Солнце мое (СИ) - Войлошников Владимир
— Оль, ну у тебя же там есть эти по рекламе преподаватели, — мама обрисовала в воздухе что-то неопределённое, — спроси там: как лучше?
— Спрошу.
Из последних сил я успела проверить, как там наш стеклянный дяденька городит будочку под вход (пока дёшево делает, грех отказываться!), и поехала в ИВАТУ. Вову хочу увидеть. Хоть за руку подержать.
28. ВОТ ЧЕ БИЗНЕСМЕНЫ СЕДЕЮТ-ТО РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ…
ОТКРЫТИЕ
В субботу двадцать пятого ноября мы торжественно открывали магазин. И я тоже открывала, ой, блин…
Снова выставили на улицу музыку, вход даже обвесили шариками (это мне на курсах насоветовали). Буклетики напечатали конкретно про магазин, на цветной бумаге, с обещанием скидки именно в день открытия, плюс каждому покупателю — карточка постоянного покупателя в подарок, уже на постоянную скидку, но поменьше, трёхпроцентную.
А чтобы выстрелило, разлаживали по почтовым ящикам в понедельник-вторник, и потом на столбах объявления клеили. Печатала я, кстати, в этот раз не дома. Преподша сказала: дорого, и принтер сильно изнашивается, и вообще дешевле в Глазковскую типографию съездить, там какая-то бандура печатает сразу быстро — и цветная бумага там сильно дешевле. Да и карточки по типу визиток изготовить другого способа не было.
Аргумент «сильно дешевле» был прям серьёзный, деньги зря тратить я очень не люблю. Поехали мы в типографию, напечатали и коробку карточек, и листовок целую гору, чуть не умерли, по подъездам их растаскивая…
Зато народ в субботу попёр с самого утра. Целый день я носилась на подхвате. Таскала, подавала, кому-то что-то объясняла, за кассой стояла… К вечеру — ни рук ни ног, честное слово. И хорошо, что мы решили перед прилавками ничего не выставлять — обнесли бы нас, как пить дать. И так Саша нескольких воров поймал. Выгнали их, конечно, безо всяких протоколов. Тем более что менты ниже миллиона, говорят, и вообще кражи не регистрируют, сильно их много…
Тщательнее всего люди, само собой, проверяли размер скидки и выдачу заветной карточки.
Закрылись мы еле как в девять и первым делом наконец-то поели. Первый раз с утра! Потом считались. Потом писали список, что надо срочно докупить и что тоже надо, но пока терпит…
Саша воодушевился страшно.
— Вы погодите сильно радоваться, — немного притормозила его я. — Это открытие, ажиотаж. Не думаю, что тут всегда так будет. Но, по идее, другого промтоварного-хозяйственного рядом нет, а садоводческого тем более, на рынок ехать надо.
— Кстати, надо на остановках садовых автобусов объявлений наклеить! — подала здравую мысль мама.
— Ага, — Саша потряс коробкой, — а карточки ещё остались. Что с ними делать теперь? Так раздавать?
— Так раздавать — смысла нет, — подумала вслух я. — Можно отложить до следующей какой-нибудь акции. Или, например, поставить продавать, тысяч за десять-двадцать. Глядишь, кто-то и купит. А про объявления на остановках — это правильно. Обязательно надо клеить, и не один раз, а какие-нибудь новинки или, типа, поступления. Семена там, удобрения, горшки какие-нибудь…
Я, если честно, не очень в теме, что там у садоводов по месяцам варьируется. Мысли текли медленно, как кисель. Устала я.
БАБОСИКИ И НОВЫЕ ЛЮДИ
По честности сказать, этот масштабный ремонт новой собственности съел куда больше денег, чем я изначально предполагала. Туда надо, сюда надо, там внезапно траты вылазят… Если вначале работ я надеялась, что от тех тридцати миллионов что-то останется, то ближе к концу ноября стало ясно, что ни фига не останется. Более того, и в этот-то бюджет мы вписались каким-то чудом, урвав на полудиких распродающихся базах кафель для туалетов и раздевалок практически за бесценок (советский ещё, с ценниками, старыми заводскими клеймами и штампами ОТК на коробках). Денег даже на то, чтобы купить хоть какую-то мебель, у меня просто не осталось.
