Заложник зла - Рэйвен Дарк
В нескольких футах от него Моника забирается на байк Дизеля. Интересно, ревнует ли Пип, видя, как она катается с другим мужчиной, даже если она едет с Дизелем только потому, что Пип не на своем байке? Зная, насколько Спайдер собственник, у меня такое чувство, что он ни за что не потерпел бы, чтобы я каталась на чужом байке.
Я медленно опускаюсь на сидение рядом с Беном, но, как бы я ни была осторожна, моя задница все равно горит, как только касается поверхности.
— Что случилось, Эмма? — спрашивает Бен, глядя на меня с очаровательной заботой.
Мои щеки пылают, и я внезапно радуюсь, что внутри фургона слишком темно, чтобы он мог увидеть мой румянец. Меня посещает сильное желание убить Спайдера.
— Ничего, приятель, просто небольшая боль в спине, — это не ложь; моя спина и руки все еще болят от грубости Спайдера две ночи назад.
Спайдер ухмыляется нашему обмену репликами. — Веди себя прилично, — говорит он, закрывая двери.
— Буду, — отвечает Бен, хотя у меня неприятное чувство, что Спайдер обращался ко мне.
Я осторожно откидываюсь на сиденье и испытываю прилив тепла, когда Бен прижимается ко мне. Я обнимаю его одной рукой.
Через заднее окно фургона я вижу, как Спайдер обнимает Джулс, долгим объятием, прежде чем он подходит и садится на свой байк. Я знаю, что между ним и Джулс ничего нет, особенно после того, что она мне сказала, но, когда я думаю, что ее работа — доставлять удовольствие мужчинам в MК, меня пронзает ревность, и я не могу не задаться вопросом, намеренно ли он обнимал ее там, где я могла это видеть.
Мы едем, должно быть, не менее двух часов, но фургон, похоже, не делает много поворотов, как по дороге сюда, так что я предполагаю, что мы возвращаемся назад. Члены МК, должно быть, думают, что на этот раз копы не будут следить за нами.
Голоса Ди и Пипа доносятся из передней части фургона, но я не могу разобрать, что они говорят. Пип смеется над чем-то, что говорит Ди. Кажется, они оба притворяются, что меня тут нет, и меня это вполне устраивает.
Бен в конце концов засыпает, и я позволяю ему свернуться калачиком рядом со мной, положив голову мне на колено. Я лениво глажу его мягкие волосы, в то время как мои мысли бесцельно блуждают, часто в тех местах, куда я бы предпочла, чтобы они не ходили.
Образ меня с растущим животом вторгается в мои мысли, и я яростно встряхиваюсь, отгоняя эту мысль. В Колонии я никогда не хотела детей, не тогда, когда знала, что буду воспитывать их в том мире, и особенно не в последние несколько месяцев там, после того, как узнала, что собираюсь выйти замуж за Сета.
Но со Спайдером?
Мое сердце в панике сжимается при этой мысли.
Проходит секунда, прежде чем я вспоминаю, что забеременеть невозможно с имплантатом, который Спайдер вставил мне в руку.
Воспоминание об этом вызывает волну неизмеримого облегчения. Я не могу сосчитать причин, по которым я не хотела бы иметь детей от Спайдера. Неважно, что этот человек бил меня плетью до тех пор, пока я не взвыла от боли, и не раз пытал меня. Неважно, что он отнял жизнь с холодностью и жестокостью, которые, согласно тому, что говорили и он, и Кэп, являются не только частью жизни MК, но и ее необходимостью. Он преступник, по уши увязший бог знает в какой преступной деятельности. Не говоря уже о том, что моногамия и верность женщине, вероятно, не входят в его лексикон. Жестокость у него в крови, в его венах. Это наполняет все, что он делает. Я никогда не смогла бы привязать себя к нему таким образом, и я никогда, никогда не могла думать о том, чтобы привести ребенка в его мир.
Так почему же мысль о ребенке Спайдера, растущем внутри меня, заставляет мои внутренности сжиматься от тоски?
Дрожа, ужасаясь собственным мыслям, я смотрю вниз на Бена, моя рука застывает на его волосах, пока я наблюдаю, как его грудь расширяется и сжимается в такт его дыханию.
В этом нет никакого смысла. Я должна бояться за Бена, зная, какой образ жизни он ведет, зная, что у мальчика нет выбора. Я должна злиться на Джулс за то, что она позволила ему быть частью этого, но я этого не делаю. Вместо этого я испытываю абсурдное чувство радости за него, что он родился в MК. Его отец отправил его мать в больницу. Откуда я это знаю, я понятия не имею, но Гэри Джеймисон не МК. Он никогда больше не приблизится к нему, не со Спайдером и армией байкеров, чтобы защитить его.
Это безумная мысль, но с ними он, вероятно, в большей безопасности, чем где-либо еще.
Фургон кренится, когда Пип замедляет ход и останавливается на том, что должно быть светофором. Я крепче обнимаю Бена, когда фургон делает поворот, а затем продолжает движение.
По прошествии более двух часов звонит телефон, и я слышу, как Ди берет трубку. Несколько мгновений спустя она ругается.
— Пип, подай сигнал Драгону, что нужна остановка.
Раздается гудок фургона.
Некоторое время спустя фургон подъезжает к заправочной станции и останавливается. Двигатели мотоциклов глохнут, и снаружи доносятся мужские голоса, отдающие приказы. Задняя дверь фургона открывается, и Спайдер машет мне рукой, чтобы я выходила.
— Давай, малыш, — Спайдер помогает Бену спуститься, а потом мне. — Тебе нужно в туалет? — спрашивает он Бена гораздо более дружелюбным тоном, чем обычно спрашивает меня.
— Угу.
— Тебе тоже? — он смотрит на меня.
— Да, — я смотрю на уличный туалет, в стороне от заправки. — Если ты хочешь отвести Бена, я…
— Ни единого гребаного шанса, — он хватает меня за запястье, как будто думает, что я убегу, как только отойду от него на два шага. — Страйкер, отведи Бена в туалет. Ты, пойдешь со мной, — он притягивает меня к себе.
Следуя за ним в туалет, я слышу голос Ди, стоящей с Моникой и Драгоном.
— Тони сказал, что они были бойцами ММА, — говорит Ди раздраженно. — Он сказал, что они создают проблемы для одной из девушек. Один из придурков сломал одной из них руку.
Драгон громко ругается.
— Мне
