Развод и прочие пакости - Татьяна Рябинина
Я даже представить себе не могла, что может быть так хорошо. Море всегда любила. Море, лето, солнце, соленый ветер, блаженное безделье. Но когда делишь это с мужчиной, в которого влюблена, вопреки математике получаешь вдвое больше.
В трехэтажном гостевом доме, стоящем в глубине сада, было шесть комнат – и все заняты. Мы жили на третьем этаже, и у нас был балкон с видом на море. Мы пили там кофе по утрам и вино по вечерам.
После завтрака шли на пляж. Загорали, плавали до посинения, валяли в воде дурака, как два подростка. А иногда садились в машину и ехали куда-нибудь подальше, на дикий берег, где никого не было. Или просто куда глаза глядят, без всякой экскурсионной программы. Когда солнце вылезало в зенит, обедали где-нибудь и возвращались домой. Тихий час – как в детском саду. Только почему-то он у нас получался не очень тихим. Я хоть и старалась не вопить, как кошка, но перед соседями все равно было неловко.
Потом опять шли на пляж – до самого ужина. За первую неделю перепробовали все рестораны в шаговой доступности, выбрали лучший и до конца отпуска ходили только туда. Возвращались и… да, снова действовали на нервы соседям.
- Ирка, мы как два маньяка, - сказал Феликс. – Которые провели в тюрьме лет десять. Со связанными руками.
- Почему со связанными? – не поняла я, но тут же фыркнула, когда он пояснил. Этими самыми руками. И добавил:
- У тебя ползадницы из шортов торчит. Ну как тут удержаться, а?
Кое-какие мелкие терки у нас, конечно, случались. Сама с собой не всегда можешь договориться, а тут другой человек, к которому только еще начинаешь привыкать и подстраиваться. У каждого из нас были свои бзики и не самые приятные черты, но они с лихвой искупались другими. Противоположными. Во всяком случае, у меня было так, я надеялась, что и у Феликса тоже.
А еще ломало без скрипки. В идеале профессиональные музыканты должны играть каждый день, но не всегда получается. Две недели простоя – многовато. Но чтобы играть в отпуске, надо искать изолированное жилье. Секс – это еще худо-бедно. А вот если бы мы взяли с собой инструменты и вздумали поиграть, соседи задушили бы нас подушками и утопили трупы в море. Договорились, что наверстаем, когда вернемся. Из-за переезда на новую репетиционную базу у нас образовалось несколько лишних выходных. Тот самый пресловутый дополнительный отпуск, который нужен, чтобы отдохнуть от отпуска.
Когда на закате мы бродили по кромке прибоя, держась за руки, хотелось, чтобы так было всегда. Каждый вечер, много-много лет подряд. Но я понимала, что особую остроту счастью придает его конечность. Останься мы здесь жить, эти вечерние прогулки превратились бы в рутину. А так каждый день из этих двух недель был как жемчужина в ожерелье. И как же не хотелось уезжать!
Но все же последнее утро наступило. Загрузили машину всякими южными вкусностями, попрощались с Ириной теткой, пообещали обязательно вернуться. Обратно ехали в том же режиме, но теперь я чувствовала себя уже увереннее. И даже закрадывались крамольные мысли о своей машинке. Вот подкоплю на первый взнос…
В Питер приехали поздно ночью. Чтобы не разбираться с вещами, ночевать решили у Феликса. Выспались и отправились за щенком. Я после дороги была малость заторможенной и не сразу сообразила, что из питомника прямой наводкой поедем к маме Феликса. А когда сообразила, было уже поздно: я сидела сзади с чудесным лабрадорчиком на руках, и мы ехали к ней.
Да в конце концов, не съест же она меня! Все внимание на щенка будет.
Тут я немного промахнулась, потому что внимания нам досталось поровну. К тому же приехала сестра Феликса, которую щенок интересовал только с той позиции, как отреагирует на него мама. Маму он очаровал, а на этой волне и сама она ко мне отнеслась вполне доброжелательно. А может, я и правда ей понравилась – как утверждал Феликс.
В общем, день получился прекрасный, но кое-кто его немного подпортил. Разговор этот я предчувствовала еще в Геленджике и пыталась к нему подготовиться, однако Феликс меня сбил, потому что зашел на посадку совсем не с того угла.
- Ну что, Ир, - спросил он, когда мы вышли и сели в машину, - у кого жить будем? У меня или у тебя?
- Excusez-moi?*
Его вопрос поставил в тупик меня, а его – моя реакция.
- Ты против? – уточнил после паузы.
- Против, - ответила я по возможности мягко, потому что ссора в мои планы не входила. Против жить вместе.
- То есть ты хочешь замуж?
Прикидываться и притворяться не имело смысла. В конце концов, не я начала этот разговор. И почему-то вдруг мысленно попросила помощи у аистов.
Миленькие, помогите, а?
- Да, Фил. Хочу замуж. Хочу детей. А просто что-то вот такое пробовать, получится или нет, не хочу. Не в том возрасте, извини. Но и замуж, знаешь, не пригорает. Мы вместе-то третий месяц всего.
На этот раз пауза была еще дольше.
- Хорошо, понял, - сказал он наконец. Спокойно, но не без напряжения. – Тебя домой отвезти?
- Почему? – я пожала плечами. – Жить вместе и ночевать друг у друга все-таки разные вещи. И вещи мои, кстати, у тебя. Завтра утром отвезешь. Мы договорились, что до начала репетиций будем впахивать, как папы Карлы.
- Хорошо, - повторил Феликс.
Однако сдержанность вечером все же чувствовалась. То ли он обиделся, но старался этого не показывать, то ли просто обдумывал мои слова.
Оказавшись на следующий день дома, я немного освежила квартиру и села играть. Музыка, как всегда, отсекала все лишнее, и все же нет- нет да и всплывало сомнение.
А так ли уж я права? Если хочешь быть с человеком вместе, не все ли равно как?
Нет, отвечала я себе, переворачивая нотную страницу, не все ли равно. Я все сделала правильно.
----------------------------
*(фр.) Извините?
Глава 61
Прошло уже четыре дня после окончания коллективного отпуска, а мы так и не приступили к репетициям, хотя первый концерт был уже вот-вот. Из Дома музыки нас попросили, а зал Политеха еще ремонтировали. К тому же там не было свободных помещений для групповых занятий, которых нам требовалось как минимум четыре, а лучше шесть или семь. Раньше все находили себе маленькие
