Мой встречный ветер - Анастасия Зарецкая
— Да, немного поменяла имидж.
— Как у тебя вообще дела?
Вот же прицепился.
Дверь распахнулась, чуть не прибив меня, и я предложила:
— Мы можем отойти, если тебе так хочется поговорить.
— Вижу, что всё по-прежнему.
Я исподтишка разглядывала его лицо, стараясь не задеть взгляд. Не могу смотреть ему в глаза.
Щетина всё та же. Мгновенно накидывает ему парочку лет. Под левым глазом — родинка, и оттого лицо сразу кажется каким-то неместным, диковинным, что ли. Челка лежит на левом боку, и он смахивает ее каждые две секунды, чтобы не лезла в глаза.
Вот уж кто ничего в себе не поменял.
И не поменяет, поскольку ему комфортно в той оболочке, которую он для себя создал, и в той нише, которой он себя окружил.
— Можно сказать и так, — ответила наконец. — Закрыла второй семестр. Отдыхаю. У тебя как?
И что это за новая глупая тенденция — разговаривать спустя продолжительное затишье так, будто и не было его? Ещё бы я с Вадимом разговаривала, как со старым приятелем…
— Да тоже неплохо, в целом. Тоже учусь. Устроился на подработку.
— Но всё еще не шикуешь, — я покосилась на пакет.
— Ты и правда прежней осталась, — вздохнул Вадим. — Всё такая же язва.
— А у меня это в генах заложено. Пока?
В самом деле, сколько же можно стоять вот так, будто нам совсем нечем заняться? У меня тесто скоро растает, под такой-то жарой. Кто мне новое потом покупать побежит? Вадим? Ага, особенно когда узнает, что это Илья меня попросил испечь что-нибудь. Они друг друга никогда не любили.
А ведь раньше я могла стоять так, напротив Вадима, часами, и даже ноги не затекали и солнце не припекало макушку. Всё ещё восхищаюсь этому парадоксу — как в одно мгновение человек может стать совершенно чужим.
— А мы, кстати, с Викой расстались, — сказал Вадим совсем невпопад.
Вика — это та самая давняя моя подруга, которая когда-то познакомила нас с Вадимом, а после и развела.
Он нашел себе новый фиолетовый лепесток — тот самый, который был похож на него больше, чем я. Чтобы конструкция была прочной, необходима правильная стыковка углублений и выпячиваний; как в паззлах или конструкторах. Два одинаковых элемента красиво смотрятся рядом, симметрией радуют глаз.
Но рядом — это еще не вместе.
Или уже?
— Очень тебе сочувствую, — заметила я.
— Спустя месяц, — продолжил жаловаться он.
— Это вы еще долго продержались.
Вадим качнул головой и предложил:
— Давай помогу донести.
— Спасибо, но мне близко.
— Я помню. — Еще бы он не помнил. Заявился в мой район и давай задерживать. Вадим в принципе никогда особой скромностью не отличался. Ставил свои интересы выше интересов окружающих, вот только поняла я это слишком поздно.
— Я обидел тебя?
Смешной такой. Что надеется услышать? Нет, ни в коем случае? Меня предают ежедневно, поэтому я перестала обращать на это внимание?
— Ты не дал сказать мне всё, что я бы хотела, тогда, в январе. А сейчас — разве есть смысл разговаривать?
— Давай я тебя провожу, — стоял на своем Вадим.
— Давай. Проводи.
Шопер оказался в его руках. Вадим нес его безбожно, как пакет, сделав петлю из ручек, едва не задевая им асфальт.
Я думала, он сейчас начнет рассыпаться передо мной в извинениях, убеждая меня — и себя, вне всяких сомнений — какой он замечательный.
Но Вадим молчал.
Шел чуть впереди по маршруту, который мы с ним проходили неоднократно; случалось в нашей жизни и такое, что мы вместе наведывались в этот магазин, набирали всяких вкусностей, а потом шли ко мне смотреть фильмы.
И мне вдруг захотелось представить на одно лишь мгновение, что с тех пор ничего не изменилось. Что вот сейчас мы вместе зайдем в подъезд, поднимемся на третий этаж. Я открою дверь, и он придержит ее, пока я буду входить.
Зажмурила глаза, и наваждение тут же спало.
— Хорошо поговорили, — не удержалась от наблюдения я, когда мы повернули за угол, тот самый, мой любимый, и до конца прогулки осталась одна минутка.
А вот если бы рядом был Ник…
Это он все испортил. Он и Пашка. Приучили меня к тому, что парни должны болтать без конца.
— О чем ты хотела поговорить?
Мы остановились возле моего подъезда друг напротив друга. И я впервые за нашу встречу открыто встретилась с Вадимом взглядом.
Серо-голубые глаза.
Он вечно жаловался — недостаточно яркие, скучные. Я качала головой и говорила, что у него самые красивые глаза на свете, и под солнышком они становятся голубыми-голубыми, точно летнее небо. Это моим уже никак не помочь — ничто не внесет в них краску. Лишь свет, и то — нужно сильно постараться. Погасить свет в глазах значительно проще, чем зажечь.
Спросила несколько даже резко:
— А ты о чем хотел? Зачем-то же вызвался меня провожать.
— Я тебя знаю, и говорить с тобой бесполезно.
— А, ну я же типа мартышка, — я помотала головой из стороны в сторону. — Человеческих слов не понимаю.
— Нет, принципиальная ты. И гордая, как лебедь. Просто хотел пройти рядом, вот и всё.
И он первым отвел глаза. Пробормотал куда-то в сторону:
— Встретила всё-таки достойного?
И чего это с ним? Впервые в жизни стало стыдно? Нет, я — уж точно не та, из-за которой он стал бы беспокоиться. Играет, актёр. Надо было на актёра поступать, экстерном бы выпустился спустя полгода обучения. Гений непризнанный.
— Да нет, — ответила я и вспомнила зеленющие глаза Ника. — Мне всё время какие попало встречаются.
— Хочется пожелать тебе хорошего встретить, — Вадим покосился на меня.
— Пожелай, если хочется, — великодушно пожала плечами.
Он вздохнул.
— Желаю. Ника, встреть самого хорошего.
— Обязательно. Ты тоже повстречайся с такой, с которой будет интересно каждое мгновение.
Без лишней скромности потянулась к его руке, чтобы забрать шопер. И случайно задела ладонь. Пальцы Вадима подались вперед, намереваясь коснуться моих. Но я вовремя выхватила шопер и закинула его на плечо.
— До встречи, — сказал Вадим. И я ответила — пока.
Ключи нашлись мгновенно, на самом верху кармана. Радует, что я не выронила их за время дороги.
Спряталась в приятной прохладе подъезда, дала себя несколько мгновений спокойствия, чтобы осознать то, что только что произошло.
И с удивлением поняла, что прикосновение к Вадиму прошло бесследно, как если бы я потрогала стол или какую-нибудь табуретку, подогретую солнышком или чьими-то ногами. Обида
