
– Но я никогда не обещал, bella mia,[17] что не попытаюсь соблазнить тебя!
Он припал губами к ее шее, и она вскрикнула.
– Разумеется, я немного выпил, почему бы нет? Думал, что вино поможет мне уснуть, но перед глазами все время стояла ты, проклятая ведьма! Отчего я презираю и все-таки хочу тебя, хотя и знаю тебе истинную цену? Как часто я был готов возненавидеть тебя и тем не менее вожделел!
Он перешел на итальянский, и от всего услышанного Сару охватил такой гнев, что она принялась сопротивляться. Но он полон решимости взять ее! И теперь бросает оскорбление за оскорблением этим грубоватым, звенящим, как сталь, голосом с неожиданно бархатными интонациями, играющими на нервах, как на гитарных струнах. Теперь Марко прижимал ее к кровати всем телом, и непривычное ощущение шершавой кожи и жестких волос на груди заставило девушку сжаться.
– Я же сказала – уходи! Немедленно прекрати эту комедию и убирайся!
В этот момент Сара презирала себя за нотки отчаяния, за унизительную мольбу, но ничего не могла поделать с извечным ужасом девственницы, особенно когда он начал осыпать ее умелыми изощренными ласками.
– А мне казалось, тебе понравился массаж! Перестань так извиваться, carissima, не то я сочту, что ты уже достаточно возбудилась.
Сара замолотила по его груди кулаками, всхлипывая от бешенства и страха.
– Успокойся! Чем я опять не угодил? Да перестань! Не хватало мне еще следов от ногтей на память о безумной страсти! – прорычал он, перехватывая ее запястья. – И брось делать вид, что отбиваешься, все равно никто не поверит, что ты насмерть перепуганная девственница, а не искушенная в постельных делах куртизанка!
Он чертовски силен! У Сары нет ни единого шанса вырваться, если… если она немедленно не признается во всем, не объяснит, что перед ним не Дилайт, а ее старшая сестра. Лучше любое наказание, чем то, что он собирается с ней сделать!
– Я не… не… О, черт бы тебя побрал, да подожди же, ты не пони…
Но все протесты были заглушены старым как мир способом: рот Марко прижался к ее губам в бесконечных поцелуях – от безумно-нетерпеливых и причинявших боль до долгих и затяжных, исследующих форму и вкус губ, языка, рта. Он был попеременно груб и нежен, а тем временем волшебные пальцы творили нечто невообразимое. Наконец Марко намеренно-дразняще, неспешно-дерзко принялся играть с чувствительными бугорками ее сосков, пока она не задохнулась, пытаясь освободиться от его хищного рта. Она почти теряла рассудок, беспомощно разрываясь между желанием избавиться от него и неодолимым порывом сдаться на милость победителя.
Теперь в комнате слышались лишь тяжелое дыхание и тихие стоны. Неужели все происходит с ней, и она ждет и не может дождаться, пока это случится?
В эту минуту Сара вообще не могла и не хотела думать, впервые в жизни позволив чувствам взять над ней верх, и теперь медленно падала с огромной высоты, вращаясь по гигантской спирали, словно неожиданно налетевший смерч неумолимо засасывал ее все глубже. То, что Марко творил с ней своими пальцами и губами, было поистине дьявольским наваждением!
И наконец наступил миг, когда больше не было необходимости держать запястья Сары, – Марко отпустил девушку, и ее руки взметнулись, чтобы обвить его шею. Он касался тех местечек, что мучительно ныли, требуя ласк, погружал ее в мир ощущений, о которых она до сих пор не подозревала. Гигантский девятый вал швырял Сару в водоворот эмоций, заставивших ее отчаянно выгнуться и радостно принять резкий удар, вызвавший невольный крик боли, но уже через несколько мгновений эта боль уступила место другой, не имевшей ничего общего с физической, и Сара издала захлебывающийся, почти животный вопль, которого даже не услышала из-за бешеной пульсации крови в ушах.
Еще… еще… и просто невероятно… еще. Больше, больше… выше… Такое она не могла представить в самых смелых мечтах, вообразить или попытаться описать. Все, что в эту секунду сознавала Сара, – сильные толчки его тела внутри нее, заполняющие пустоту и уносящие в заоблачные выси наслаждения, откуда последовало свободное падение в реальность.
Сара словно очнулась от транса, в котором была не собой, а страстным чувственным созданием, бесстыдно отдававшимся собственным желаниям и способным на все, чтобы их удовлетворить. Девушка неожиданно отрезвела. Смятые разбросанные простыни, какая-то неприятная влага между бедрами. Марко все еще по-хозяйски лежал на Саре, но так и не вышел из нее. Может, он заснул? Если сейчас бросит что-то привычно саркастическое и оскорбительное, она…
Он слегка отодвинулся, лениво покусывая нежную ложбинку над ключицей.
– Клянусь Богом, ты настоящая волшебница. Такая тугая и горячая… невероятно, но я снова хочу тебя!
Тихое рычание заставило ее затрепетать от страха… и еще чего-то непонятного, чему не было названия, но слова Марко распаляли, возрождали дремавший в ней древний инстинкт, вызывавший неудержимое желание дотронуться до него. Прижать к груди, ощутить внутри себя. Погладить черные как вороново крыло волосы. Проверить, сможет ли он во второй раз заставить ее испытать столь же неукротимую страсть и то же блаженство.
Руки Сары спустились по его спине вниз и двинулись вверх, к плечам и шее. Затем одна рука снова скользнула к бедрам и по наитию нашла то место, где их тела все еще были соединены.
– Strega! Колдунья! – хрипло шепнул он и вновь начал набухать и пульсировать в ней. Потянув Сару за волосы, Марко стал осыпать ее безумными поцелуями, а потом неожиданно перевернулся на спину, посадил на себя и стиснул стройные бедра.
Из прочитанных книг и откровений подружек Сара усвоила, что подобных вещей в жизни просто не бывает. Так скоро? И она торжествующе, радостно, не веря себе, убедилась, что все они жестоко ошибались!
Сара все еще плавала в невесомости, легкая, как перышко, когда сквозь сладостное забытье до нее донесся его голос. Она так и не поняла, что он хотел сказать, но это и не имело значения, во всяком случае, сейчас. Сара сонно уткнулась ему в плечо, прижалась ближе, пробормотала что-то невнятное и крепче обняла его.
Уже потом она смутно припомнила, что Марко говорил по-итальянски… То ли пожелал доброй ночи, то ли сказал что-то нежное, как всякий мужчина своей любовнице после любовных игр.
Сама того не сознавая, девушка улыбнулась во сне. Любовница! Кто бы мог подумать… она и вдруг чья-то любовница?! Не чья-то, а именно Марко! Забавно, ведь она с самого начала его ненавидела!
Больше она ничего не помнила до тех пор, пока жаркие солнечные лучи не ударили в сомкнутые веки. И тут же сердце сжалось от горького чувства потери.
