Элис Хоффман - Практическая магия

Джиллиан подходит вплотную к сестре:

— Нет, сможешь.

— Не знаю. Возможно, не получится — сидеть и лгать ему в глаза. У него такой взгляд...

— Послушай. — Голос у Джиллиан звенящий, тон­кий. — Либо ты врешь, либо нас сажают в тюрьму, поэ­тому, думаю, ты сможешь. Не гляди на него, когда он будет к тебе обращаться. — Джиллиан берет сестру за руки. — Задаст человек пару вопросов, вернется к себе в Аризону, и всем будет хорошо.

— Это верно, — говорит Салли.

— Запомни. Не гляди на него.

— Ладно, — кивает головой Салли.

Пожалуй, это она сумеет — во всяком случае, по­пробует.

— Ты просто делай, как я, - говорит ей Джиллиан.

Сестры клятвенно обещают друг другу, что в этом случае будут выступать единым фронтом, железно и до последней точки. Будут излагать Гэри Халлету сухие факты, следя за тем, чтобы не сказать лишнего, но и не отмалчиваться. К тому моменту, как они оговаривают последние детали и спускаются вниз, Гэри успевает до­пить третью чашку кофе и выучить наизусть все пред­меты на кухонных полках. Услышав женские шаги на лестнице, он отирает тыльной стороной ладони глаза и отставляет кофейную чашку.

— Ну, здрасьте, — говорит Джиллиан.

Что-что, а это она умеет. Когда Гэри поднимается ей навстречу, она протягивает ему руку, как при обычной встрече с новым знакомым. Но, рассмотрев его побли­же, ощутив силу его рукопожатия, чувствует некоторое беспокойство. Этого будет не так-то легко провести. Он многое повидал и много слышал историй — и он не­глуп. Это легко определить уже по внешнему виду. Воз­можно, слишком неглуп.

— Мне сказали, вы хотите поговорить со мной о Джимми, — говорит Джиллиан.

Сердце у нее готово выпрыгнуть из груди.

— Боюсь, что да.

Гэри достаточно беглого взгляда, чтобы составить мнение о Джиллиан - по татуировке у нее на запястье, по тому, как она отступает на шаг, словно уклоняясь от удара, когда он к ней обращается. — Вы с ним виделись в последнее время?

— Я сбежала в июне. Села в его машину и укатила - с тех пор у меня о нем нет известий.

Гэри кивает головой и помечает что-то в своих бу­магах, но эти пометки - просто каракули, бессмыслен­ный набор слов. Туалетное мыло, пишет он наверху страницы. Штат Мичиган. Яблочный пирог. Дважды два — четыре. Милая. Он строчит первое, что взбредет на ум, делая вид, будто поглощен исполнением офи­циальной процедуры. Лишая тем самым Салли и ее се­стру возможности заглянуть ему в глаза и догадаться, что он не верит Джиллиан. Никогда не отважилась бы она удрать, прихватив с собой машину своего друж­ка, — к тому же и Хокинс не таков, чтобы вот так, лег­ко и просто, отдать свое. Да ни в жизнь! Он и до грани­цы штата не дал бы ей доехать.

— И пожалуй, разумно поступили, — говорит Гэри.

Ему не раз случалось пользоваться таким прие­мом — прикрываться словами, не позволяя сомнению просочиться наружу. Он достает из кармана пиджака список приводов и судимостей Хокинса и разворачи­вает его на столе перед Джиллиан.

Джиллиан садится и читает.

— Мама родная! — вырывается у нее.

Первый привод за торговлю наркотиками помечен столь давней датой, что Джимми могло быть тогда ни­как не больше пятнадцати. Джиллиан ведет пальцем по списку, которому нет конца; с каждым годом проступ­ки становятся все более вопиющими, перерастают в уголовные преступления. Похоже, когда Джимми в по­следний раз задержали за физическое насилие при отягчающих обстоятельствах, они уже жили вместе, а он не потрудился даже заикнуться об этом. Сказал, если память ее не подводит, что в тот день, когда, ока­зывается, был суд, он будто бы ездил в Феникс помочь дальней родственнице с перевозкой мебели.

Где были столько лет ее глаза? Невероятно! Вот Бе­на Фрая она за два часа узнала лучше, чем Джимми — за четыре года. Джимми ей представлялся загадочной фи­гурой, окруженной ореолом таинственности. Теперь, когда вскрылись факты, ясно, что он был мошенник и вор, а она целую вечность сидела и хлопала ушами, принимая обман за чистую монету.

— Я понятия не имела! — говорит Джиллиан. — Клянусь вам! Я никогда не спрашивала, куда он идет и чем занима­ется. — Что-то жжет ей глаза; она смаргивает, но это не по­могает. — Что, разумеется, не служит мне оправданием.

— Нельзя винить себя, что любишь того, а не друго­го, — говорит Гэри. — Вам незачем оправдываться.

С этим следователем нужно и впрямь держать ухо востро. Он выдает такие наблюдения, что оторопь бе­рет. Как, например, эта его мысль, что любовь не тре­бует оправданий. — Джиллиан и не задумывалась до сих пор, что, может статься, не в ней причина всех не­счастий. Она бросает взгляд на Салли, чтобы увидеть, какова ее реакция, но Салли с каким-то странным вы­ражением лица не отрываясь глядит на Гэри. От этого выражения у Джиллиан становится тревожно на душе, так как оно совершенно несвойственно ее сестре. Сал­ли, которая стоит прислонясь к холодильнику, выгля­дит незащищенной и уязвимой. Куда девались ее бро­ня, ее стойкость и выдержка, несокрушимая логика, которая всё всегда расставит по местам?

— Причина, по которой я разыскиваю мистера Хо­кинса, — объясняет Гэри, обращаясь к Джиллиан, — в том, что он сбывал студентам местного университета ядовитое вещество растительного происхождения, что привело в трех случаях к смертельному исходу.

— В трех! — Джиллиан качает головой.

Джимми говорил, что умерли двое. Что он не вино­ват — мальчишки по дурости не знали меры и к тому же норовили недоплачивать ему то, что с них причиталось. «Сопляки хреновы, — так отзывался он о них. — До уни­верситета засиделись в маменькиных сыночках!» Он врал не моргнув глазом о чем угодно, из чистой любви к искусству. Джиллиан тошно вспоминать, как безогово­рочно принимала она на веру его слова, становясь во всем на его сторону. Помнится, она подумала тогда, что эти ребята, видимо, сами накликали на себя беду.

— Ужас какой! — отзывается она на сообщение Гэри Халлета о трагедии в стенах университета. — Это чудо­вищно.

— Несколько свидетелей опознали вашего друга, но сам он исчез.

Джиллиан слушает его вполуха, мысленно возвра­щаясь к тому, как все это было. В августе пустыня под Тусоном накаляется градусов до пятидесяти. Однажды, вскоре после того, как состоялось их знакомство, они с Джимми в такую жару неделю вообще не выходили из дому — включили кондиционер, а потом пили пиво и ублажали друг друга в постели разнообразными спосо­бами, какие горазд был придумывать Джимми и кото­рые сводились в основном к ублажению его самого.

— Давайте не будем называть его моим другом, — го­ворит она.