Мой встречный ветер - Анастасия Зарецкая
Пионы ведь тоже отцвели уже давным-давно, более чем уверена.
Закрылась дверца в иной мир — мир колдовства и вечного лета, и принц его стал обычным мальчишкой, которому сегодня исполняется целых двадцать лет. А обо мне этот мир забыл, будто и не соприкасалась я с ним никогда. На мгновение показал себя, очаровал до невозможности и бросил — справляться со всем самостоятельно…
Я попыталась подумать о чем-нибудь еще.
Но голова вдруг наполнилась пустотой, в мыслях загулял ветер. Я прикрыла глаза. И уснула.
Не зря караулил дверь верный мой рыцарь.
Наверное, я буду ревновать, когда у него появится наконец подружка.
***
«Ник, красивых закатов тебе. и рассветов, и ночных звезд, и солнца, и облаков.
знаешь, чтобы было так — поднимаешь голову, и улыбаться хочется от осознания, насколько прекрасно всё, что происходит вокруг.
ярких красок, чтобы жизнь никогда не теряла цвет. удивительных мест, тайных, только твоих. музыки, в которой хочется утонуть. людей — таких, из которых не приходится вытягивать слова, и таких, рядом с которыми и молчать будет комфортно. лёгкой учёбы и новых творческих достижений — пусть тебя никогда не покидают ни вдохновение, ни энергия на то, чтобы создавать.
попутного тебе ветра. чтобы он помогал достигать целей, а не препятствовал твоему пути.
ну и приятных на лицо собачек:)».
Прежде, чем отправить это сообщение, я выучила его наизусть.
Времени — двадцать пятьдесят восемь — в жизни ведь должно быть место правилам?
И вот — уже закат, красивый, а я сижу в парке на лавочке, как самая настоящая дура. Еще и Илью обманула. Поздравить поздравила, но цепляюсь за него, точно за спасательный круг — как тут отпустишь?
Холодает, и мурашки бегут по коже, а я не могу сдвинуться с места и натянуть на себя рубашку, которую предусмотрительно взяла на прогулку. Застыла, будто восковое изваяние, и приду в движение, лишь когда пригреют солнечные лучи. Хотя, может, и не приду. Обнаружат меня утром прямо здесь, в этом положении, начнут щелкать пальцами перед лицом, а я совсем никак не отреагирую.
Он ответил — еще не успело стемнеть окончательно.
«про учебу это ты верно подметила».
Я вообще-то всё подмечаю верно. Всё до единого слова.
«и спасибо, — приписал он погодя, — приятно».
«а что не так с учебой?»
Шесть дней молчания. И вот мы вновь болтаем как ни в чём не бывало.
Если двинусь — вдруг проснусь? И всё это разрушится, как будто не существовало никогда. Проснусь — и вновь окажусь в том июньском утре накануне экзамена по английскому языку.
«я ведь тогда не пересдал. помнишь? физику»
Что-то такое он и вправду говорил на нашей первой встрече. Однако, окрыленная собственным успехом пересдачи, я даже и не спросила, как у него дела.
«и что теперь? пойдешь пробоваться в сентябре?»
«пойду».
«и много вас таких?»
А утро с каждым мгновением будто бы становилось все ближе, и ближе, и ближе. Усилился вечер — он обещал перемены. Я крепко цеплялась за телефон, как за единственную вещь, что связывала два мира: мир, в котором есть я и моя привычная жизнь, и мир, в котором существуем лишь мы вдвоем с Ником.
«я один……»
Я улыбнулась. Вот такие мы с ним похожие. Мне тоже везет на то, чтобы оказываться на пересдаче единственной. Гордость группы, гроза факультета.
«ну ничего страшного, — попыталась приободрить я. — мы как-то контрольную писали по истории — в группе из девятнадцати человек две тройки, у остальных неуд. и ничего, никто не умер».
Ник настолько проникся нашим разговором, что в ответ вместо текстового сообщения отправил мне голосовое. Первое на моей памяти.
Голос его начинал мой месяц — и он же замыкал; есть ли в этом что-то символичное?
— Ну-у-у не-е-ет, Ни-и-икочка, это совсем другое. Когда у тебя семнадцать человек из девятнадцати получают двойки, за самого себя не обидно, коллективизм ощущаешь. Мол, если еще шестнадцать человек кроме меня послали на… пересдачу, все не так плохо. А вот когда ты в меньшинстве, самооценке становится больновато…
Я переслушала это голосовое трижды, прежде чем ответить. Будто бы Ник сидел здесь, рядом со мной, и мы с ним болтали обо всём… обо всяком. На фоне звучали голоса толпы — отмечает день рождения, наверное, или просто гуляет где-то. Скорее всего, отмечает — говорит чуть медленнее, чем на наших встречах. Вовремя я его словила — в разговорчивом состоянии. Поэтому, может, и отвечает мне сейчас на сообщения, поскольку готов общаться с кем угодно.
«не сомневаюсь, что всё у тебя будет хорошо, и эта жуткая пересдача останется лишь в виде забавной истории из прошлого», — ответила я.
«страшилки, скорее….» — и я будто наяву увидела, как он вздохнул.
Ник начал печатать что-то еще. Но прекратил. Я подождала минуту, две, десять. А потом окончательно замерзла и решила возвращаться, пока меня не начали разыскивать. Мама забывает, что мне уже исполнилось восемнадцать. По её мнению, в десять вечера наступает комендантский час, и мы с Ильей к этому времени должны вернуться домой.
Со мной в этом плане всегда было проще — я никогда никуда не ухожу. Если вдруг и случаются исключения, то я всегда предупреждаю об этом заранее. И остаюсь на связи.
А вот Илья — дурень самовольный, особенно года четыре назад был, как ему шестнадцать стукнуло. Вечно куда-то исчезал, а мама потом сидела на кухне до поздней ночи, выжидая, когда же он вернется. Говорила, что всё равно не сможет уснуть. Меня это всегда ужасно расстраивало. Я просилась ее подменить, и всё равно мама не покидала свой пост.
Потом успокоилось.
Мама наконец поняла, что Илюша — взрослый мальчик. И свой караул покинула. Только иногда возвращается, теперь ради меня…
Когда я уже подошла к дому, я разглядела свет на кухне, я всегда самым первым замечаю именно наше окно. За время моей прогулки Ник всё-таки допечатал своё сообщение.
«обязательно сходим погулять, когда я вернусь».
Погулять. Ой-ой.
Сердце замерло.
А что это значит — вернется? Откуда?
Я почти нащупала ключи в клатчике, — но рука тут же опустилась безвольно.
«а ты уходил?»
«уезжал…… Ника. сразу после нашей последней встречи. уехал к матери. а ты не знала?»
Я не знала.
Я
