Единственная для Сурового - Алиса Франц
– Сармат, что ты делаешь?! – спросила я.
– Настя? Ты проснулась? Извини, не хотел тебя будить.
– Зачем тебе пистолет?
– Ты живёшь с мужчиной, связанным с криминалом. Это не первый раз, когда ты видишь меня с оружием в руках. И не последний. Просто есть одно дело.
Я встревоженно поднялась, желая поговорить, но Суровый поцеловал меня – коротко и сухо, надавил на плечо, вынуждая лечь. Я чувствовала, что его мысли витают далеко от сюда. Далеко от меня.
– Я вернусь. Отдыхай…
– Долго тебя не будет?
– Часов пять, не больше. Я вернусь к тебе и к сыну. Обещаю… – и вышел, не задержавшись ни секундой дольше.
В моей голове билась только одна мысль:
«Он ушёл к ней… К той девушке из прошлого. Он бросил меня и ушёл к ней…»
Глава 18
Часы в ожидании возвращения Сурового тянулись бесконечно долго. Сейчас я больше всего на свете хотела быть рядом с Суровым. Отчаянно желала, чтобы он отказался от всего, что бы он ни задумал, и был рядом со мной. Сегодня. Сейчас. Всегда… Моя жизнь никогда бы не была моей без него. Рядом с ним я повзрослела и поняла многое о себе и об окружающих меня людях. Пусть всё начиналось нестандартно, но мы прошли через множество испытаний.
Я хотела быть с ним, даже если Суровый никогда не скажет о любви и не предложит мне стать его женой. Я хотела быть с ним и это был мой выбор. Суровый – мой мужчина. Он покорил меня с одного взгляда. Этот его взгляд, непередаваемый, который чувствуешь всей своей кожей, а он ледяной, но в то же время обжигает и пронизывает насквозь, словно он видит все скрытые мысли, все тайные желания.
Мне нравился этот его взгляд, который, признаюсь, иногда было нелегко выдержать. Многое в нём меня будоражило и пугало. От такого коктейля эмоций захватывало дух. Я просто не могла оставаться равнодушной рядом с Сарматом. Мне нравилась его манера смотреть тяжело, в упор, словно проверяя на прочность. Мне нравились его неторопливые, скупые жесты, полные мужской силы.
Его безупречный стиль в одежде заставлял меня по-взрослому фантазировать о том, как бы сорвать поскорее с мужского тела все эти вещи и стать с ним единым целым. Его хриплый, завораживающий голос…
Я любила в Суровом всё, особенно его руки с широкими, шероховатыми ладонями и длинными, сильными пальцами. Его руки не боялись ничего и прекрасно справлялись с оружием. Именно с оружием он и ушёл.
Я в очередной раз сверилась с часами и ужаснулась: он ушёл несколько часов назад и до сих пор от Сармата нет никаких вестей. Я помню, что Суровый просил довериться ему. Он сказала, что его не будет часов пять, но уже пролетел вечер, промелькнула бессонная ночь и наступило утро!
Но прошло так много времени, а Сармат молчит. Мне стало страшно. Даже живот прихватило острым спазмом и на некоторое время он стал тугим, словно каменным. Я не могла сделать ни одного движения, просто стояла и хватала ртом воздух, понимая, что острые скручивания в самом низу живота набирают силу и становятся только острее и безжалостнее.
«У меня восемь с половиной месяцев беременности. Ещё рано для родов…» – попыталась успокоиться себя.
Но мысленные убеждения помогали совсем слабо. Боль лишь усиливалась и стала такой острой, что я даже кричать не могла, только хватала открытым ртом воздух, силясь дышать. Нужно было делать это глубоко и размеренно… Как меня учили на занятиях по йоге. Но сейчас не получилось сконцентрироваться так быстро и легко. Прошло несколько минут, прежде чем сердце перестало биться так ускоренно, а пульс замедлился. Вместе с этим и тиски, державшие меня в капкане, немного ослабли. Я смогла сделать несколько шагов по направлению к кресла и, ухватившись ладонью за спинку, опустилась в него.
Боль стала не такой явной, но ещё не пропала. Каждое движение давалось мне с большим трудом. Я не удержалась и заплакала. Мне было больно. Страшно. Одиноко. Новый дом, большие планы и перспективы, но тень прошлого Сурового внезапно встала между нами. Я ни в чём не уверена. Я боялась, что у меня начинаются схватки или уже роды, а моего мужчины нет рядом. Он куда-то унёсся с пистолетом в руках. К Вере. К той самой девушке, чьё имя Суровый недавно мучительно произнёс во сне. К той…
Может быть, я никогда не стану для этого мужчины любимой женщиной. Может быть, я была лишь бледной копией, заменой, а настоящие чувства у него к ней, к этой девушке? Трясущимися пальцами я взяла в руки телефон и набрала номер Сурового.
– Абонент временно недоступен. Телефон выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позднее, – вежливым холодным тоном сообщил автоответчик.
Боже…
Где он?!
Что случилось? Почему не возвращается так долго?
Нужно было позвать прислугу или…
Не знаю.
Мысли начали путаться, тело было охвачено липким страхом и холодная испарина струилась по вискам и ползла каплями вниз по позвоночнику. Почти задыхаясь от новых волн боли, накатывающей, словно прилив, я снова достала телефон и чтобы позвонить кому-нибудь.
Внезапно я поняла, что мой мир в последнее время сосредоточился только на моей беременности и одном Суровом, а всё остальное словно перестало иметь значение. Даже позвонить в моменты опасности мне было решительно некому. Не сестре же звонить – моя Даша перенесла операцию и была сейчас прикована к инвалидному креслу…
Я снова позвонила Сармату. Но Суровый не отвечал. Нужно было делать хоть что-то, и я набрала номер Руслана, сохранённый в моём телефоне. Первый звонок просто ушёл в никуда, и когда равнодушные гудки прервались, мной овладело сильное отчаяние. Но просто так сидеть без дела было нельзя. Я поднялась с кресла и медленно, по сантиметру, двинулась в сторону двери. Почти преодолела это расстояние, когда раздался ответный звонок от Руслана.
– Настя? Ты? – послышался в телефонной трубке удивлённый голос Руслана. – Что случилось?! Где Суровый?
Руслан каким-то
