Помню тебя наизусть - Маргарита Дюжева
— Весна у тебя что ли? Вся кровь от мозгов отлила?
В точку.
— Так я тебе сейчас мигом башку прочищу. Упал, отжался.
Зашибись. Но делать нечего. Упал, отжался.
Пока я упражнялся, тренировка закончилась. Я растянулся на полу, перевернулся на спину и, тяжело дыша, уставился в потолок.
— Что развалился, лоботряс? Мне зал закрывать надо.
— Так точно, начальник, — отсалютовал ему, увернулся от подзатыльника и пошел переодеваться.
Стоило мне перешагнуть порог раздевалки, как прилетело под дых, и прежде, чем я успел отреагировать, оказался прижат мордой к стене.
Рядом со мной в такой же позе стоял Меньшов.
— Какого черта? — попытался выпрямиться, но огреб еще раз.
— Значит, так! Петухи, хреновы! — цедил по слогам Егор, — мне плевать, что между вами происходит, но если из-за ваших боев мы пролетим на чемпионате — вам капец. Обоим! Еще одна такая тренировка и оба пойдете на хер из команды.
— Да че ты пристал?! — хрипел Денис, которому руку чуть ли не до ушей заломили, — нормально все было.
— Да ты что? Вы сегодня со всей дури друг по другу мячами лупили по доброте душевной? А сколько касаний было? Подножек?
Да? Я и не замечал. Само как-то получалось. Просто по мячу бил, а Меньшов по чистой случайности оказывался на линии огня. Все двадцать раз.
— Я вообще не понимаю, что за херня между вами произошла. Играли же нормально, а теперь бросаетесь, как псы.
— Бабу не поделили, — подсказал кто-то умный.
— Какие бабы на хрен? — ярился Егор и его поддержали все остальные, — У нас последний шанс надрать зад задавакам из пятьдесят шестой! Еще раз повторяю. После матча может друг из друга хоть в отбивную уделать. Мне срать. А до этого чтобы не подходили, не сталкивались, не разговаривали. Понятно?
— Как скажешь, капитан, — я процедил сквозь зубы.
Меня отпустили. Я выпрямился и потер ноющий бок. Обиды нет, претензий тоже. Кивнул Егору, признавая свой косяк и то, что люлей огреб заслуженно, и пошел к лавке, где валялись мои вещи.
Ден, наоборот, был не согласен с таким положением вещей и продолжал нарываться, поэтому его для профилактики еще пару раз приложили об стену и тоже отпустили. Как раз вовремя, за секунду до того, как в раздевалку зашел тренер:
— Что у вас тут?
— Ничего, — практически хором ответили все, кроме Меньшова. Тот нервно переодевался в углу и бросал на меня лютые взгляды.
— Обсуждаем тактику и стратегию дальнейшей игры, — мрачно пояснил Егор, — прорабатываем слабые моменты
— Так, господа стратеги, переодеваемся и на выход. Живее! Я не собираюсь тут сидеть полночи, пока вы, как красные девицы, прихорашиваетесь.
Денис ушел первым, попутно со всего маху задев меня плечом. Я еле сдержался, прекрасно понимая, что если выпущу на волю своих демонов, то все, туши свет, и парни меня не остановят. Егор прав, команда важнее. Вот отыграем, и там хоть трава не расти.
— Ты где был? — налетела мама, когда я чуть живой приполз домой.
— На тренировке. У нас матч через две недели, а что?
— На тренировке? — подозрительно переспросила она и подошла ближе.
— Ты …меня нюхаешь? — удивился я.
— Курил? Пил?
— Эй, стоп! Мам, ты чего? — я схватил ее за плечи и отстранил от себя.
Она еще раз окатила меня подозрительным взглядом и, не найдя ничего недозволенного, успокоилась.
— С кем я, по-твоему, должен был отрываться?
Не просто же так она на меня набросилась!
— Просто проверяю. За тобой глаз, да глаз нужен!
— Ма-а-ам!
Она отмахнулась и пошла на кухню:
— Идем, накормлю. Спортсмен ты мой, горемычный.
Я ничего не понял, но напрягся. Она прекрасно знала, что я не подарок и у меня, что ни день, то новый косяк, но вот так на моей памяти набрасывалась впервые.
Расспрашивать ее было бесполезно, поэтому, теряясь в догадках, я молча поел и ушел к себе. Правда у Янкиной двери задержался. Из-под нее пробивался свет и доносилось тихое бормотание. Принцесса снова что-то наговаривала на диктофон. Что за мода такая?
Не знаю зачем, но я постучался. Бубнеж тут же затих, скрипнул стул, и раздались быстрые шаги.
— Кто?
— Это я, Красная шапочка, принес пирожков для бабушки. Пустите переночевать.
Блин, что за бред я несу. Янка, по-видимому, думала так же. Щелкнула замком, приоткрыла дверь и в образовавшуюся щель спросила:
— Макс, ты совсем дурак?
— Возможно, — смотрю на нее и улыбаюсь во весь рот. Само выходит.
— Чего тебе надо?
— Ничего, просто соскучился.
Она открыла дверь пошире, шагнула ко мне и положила прохладную ладонь на мой лоб:
— Странно, жара нет, а бредишь.
Мне приятно ее мимолетное прикосновение. Настолько, что хочется перехватить руку и прижать к себе, даже если будет сопротивляться, но снова сдерживаюсь. Мы только начинаем выходить из состояния холодной войны, если начну напирать, она точно меня пошлет. Поэтому включаю пай-мальчика и спрашиваю:
— Да, я просто насчет лекарства хотел узнать. Получила?
— Нет, — ее шипы тут же улеглись, — завтра перед школой заеду, заберу.
— Потом в приют?
— После уроков.
— Возьмешь с собой? — не то, чтобы я горел желанием снова работать уборщиком и грузчиком, но ради того, чтобы колючка оттаяла, был готов на любые жертвы.
— Ладно, — Белецкая немного удивленно кивнула, — возьму.
— Ну и славно, — я пошел к себе.