Но тут наступило первое декабря, и все мои арендаторы (Оля предвкушающе потирает ручки) принесли мне денежки. Родственники — за декабрь (с мамы я не стала за пять дней высчитывать, а у ателье всё только разгоняется, вот и решила я им простить пару недель, чего уж…), а парикмахерская — с хвостом за ноябрь (ни фига себе, я им такую рекламу сделала!). И у меня образовалась кучка. Два мильёна четыреста тыщ с копейками. Сверху шлёпнулись сорок тысяч за два занятия исторических танцев и ещё двадцать — за первое занятие по фехтованию.
Это позволило мне округлись сумму до двух с половиной миллионов, что, конечно, выглядело бы красиво, если бы не счёт за коммунальные услуги почти на семьсот тысяч рублей.
Нет, мне ещё за ноябрь в садике заплатили миллион двести. Вместе получалось веселее, но как бы предполагается, что это во помещение должно меня кормить, а не я его, ведь так?
Я серьёзно подумала (максимально серьёзно, даже если отбросить сарказм), но ничего не выдумала, кроме как «надо с этим что-то решать». Благотворительность — это, конечно, здорово, но «хотелось бы побольше деняк».
Томима этими смурными думами, я во время очередного свидания с Вовой спросила его: а нет ли, может быть, у кого-то из курсантов каких-нибудь знакомых, которые хотели бы вести у нас что-нибудь спортивное? Или, например, танцевальное? Сектантские религиозные собрания не предлагать. Двадцать пять тыщ в час, при условии помесячной оплаты, само собой. Есть ещё зал поменьше, тот можно за двадцать.
Вова, кажется, не очень рад был выступать посредником, но сказал, что узнает.
После этого разговора я подумала: а чего я, собственно, стесняюсь? И начала всех подряд спрашивать направо-налево, да заодно и кабинеты предлагать — мало ли, под репетиторство, например? Да и объявления стала каждую неделю во «Все объявления» подавать. Там бесплатно. Неудобно только, что ехать приходилось каждый раз обязательно в центр, в редакцию. Нет, можно было попытаться и через телефон подать, но у них, во-первых, всё время там занято, а во-вторых, сколько раз уж слышала, что вечно эти операторы всё поперепутают.
В общем, я закидывала удочки куда только можно, но первая рыбка выплыла на меня совсем рядом.
Анюта, услышав мои стенания на тему «где взять арендаторов?», предложила:
— Оль, помнишь, в кирпичном доме промтоварный был?
— Ну, конечно! Это ж совсем рядом с нами. Он закрылся же?
— Вот, закрылся. Там сейчас зальчик сделали, маленький совсем. И там работает девочка. Настя, кажется. Ведёт степ-аэробику.
— Это что такое?
— Это прикольная штука, я на пробном занятии была. Типа со скамеечками такими. Сходи, сама тоже попробуй. Можешь поговорить с ней. Я слышала, хозяева хотят в том зале тренажёры поставить.
— Значит, она, по идее, должна другой зал искать.
— Ага. Вдруг ей подойдёт? А отзывы хорошие о ней.
Ну, раз хорошие — я пошла.
Степ-аэробика оказалась прикольной штукой. Похоже на аэробику и на танец, и с этой подставкой ещё всякие прыгалки вверх-вниз. А зальчик реально маленький, человек пятнадцать от силы, а уже тесно.
В конце занятия я дождалась, пока все уйдут, и подошла к Анастасии со своим предложением. Их в самом деле предупредили, что в марте будут переделывать зал в качалку. Настя, правда, опасалась что значительная часть группы не захочет перемещаться на ГЭС, но зал ей понравился, мы договорились, что с января попробуем начать, и буквально на следующий день повсюду уже висели её свежие оранжевенькие объявления с фоткой прыгающей тренерши и нашим адресом. Вот что значит: человек конкретно занят делом. Хочешь денег заработать — лепи объявления, заявляй миру о себе.
Следующим явился серьёзный молодой человек умеренно высокого роста. При взгляде на этого парня вспоминались почему-то детские книжки про пограничную заставу, на которой служат такие вот ответственные парни. И ещё всё время хотелось спросить: «А где Мухтар»?*
*Фильм такой был
про служебную собаку,
старый советский.
