Потерянные - Тея Лав

На самом деле до меня не сразу доходит, что она имеет в виду.

– Ты не помнишь?

И тут до меня доходит. О чем ей мог рассказать папа?

– О. – Я поспешно делаю глоток горячего чая. – Это было так давно.

Не так уж давно, но казалось, что прошло много времени.

– Не хочешь поговорить об этом мальчике?

Она до сих пор называет моих парней «мальчиками». Даже Криса, который значительно старше.

Я смотрю на маму и честно сказать, да, хочу об этом поговорить. Я никогда ничего от нее не скрывала. Ну, может быть детали интимной жизни. Ведь это не обязательно выкладывать.

– Мальчике? – выдавливаю улыбку. – Он старше меня на год.

– Как много, – отмахивается мама. – Ну и что у вас? Он работает с тобой?

– Нет. Он мой сосед. Живет напротив.

Жил.

– И все? Лив, ты не хочешь о нем говорить? Что случилось? В последнее время ты стала какой-то задумчивой. Если честно, я тебя не узнаю. Я очень беспокоюсь, поделись со мной.

Моя нижняя губа начинает дрожать от маминых ласковых слов. Чувствую себя маленькой девочкой, которая разбила коленку. Но дело в том, что я никогда не плакала из-за разбитых коленок или каких-либо еще шишек. А мысли о Максе вызывают во мне поток слез.

– Детка. – Мама протягивает руки, и я срываюсь с места и угождаю в ее объятия. Я устраиваюсь на полу между ее коленей. Мама, явно испуганная несвойственной мне реакцией, гладит меня по волосам.

А я плачу. Да, плачу. Тихо, беззвучно, но плачу.

– Теперь расскажи мне все. – Мама поднимает мою голову и осторожно вытирает мои слезы.

Я рассказываю ей все, ничего не утаивая. Меня можно осудить за секс с малознакомым парнем, но моя мама никогда не осуждает. Если я не права, она строго меня отчитывает, но чтобы осуждать – это не в ее природе.

– Мама, – я хлюпаю носом. – Скажи мне честно. Понимаешь ли ты его поступок? Я ведь видела. Видела, что он ко мне не равнодушен.

– Лив, солнышко. – Мама снова принимается вытирать мои глупые слезы. – Я не могу сказать, понимаю или нет. Ты ведь сама не знаешь, что конкретно у него там происходит. То, что у него сын многое значит.

– Но ведь я не ставила условий. Мне не важно. То есть важно, и я смогла бы с этим справиться.

– Но он-то не знает об этом. Твоих слов ему мало. Проблема в том, что вы плохо друг друга знаете. У вас так быстро все завертелось и теперь вы оба страдаете. Нужно время. Дай его ему. Пусть разберется со своими проблемами, и начните все заново.

Я обдумываю ее слова и понимаю, что в них есть смысл. Мы быстро начали и так же быстро закончили, и в этой середине сумели крепко привязаться друг к другу.

– Он четко дал понять, что я не готова. Или это дала ему понять я.

– Тогда послушай. Он сам сделал выбор, и ты не обязана ждать. Если все закончилось, твоя агония пройдет. Опять же нужно время.

Я киваю, и мама продолжает:

– Меня удивляет то, что ты так расклеилась, милая. Ты никогда не плакала из-за мальчиков.

Это правда. Такого не случалось со мной даже в школе.

– Тогда не буду расклеиваться и из-за него. Не знаю, что со мной.

Мама ласково проводит ладонью по моей щеке.

– Любовь всегда прекрасна, но она причиняет боль. Это парадокс. Но не позволяй ему разбить твое сильное сердце, Лив. Иначе склеить его будет очень трудно.

Слова мамы отпечатываются в моем сознании как руны на камне. Я буду помнить их.

– Спасибо, мамочка.

Она слабо улыбается и тянется к чашке.

– Наш чай остыл.

Я вытираю остатки слез с лица и, улыбаясь, беру маленький фарфоровый чайник.

– Придется пить холодный. Я не поднимусь наверх, пока Крис с папой смотрят спортивный канал.

Мама заливается смехом.

– Знаешь, я всегда думала, что вы с Крисом будете вместе. Мы с папой очень его любим.

Это так. Я всегда хвасталась разумными и рациональными решениями. Как бы сейчас я не переживала из-за Макса, умом я понимаю, что между нами ничего не может быть. А Крис он любит меня, он всегда рядом.

– Я не отрицаю, мама. Но не потому, что вы его любите, а потому что я смотрю в будущее и никогда не прыгну в омут с головой.

– Знаю, Лив, знаю. Поэтому не беспокоюсь по поводу твоих решений. Они всегда разумные.

Разговор с мамой возвращает мне боевой дух.

Мы поднимаемся наверх, к огромному облегчению обнаружив, что мужчины спят. Крис храпит на диване, а папа в комнате. Мама желает мне спокойной ночи и уходит. Я еще какое-то время вожусь на кухне, уминая блинчики с кремом. Конечно, не время их поглощать, так как планирую пару часов йоги, но я не могу перед ними устоять. Никогда.

– Тащи свою задницу сюда вместе с блинчиками, – сонно бормочет Крис.

Я смеюсь и, взяв тарелку, иду в гостиную. Большое тело Криса еле вмещается на маленьком диванчике, но он настоял остаться здесь рядом с телевизором, а не в моей комнате. Осторожно кладу его больную ногу себе на колени и протягиваю тарелку.

– Я тебя разбудила? – спрашиваю его, разглядывая надписи на гипсе, оставленные нашими друзьями.

– Ты так чавкала, что разбудила бы и слона, – смеется Крис.

Я тыкаю кулаком ему в живот и тоже смеюсь. Даже не верится, что всего минут двадцать назад я плакала.

– Спасибо, что нянчишься со мной, – с набитым ртом говорит Крис.

– Без проблем.

– Мне кажется, тебе и не хочется возвращаться домой.

– О нет, – возражаю я. – С тобой мы это обсуждать не будем. Жуй блинчики, а я пойду заниматься.

Он уже несколько раз пытался