Два к одной, или все прелести одиночества - Алисия Крестовская
Дома действительно прохладно, поэтому выйдя из ванной комнаты, сразу кутаюсь в кофту.
Иду в спальню на запах еды. Почему-то вкусно пиццей пахнет именно оттуда, а не из кухни. Неужели Оболенцев решил меня на прикормку в кровать затащить? Смеюсь сама про себя и заглядываю в комнату пугливой ланью.
Комната освещена только одной прикроватной лампой. Маленькая и безумно уютная от тёплого света наполнена ароматами пиццы, лимона и еще чего-то знакомого.
— Обнять и трахать, — Максим замечает моё присутствие. — Что же ты творишь, красавица? Решила поиграть в подростковую игру «возбудим и не дадим»? Не стыдно?
— Какие ко мне могут быть претензии? Весь этот секси — лук ты мне подобрал, — усмехаюсь я и устраиваюсь на кровати, поближе к прикроватному столику, на котором стоит еда.
— А это была провокация. Могла бы и не надевать то, что я предложил! Сказала бы: «Фу, Максим, это так пошло!!! Дай нормальную одежду!» Или хотя бы штаны спортивные попросить.
— Что же пошлого в моём образе? Майка все стратегически важные места закрывает. Кофта домашняя уютная, а штаны… Ну я на правах гостьи решила не выпендриваться, — тянусь к ещё горячему кусочку пиццы и с наслаждением делаю кусь. Господи, какой кайф! Только сейчас осознаю, насколько я голодна. Наслаждаюсь тонким тестом с горячей тянущейся вслед за сырой начинкой. Проглатываю и снова кусаю. Какая вкуснотища. Максим, что-то там бубнит про последствия воздержания, перевозбуждения, что яйца болеть будут. Но я пропускаю всё мимо ушей. Какое удовольствие можнт приносить горячая еда после долгого трудового дня. Максим смотрит на меня с улыбкой и протягивает стакан с лимонадом. Вот откуда так вкусно пахло лимонами и ванилью. Вкусно, но напиток холодный. Поэтому делаю ещё глоток и вновь возвращаюсь к пицце.
— Люблю, когда у девушки хороший аппетит. Ты наелась? Или ещё что-то заказать?
— Наелась, — благосклонно тяну я. — Я просто сегодня не обедала.
— Я понял. Чем хочешь заняться?
— Ляжем спать?
— А как же просмотр ромкома в объятиях друг друга, укрывшись тёплым одеялом? — передразнивает Максим моё требование, озвученное после нашего первого секса. Я в долгу не остаюсь.
— Ох, Максим… Вся это романтика не про меня. Давай просто секс и спать? — сладко потягиваюсь, стягивая с себя тёплую кофту и наблюдая, как темнеют глаза мужчины.
Он пристально наблюдает, как я эротично, насколько данный процесс может быть эротичным, стягиваю с себя носки. Он облизывает верхнюю губу и словно хищник готовится к прыжку. Я же, как наивное парнокопытное, упускаю этот момент броска. И вот он уже подтягивает меня к себе за лодыжку и нависает надо мной. Я обвиваю его талию ногами и целую. Его руки бесцеремонно проскальзывают под, и без того задравшуюся до живота, майку и до приятной боли сжимают мою грудь.
Поцелуй больше похож на последний глоток воздуха утопающего. Жадный, полный надежды на спасение, но недостаточный. Я ерошу пальцами его короткие волосы и инстинктивно подаюсь вперёд, желая быть ближе к нему всем телом. Чувствую его желание, проскальзываю рукой по его ребрам вниз к границе горячей кожи и резинке домашних брюк. Как вдруг Макс отстраняется. Смотрит на меня серьёзно, хотя по взгляду видно, что этот шаг дался ему с трудом.
— Насть, может, до свадьбы подождём? Всё-таки нехорошо во грехе-то, — вот мерзавец! Садист! Гад! Ладно, Оболенцев… Хорошо.
— Хорошо. Ты прав, Максим, — надавливаю ладошками ему на плечи, прося его отстраниться от меня. — Мы же решили начать все сначала по правильному. Поэтому давай до брака ни-ни.
Его ошалевший взгляд не передать словами! Что съел, милый? Дошутился?
На полном серьёзе пытаюсь выбраться из-под мужчины, отводя глаза в сторону.
— Да к чёрту всё это! — Максим оставляет цепочку поцелуев по шее к ключице. — Если грешить, так по полной программе.
— Нет, Максим. Нет. Это неправильно! — пытаюсь оттолкнуть его, хотя саму потряхивает от желания. Театрально отвожу глаза и с придыханием пищу: — Я не готова, Максим.
Он отстраняется, смотрит мне в глаза, а я еле сдерживаю улыбку.
— Харе издеваться Светлова, будущая Оболенцева!
— Ты первый начал.
— Дурак. Сморозил хрень. Давай, — стягивает с меня майку. — Ножки на место, а глазки поласковее.
— Слушаюсь и повинуюсь, — цежу я и притягиваю мужчину к себе.
Его губы ласкают мою грудь, терзают соски, он плавно опускается всё ниже, осыпая живот поцелуями, обводит полукруг у пупка языком и смещается ещё ниже. Приподнимаюсь, чтобы ему было удобнее освободить меня от последнего элемента одежды.
Громкий стон вырывается из моей груди, когда он касается большим пальцем клитора, а указательный вводит в меня. Сама не понимала, как мне не хватало его всё это время. Его страстных, жадных, местами грубых ласк. Этой нахальной усмешки, когда он видит, что я теряю себя от удовольствия.
Поцелуй, нежное невесомое прикосновение. Один. Второй. Третий — более настойчивый. Как же хорошо. Только пусть не останавливается. Чувствую, как уже два его пальца орудуют во мне, чувствую, как кончик языка издевается над горошиной клитора. Хочется сильнее, быстрее, кажется, что ещё немного, и я кончу. Но этот садист медлит. Не ускоряется. На все мои стоны и хриплые мольбы лишь усмехается, слегка увеличивает давление и снова сбавляет скорость. Сладкая, но просто невыносимая пытка. Пальцами сжимаю простыню, сама подаюсь вперёд желая получить больше.
— Максим, прошу, — канючу я. Просто не выносимо быть в шаге от удовольствия и не получить его. — Пожалуйста. Я почти кончила.
— Почти не считается, — он продолжает неспешно двигать пальцами, но поцелуями покрывает внутреннюю сторону бедра. Так, близко и так далеко.
— Прошу, не издевайся, внизу всё пульсирует. Хочу коснуться себя сама, но он шлёпает меня по руке.
— Не хулигань, красавица, — теперь меня покидают и его пальцы. Макс, отстраняется и стягивает с себя майку. С улыбкой глядя на мои страдания. — «От недотраха никто не умирал». Не твои ли это слова?
— Мои. Ну и обламывать так нельзя, — капризничаю я.
Он снимает штаны, и я вижу, что ему тоже хочется гораздо большего. Тянусь руками к его члену, но опять получаю шлепок по ладони.
— Куда руки тянешь! Вставай на колени.
Его слова доходят до меня не сразу. Зачем на колени? Прямо сейчас? Также хорошо было. Неуклюже принимаю указанную позу.
— Плечи прижми к кровати, а попку повыше.
Раскомандовался. Но подчиняюсь,
