Очарованный - Джиана Дарлинг
— Вам обоим нужно прекратить это. Я взрослая женщина, которая может принимать собственные решения и говорить за себя. Данте… — Я повернулась к человеку, который был моим спасителем последние четыре года, к человеку, который взял разорванные части моего тела и души и дал им дом, где они могли восстановиться. Он посмотрел на меня мягкими, бархатными черными глазами, его рот скривился в уголке, потому что он уже знал, что ему не понравится то, что я скажу.
— Ди, amico mio, сегодня вечером Александр пришел спасти меня от Эшкрофта в клубе «Бахус». Он не причинил мне вреда, и, честно говоря, я не думаю, что он собирается причинить мне боль снова. Я думаю… — я бросила взгляд на мужчину, о котором шла речь, и позволила его горящим глазам наполнить меня убеждением. — Я думаю, он хочет быть со мной.
— Да, — подтвердил Александр своим доминирующим голосом, тоном, не допускающим споров. — Не то чтобы Эдвард заслуживал этого знать.
— Тише, — отругала я его, прежде чем повернуться к Данте, ненавидя то, как его глаза похолодели, а поза изменилась, его мышцы напряглись, как будто моя рука оттолкнула его грудь. — Данте, ты должен довериться мне, чтобы знать, что для меня лучше.
— Мое доверие к тебе не имеет к этому никакого отношения, Tesoro (с итал. Сокровище), а связано только с тем фактом, что я не могу доверять Александру с тех пор, как он встал на сторону Ноэля из-за убийства нашей матери.
Я слегка вздрогнула, потому что в этом была суть проблемы, не так ли?
Данте не мог доверять Александру, и я не была уверена, стоит ли мне доверять.
Мы оба повернулись к нему, вопросы в наших глазах были словно арканы, готовые схватить его, чтобы мы могли потребовать ответов.
— Мне не нужно, чтобы ты мне доверял. — Александр одернул рукава рубашки и поправил запонки, оскорбляя Данте каждым своим пресыщенным движением. — Мне не нужно, чтобы ты доверял мне, Эдвард, потому что ты никогда не доверял мне настолько, чтобы вернуться домой и рассказать мне, что, по твоему мнению, на самом деле произошло с Ноэлем. Думаешь, я предал тебя? Что ж, брат, ты бросил меня и оставил с человеком, которого ты знал как монстра.
Воздух в комнате стал плоским, как застоявшаяся газировка, липким от напряжения, но лишенным сердито стукающихся молекул. Данте, казалось, завис в нем, плывя в шоке и неуверенности.
Очевидно, он никогда не думал о прошлом в таких терминах.
Честно говоря, я тоже.
Я смотрела, как кровь капала на верхнюю губу Данте из его слегка кровоточащего носа, и размышляла, утешить его или пристыдить за то, что он сделал именно то, в чем он всегда обвинял Ксана.
Отказался от своей семьи.
— Ты думаешь, Ноэль — монстр? — подозрительно спросил Данте.
Я затаила дыхание, ожидая ответа. Александр не мог знать, что Ноэль и Роджер избили меня, потому что только эти двое, Данте и Сальваторе, знали правду, но было очень много других способов, которыми Ноэль доказал свою отвратительность.
Александр шагнул вперед, его маска соскользнула, обнажив выражение, которое я никогда раньше не видела на его лице, выражение чистой и продолжительной агонии.
— Конечно, Ноэль — монстр. — Он разжал руки, сжал их в пустоте и выпустил дрожащими пальцами. — И я творил чудовищные вещи по его указанию, по его образу. Я сын своего отца.
Его искривленные губы, самоуничижительные и полные личной ненависти, разрезали мое сердце на части. Боже, этот красивый мужчина думал, что он уродливее своих демонов, и это разбило мне чертово сердце.
Я подошла к нему прежде, чем успела даже подумать о сдерживании порыва, мои руки скользнули под его костюм и так сильно прижали его к своему телу, как будто я стремилась поглотить его в себя. Возможно, моя любовь отфильтрует его отвращение к себе и сделает его чистым, возрожденным и готовым обожать себя так же, как и я.
И трахни меня, но я это сделала.
Столько лет лжи и взаимных обвинений в моих колеблющихся эмоциях, а я все еще была там, где была в тот день, когда покинула Перл-Холл в окровавленном свадебном платье.
Неизбежно и навсегда влюблена в Александра.
Это знание охватило меня так же, как и его руки, теплое и надежное. Я думал о том, как он вынес за меня двадцать пять ударов плетью, как женился на мне вопреки правилам Ордена и как он охранял меня, как какой-то темный ангел-хранитель, в течение четырех лет нашей разлуки.
Я думала о том, как человек без сердца любил меня в ответ.
Мое лицо наклонилось вверх, чтобы я могла смотреть в его полированные серебряные глаза и его идеально симметричное, совершенно великолепное лицо, и я знала, что никогда не буду чувствовать себя более собой или более дома, чем именно там, где я была в тот момент, в его объятиях.
— Не зло, — прошептала я ему, прижимая руку к его горлу, чтобы пощупать его пульс. — Просто поврежден.
Я наблюдала, как его лицо смягчилось, как самый суровый человек, которого я когда-либо встречала, обнажил его скрытое, нежное сердце, и я забыла, что Данте был в комнате. Я даже забыла дышать.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в рот, а затем резко прикусил мою нижнюю губу.
— Я родился и сделан из монстров. Ничто не может этого изменить.
— Ничего, кроме тебя, — подчеркнула я, сжимая его крепче. — И ты хочешь, не так ли? Ты уже хотел.
— Да, — он слегка улыбнулся, но его глаза все еще были призрачными. — На самом деле ничего не изменится, пока об остальных не позаботятся.
— Ты пытаешься разрушить Орден? — спросила я, потрясенная, несмотря на подсказки, которые он мне уже дал.
Мысль о том, что Александр преследует самого могущественного наследника Британии, вызвала во мне восторг и холод от беспокойства. Несмотря на то, что я несколько глупо решила взять их на себя, мне не нравилась мысль, что Александр сделает то же самое. Он был слишком втянут в их мир, чтобы выбраться из него чистым, и я беспокоилась о том, какие последствия его решение покончить с ними будет означать для него.
— Как ты думаешь, почему я остался в стороне, мышонок? — спросил он, изогнув бровь. — Как ты думаешь, почему я так жестоко покончил с тобой в Милане?
— Чтобы я была в безопасности.
Боже, как больно было то, насколько очевидна была правда, как больно она пронзила мой позвоночник, как зубы, вскрывшие свежую
