Шанс #3 - Полин Лиман
«Никита Андреевич? Это Евгений Богуславский, риелтор. Вам удобно говорить?..» – раздалось в телефоне. Спустя пару минут разговор был закончен, и Никита раздосадованно вернул «альфу» в карман. Он уже успел забыть о чертовой квартире и изо всех сил пытался выкинуть из головы женщину, которая молча ушла из этого дома много месяцев назад.
Никита хорошо помнил ссору в тот самый день в начале марта. Помнил, как ходил по причалу и пытался успокоиться. Как вечером приехал в Mon Trésor и не нашел там Евы. Первые несколько часов безуспешно обманывал себя: она просто поехала за покупками или гуляет по городу. Но в глубине души уже знал ответ. На столе в кабинете лежал пустой конверт со штемпелем консульства, и, взяв его в руки, Никита испытал сложную смесь гнева, неверия, обиды, жгучей вины и стыда. Почему, ну почему он не сказал ей об этом еще на Кауаи, как и собирался? Он так боялся ее потерять, был уверен, что она сбежит в тот же день, когда получит документы, а в итоге сам все разрушил.
Спустя месяц, в апреле, Никита наконец стряхнул с себя липкий морок отчаяния и решил лететь за ней. Алекс, узнав о его затее, был в шоке:
– Даннацьоне, Никки! Что ты творишь?!
– Не шуми, я вернусь через пару дней.
– Ты что, собрался к этой… рагацца?
– Алекс, это не твое дело. Завтра встреча с Гриффитом, сходишь вместо меня.
– Ты не в своем уме, ментальменте гранде! Если это не мое дело, значит, я херовый друг!
Темные кудри Алекса Уайта разметались по плечам, карие глаза метали молнии. На сорок восьмом этаже небоскреба Transamerica было жарко, но вовсе не из-за робкого весеннего солнца. Давненько два лучших друга так не ссорились.
– И сколько ты собираешься за ней бегать? Она же бросила тебя, как щенка! За месяц так и не удосужилась ответить. А ты унижаешься, цветы шлешь тоннами, обрываешь телефоны, а теперь еще и лететь собрался? Где твоя гордость, амико? – не унимался Уайт.
– А что мне еще остается? Всю жизнь сидеть и гадать, чтó произошло? Сука, еще совсем недавно я был уверен, что встретил свою женщину! – Синие глаза Никиты смотрели на итальянца со злостью и безнадежной печалью, и Алекс не мог не заметить ссадину на скуле и разбитые костяшки пальцев – следы внеплановых тренировок по боксу, где Осадчий пропадал каждый вечер.
– А как насчет не сидеть и гадать, а забыть эту лицемерку и жить дальше? Такой вариант ты не рассматривал? – ехидно поинтересовался Уайт.
– Полегче, Алекс. Ты ее совсем не знаешь.
– Да, но я знаю, каким ты стал за эти недели. Она же тебя превратила в больную истеричку! Все глубже увязаешь, но не хочешь видеть. Мерда! У тебя зависимость похлеще наркоты.
– Окей, я понял, – голос Никиты внезапно стал ледяным, колючим. – А теперь послушай меня: завтра в 10:00 ты встретишься с Гриффитом в Ritz. И это не дружеская просьба. Я пока еще твой начальник.
Алекс замер, остановившись у панорамного окна, наполовину закрытого жалюзи, и замолчал. Тишина становилась некомфортной. Осадчий посмотрел на профиль итальянца с горбинкой на носу, высоким упрямым лбом, пересеченным двумя морщинами: одна – длинная и глубокая, вторая – короткая, едва заметная. Разглядел седую прядь в темно-каштановых волосах и то, как слегка ссутулились плечи, словно под тяжестью невидимого груза. Черт возьми, они уже второй десяток лет бок о бок сражаются в каменных джунглях Сан-Франциско и столько дерьма съели за это время… Как бы Никита ни был зол, он понимал, что дорожит мнением друга.
Наконец Алекс заговорил, глядя в окно, где внезапно появившиеся тучи окрасили город в серый цвет:
– Я тебя услышал. Если ты готов по уши вляпаться в нездоровые отношения, то кто я такой, чтобы тебе мешать?
Не найдя поддержки у Алекса, Никита не отказался от своего плана. Вызвал пилота, дал два часа на подготовку. Волновался, как подросток. Что он скажет Еве, непонятно, но за тринадцать часов можно придумать достойную речь. Осталось только выяснить ее новый адрес.
И Никита знал, у кого он может быть:
– Валя, где она?
– И я рад тебя слышать, Кит. Дела у меня хорошо, спасибо, что интересуешься.
– Мне нужен новый адрес Евы.
– А я вот ремонт закончил. Хотел выложить бассейн плиткой в оттенке Бискайского залива, а дизайнер мне и говорит: «Валерий Михайлович, это уже не модно, берите небесную лазурь…»
– Валя, блять! Я уже месяц пытаюсь связаться с Евой, телефон она сменила, адрес – тоже. Мне что, частного детектива нанимать?
– Лучше психолога найми, маньячила.
– Ты не понимаешь, я же…
– Все я прекрасно понимаю, – жестко перебил Валера. – Никита, давай серьезно. Ты заигрался. Забыл, что тебе могут отказать. Ева ясно сказала «нет», отнесись к этому с уважением и прекрати ее преследовать.
– Проблема в том, что она вообще-то ничего не сказала, – мрачно усмехнулся в трубку Осадчий.
– Тебе, может быть, весело играть в преследователя из Сан-Франциско, но я видел, в каком состоянии Ева вернулась. Я знаю, что ты не подлец и вряд ли обидел ее специально, но для вас обоих будет лучше, если все прекратится. Вспомни о том, что у тебя есть совесть, и оставь девушку в покое. Тебе самому станет легче.
– Но я не могу без нее. Я что, должен умолять о помощи?
– Я однажды помог, и к чему это привело? Больше встревать в чужие отношения не собираюсь. Кит, признай уже, вы слишком разные. С самого начала было понятно, что из этого ничего не выйдет. Жизнь не романтическая комедия, здесь не всегда счастливый конец. Мне жаль, что так получилось, правда. – Игнатьев повесил трубку, даже не попрощавшись.
За свою жизнь Никита почти не мог вспомнить случаев, когда ему приходилось сдаваться. Именно это качество и сделало из него того, кем он стал. Амбициозные проекты, идеи, о которых все кругом говорили «нет, это сумасшествие!», – он не боялся ничего и никогда не отступал. Неужели пришло время признать, что он не всесилен? И даже сам Никита Осадчий не может заставить женщину себя полюбить?..
Когда он позвонил Уайту, на часах была полночь.
– Алекс, ты прав.
– В чем конкретно? – раздалось в трубке сонное растерянное мычание.
– Это плохая идея – я и Ева.
– Значит, ты остаешься здесь? Все в порядке?
– Я готов сдохнуть. Но я никуда не еду.
Глава 33
Воздух в
