Тигровый принц - Сандра Браун
Сердце Карен парило от его вида. Он был из Арабских ночей, от шейха, из мифологии. Она бы не удивилась, если бы он размахивал смертельно изогнутым ятаганом.
Но как только волна радости от того, что она видит его, поднялась в ее груди, она была погружена в страх. Он не притормаживал, а скакал прямо на нее! Остальные лошади двигались в разных направлениях, чтобы освободить место.
Бессмысленно двигаясь спиной назад, Карен смотрела, как Дерек и Мустафа все приближаются, устремляясь на нее. Она могла чувствовать горячее дыхание жеребца, видеть огонь в его черных глазах, видеть пену на его шерсти прежде, чем Дерек повернул его в сторону, едва избежав столкновения с ней. Низко наклонившись, он одной рукой подхватил ее и усадил между своих бедер. Затем он побудил Мустафу еще раз пуститься в галоп.
Пришедшая в ужас от их огромной скорости, Карен закрыла глаза. В попытке не упасть с лошади, она ухватилась за Дерека. Но на самом деле у нее не было возможности свалиться, благодаря рукам Дерека, практически пресекающим ее дыхание, так сильно он прижал ее к своему сердцу, бьющемуся в груди с глухим стуком.
Она видела приближающийся забор и не могла поверить, что он собрался взять его с ними обоими, расположившимися на спине жеребца. Она недооценивала обоих, и лошадь, и наездника. Конь был элитный. Его предки несли на себе воинов в горной Испании и сражались с бандами под знойными пустынями. Сердце Мустафы качает королевскую кровь.
И мужчина. Мужчина был более разъяренный, чем она его когда-либо видела. Все его тело напрягалось от заключенной в нем ярости.
Без видимых усилий со стороны Мустафы они преодолели забор. Но до тех пор, пока они не покинули пастбище, и вошли в лес, Дерек не уменьшил давления своих коленей на бока лошади, а затем медленно заставил его остановиться.
Он перекинул свою длинную ногу и вместе с собой выдернул Карен с лошади.
Каждый мускул ее тела вздрагивал от страха после опасной езды, которая недавно была, и от тревоги из-за выражения лица Дерека. Поэтому небольшое давление его рук на ее плечи побудило ее упасть на ложе из папоротника.
Она лежала на спине, смотря вверх на него широко открытыми, испуганным глазами. Подол ее юбки задрался высоко на бедра. Локти поддерживали ее, а позиция подвергала слишком большому напряжению пуговицы на блузке. Они с треском расстегнулись, но она даже не заметила.
— Дерек?
Его дыхание было затруднено. Глаза горели от эмоций, которые ей было страшно назвать. Он держал руки прямо по бокам, сгибая свои пальцы. Его губы превратились в практически невидимую линию. Как и всегда, куфия сделала его незнакомцем для нее.
Возбуждающий незнакомец, прямиком из сна.
Он встал на одно колено и втиснул его между ее прежде, чем полностью растянуться на ней, прижимая её к земле. Кулаками, такими твердыми, как кандалы, он пригвоздил ее руки к земле с обеих сторон от ее головы.
— Ты не уйдешь от меня, жена. Ты этого не сделаешь.
Последовавший поцелуй был стремительным. Его наполняла страсть, безудержная и обжигающая. Он погрузил свой язык в ее рот и толкался глубоко, неоднократно, снова и снова. Каждый искусный толчок был словно облизывающее пламя, льстившее огню в ее жилах. Поцелуй не был нежным. Он был дерзким, бесстыдным, чувственным.
Но не подчиняющим. Поцелуй был молящим. Отчаянным, не доминирующим.
Когда он убрал свой рот от ее, его голос эмоционально треснул, когда он повторял свое послание. Он зарылся головой между ее грудей. Носом и ртом он прижался к сладким округлостям, спелым холмам, нежным вершинам.
Подбородком он раскрыл шире ее блузку, пока ее кожа не стала тереться о его бороду.
Его дыхание, его рот, его язык, его слова — все было горячим.
— Ты этого не сделаешь, ты этого не сделаешь, ты этого не сделаешь…
— У меня месяц будут синяки.
— Черт, черт, черт, — слова были приглашены, ибо рот, произносящий их, был занят.
— Только посмотри на это. Это от твоей руки. У меня было такое ощущение, что крюк отрывал меня от земли.
Глубоко сожалея, Дерек исследовал слабый синяк вдоль ее ребра:
— Извини, — он наклонился над ее туловищем, чтобы попробовать ее ребро.
Неспособные там остановиться, его губы брели к нижней части ее правой груди.
— Вот еще один, — сказала она, указывая на багровый цвет ниже бедра, — от того, что я приземлилась на спину Мустафы.
— Хмм… — сочувственно пробормотал Дерек и направился вниз по ее телу, чтобы запечатлеть мягкий поцелуй и там.
— Не говоря о том, как много появится завтра.
— Я каждому предоставлю такую же нежную заботу, — его губы порхали по ее бедру, затем над мягкой долиной живота к пупку, который он неторопливо поцеловал.
— Обещаешь? — вздохнула она, выгибая спину в движении, которое доставило ее ближе к его рту.
Позже. Намного позже того, как он нашел ее на пастбище, они прискакал из леса более спокойным темпом. Приличия и скромность были абсолютно чужды после того свирепого занятия любовью на постели из папоротника. Она сидела на спине жеребца лицом к Дереку. Мустафа сам шел домой. Они целовались на каждом шагу его пути.
К тому времени, как они достигли дома, оба были добродушными, но дрожали от вновь вспыхнувшего желания. Всю силу воли забрало то, что они помылись в душе и оделись к ужину с Шерил, которая взволнованно стояла у них над душой даже после того, как ее уверили, что Карен не уезжает и, что все хорошо.
К тому времени, как накрыли десерт, она была убеждена так же, как и беспокоящаяся Дейзи. Пара едва ли могла есть, пируя своими глазами друг на друге. Как только тарелки были убраны, Шерил пригласила Дейзи посмотреть фильм, умышленно оставляя дом для влюбленных.
Дерек и Карен едва сдерживали возбуждение, когда неслись вверх по лестнице, раздевались и добрались до широкой кровати Дерека.
Сейчас он вел ее к блаженному отвлечению, продвигаясь по низу ее живота.
— Что если ты носишь моего ребенка, Карен? Я изо всех сил старался сделать тебя беременной, если нет другой причины, чтобы ты была замужем за мной. Думаешь, я бы позволил тебе убежать с моим ребенком?
— Да, я ничем не пользовалась, чтобы предотвратить беременность, но у меня нет признаков.
— Но ты можешь быть беременна. Мой ребенок может расти в тебе прямо сейчас.
— Это единственная причина, почему ты приехал за мной?
Его ответом был поцелуй, который ставил клеймо на ее
