Семь лет между нами - Эшли Постон
Потому что такова была моя тётя. Такого она была рода человек.
На струнах скрипки зазвучала мелодия из песни ABBA, крик о том, чтобы рискнуть, о том, чтобы влюбиться, и мы танцевали. А на следующий день я простудилась и провела остаток недели в съёмной квартире, выживая на бульоне и газировке. Мы никогда не рассказывали моим родителям, что я заболела. Только то, что мы танцевали под дождём.
Я никогда не рассказывала родителям плохие моменты.
Может, если бы я рассказала…
Дождь начал стихать, и Эрл сказал:
— О, похоже, у тебя что-то в почтовом ящике.
Мой почтовый ящик. Слышать это было странно. Он должен был принадлежать тёте, но теперь ключи у меня, и письма, адресованные ей, уже шесть месяцев оставались без ответа. Почты ей теперь почти не приходило, особенно после того, как я закрыла её банковские счета и кредитные карты, но иногда попадалась какая-то реклама, так что я подошла к ряду золотых почтовых ящиков и достала ключ.
— Что там? — спросила я, открывая ящик.
Он пожал плечами.
— Кажется, письмо.
Письмо? Моя любопытство мгновенно сменилось тревогой. Возможно, письмо вернулось отправителю — адрес не найден. Возможно, это всего лишь замаскированный рекламный спам. А может быть…
Я открыла ящик и достала его. Оно выглядело как обычная реклама — как всё, что ей приходило — пока я не заметила рукописный адрес в углу.
От Веры.
Сердце сжалось в горле. Вера — та самая Вера моей тёти? Та самая Вера из её историй?
Чёрные пятна начали мелькать перед глазами. В груди стало тесно. Это было слишком реально, слишком внезапно.
— Клементина? — позвал Эрл. — Клементина, ты в порядке?
Я оторвала взгляд от письма и сунула его в сумку.
— В порядке, — сказала я слишком быстро и попыталась успокоить дыхание. — Всё хорошо.
Он мне не поверил, но дождь уже почти закончился, а между облаками на улицу пролился солнечный свет. У меня появился шанс уйти.
— Хорошего дня, Эрл, — бросила я, махнув ему на прощание, и, проскользнув через вращающиеся двери, шагнула в жаркий и влажный субботний полдень. Надо было немного пройтись и попытаться привести мысли в порядок.
* * *
Тем вечером я собрала Дрю и Фиону на ужин для срочного обсуждения. Дрю хотела попробовать новое азиатское фьюжн-кафе в НоХо, но когда мы туда пришли, очередь тянулась до самого выхода, а время ожидания было не меньше часа. Фиона не хотела так долго ждать, а Дрю и не подумала, что в субботний вечер может быть так людно, иначе бы заранее заказала столик — ведь место новое, и о нём ещё никто не знал. Оказалось, несколько дней назад Time Out опубликовал восторженный отзыв, так что теперь все хотели попробовать спринг-роллы с шрирача.
— Может, тут поблизости есть что-то ещё, — пробормотала Дрю, доставая телефон. Но было самое загруженное время ужина, и я была уверена, что почти везде будет толпа.
Тёплый и душный день сменился летним вечером, а по небу катились облака, окрашенные в розово-оранжевые оттенки, словно перекати-поле.
— Может, найдём что-нибудь с верандой? — предложила Фиона, заглядывая через плечо Дрю в Yelp.
Я запрокинула голову, подставляя лицо лучам заходящего солнца, дожидаясь, пока они выберут что-то, потому что мне, в принципе, было всё равно, а вот у Фионы из нас троих было больше всего ограничений в питании.
Они спорили, не стоит ли плюнуть на всё и поискать ресторан в Вест-Виллидже, потому что Фиона не хотела бродить по городу в поисках еды, когда я заметила знакомый ярко-жёлтый фургон в дальнем конце улицы, припаркованный ровно там же, где я видела его прошлой ночью — у Вашингтон-сквер-парка.
Как всегда, подстраивался под летнюю студенческую толпу.
— Как насчёт фахитас? — предложила я.
Они бросили на меня недоумённые взгляды.
— Где это…? — пробормотала Дрю, не отрываясь от телефона.
— А у него какой рейтинг? — уточнила Фиона.
Я развернула их и потащила по тротуару.
— Поверьте, туда, куда мы идём, рейтинги не нужны.
Они попытались возразить, но тут увидели фургон с едой и очередь, извивающуюся по тротуару. В основном там стояли студенты из NYU или туристы, случайно оказавшиеся возле арки Вашингтон-сквер и привлечённые запахом жареного мяса и девяностых поп-хитов.
— Это место выглядит потрясающе, — одобрила Дрю, а Фиона уже нашла аккаунт фургона в Инстаграм и сфотографировала его, чтобы отметить.
— Как ты о нём узнала?
Я могла бы сказать: «Я ужинала с Джеймсом Эштоном вчера, который, между прочим, мой не совсем бывший, всё сложно, и этот фургон принадлежит его друзьям».
Но… нет.
Если бы я так сказала, это бы только разворошило осиное гнездо. Дрю сразу начала бы расспрашивать, откуда я знаю Джеймса Эштона, когда познакомилась с ним… а я ведь встретила Дрю и Фиону семь лет назад, и они бы точно запомнили такого парня, как Джеймс, ещё тогда.
Так что лучше было сказать почти правду.
— Только не злись, но Джеймс показал мне это место вчера, после кулинарного класса.
Глаза Дрю расширились.
— Тот самый шеф?
Я кивнула.
Фиона ахнула.
— Клементина!
— Да это просто был ужин! Мы оба всё ещё были немного голодные, мое такси не приехало… и вообще, этот фургон принадлежит его друзьям.
Дрю выглядела слегка настороженно, и я её понимала. Потому что, если бы другие издательства узнали, что я провожу время с автором за пределами рабочих встреч, это бы выглядело…
Ну, скажем так, слухов было бы не избежать.
В PR любую рекламу можно было превратить в пользу, но только не в этом случае. В этом случае это выглядело бы крайне непрофессионально. И Дрю знала, что я не поставила бы свою карьеру под удар. По крайней мере, я на это надеялась.
Пока мы ждали своей очереди, Фиона спросила:
— Так почему ты вообще нас собрала? В чём срочность?
— О! — Я почти забыла.
Я сунула руку в сумку и достала письмо.
— Оно пришло в почтовый ящик моей тёти… в мой почтовый ящик в Монро, — быстро поправилась я.
— Письмо? — переспросила Дрю, а потом её глаза расширились, когда она увидела, на чьё имя оно было адресовано.
— Твоей тёте?
— Кто такая Вера? — спросила Фиона.
— Вера была… она и моя тётя встречались лет тридцать назад. Тётя почти не говорила о ней, но Вера была для неё очень, очень важна.
Настолько важна, что она предпочла отпустить её — испугалась, что дальше будет только хуже. Потому что люди меняются за семь лет, и Аналия с Верой не были исключением. Так же,
